Андрей Нибаров - Агрессор
Бедняга и не подозревал, кончая жизнь самоубийством, что это не поможет и за ним все равно придут.
– Думаете, можно уничтожить миллионы людей и остаться безнаказанным?
Широкоскулый, с упрямым взглядом сторонник свободного оружия усмехнулся. Он без колебаний уложил бы сумасшедшего гостя в нелепых серебристых накладках и шлеме, но ряженый не двигался и был безоружен.
– Черт возьми, что за маскарад вы напялили?
Отжав клавишу под столом, оператор вызвал охрану. Завыла сирена.
– У вас еще есть шанс все исправить, – сказал Олег. – Блокируйте пульт, выведите его из строя и падайте на пол, остальное я беру на себя. Не будет жертв, не будет разрушений, а главное, вы лично останетесь жить. Эту голограмму менее чем через сутки сделает один из федералов. Капсула с быстродействующим ядом у вас во рту.
Баталов медленно, чтобы скуластый видел его руку, достал из кармана рамку голограммы и протянул оператору. Тот с удивлением смотрел на собственное мертвое лицо, оплавленный с края пульт… По лицу парня прошла тень. В его воротнике действительно была защита капсула с цианидом, о которой знал только он. Неужели завтра? В следующее мгновение оператор взял себя в руки.
– Хорошая подделка. Оставлю на память.
– Корабль не взлетит, ты останешься здесь, под телами тех, кого похоронил, – сказал Олег. В зал вбежали охранники. Грудь странного гостя теперь отливала сталью. – У тебя последний шанс все исправить!
Оператор выстрелил в Баталова из бластера. Плазма разбилась, растеклась, огибая броню незнакомца ослепительной радугой. Охранники, видя это, в ужасе открыли беспорядочный огонь.
Между пультом управления и неуязвимым гостем упала стальная перегородка. Человек в серебристой броне исчез, а затем появился с другой ее стороны. В перегородке не было дыр, брешей, незнакомец, которого не брали ни плазма, ни лазер, прошел сквозь двухсотмиллиметровую сталь. Охранники совсем потеряли голову.
Пройдя «сквозь металл», Баталов увидел, что скуластый лежит, уткнувшись в пульт лбом. Точь-в-точь как на голограмме, рамка которой так и осталась в пальцах убитого. В горячке оператора застрелили свои, даже край пульта оплавился совсем как на голограмме.
Изменить прошлое оказалось трудней, чем предполагал Баталов, словно каменную глыбу сдвинуть. Олег вытащил рамку из мертвых пальцев. Будущим поколениям о подобных вещах знать было не обязательно.
Охранники бункера надели противогазы. Зал, в котором находился пульт управления, наполнил бесцветный газ. Они хотели видеть, как гость рухнет, хотя бы покачнется, но тот стоял, словно скала.
Сепаратисты ждали атаки незнакомца, но неуязвимый, проходящий сквозь стальные перегородки враг, просто положил ладонь на приборную панель, и вскоре все системы бункера перешли под его контроль, а те, что отвечали за операцию «Ангел ярости», просто посыпались. Головной компьютер сам передавал противнику координаты зарядов, пароли допуска, коды и шифры.
К бункеру уже спешили федералы. В столице одну из пусковых шахт с термоядерным боеприпасом в стволе обнаружили саперы прямо под тротуаром. Вторая шахта была обесточена. Контроль над оставшимися водородными бомбами – потерян. Олег открыл выходы из бункера на поверхность, чтобы сепаратисты могли сдаться, но те расценили жест доброй воли по-своему. Большая часть сторонников свободного оружия приняла яд.
Термоядерный ангел ярости сложил крылья, так и не взлетев.
Пора было возвращаться на волновую электростанцию. Олег стоял в полуразрушенном здании на площади. Неподалеку лежал без видимых повреждений штурмовой флаер федералов. Олег вспомнил, что находится во времени, когда флаеры, бластеры, стационарные многотонные плазмоганы только поступили на вооружение. Скоропалительно, без соответствующей обкатки. Вот они и падали сами, взрывались, давали осечки.
Нужно было запускать себя домой. Направленный в будущее вектор на временной линейке горел ровным зеленым светом. Олегу удалось обойти смерть, уложиться в один с небольшим процент удачи. Теперь он мог смотреть в глаза своим современникам, впрочем, впереди было еще много работы.
Десятки миллионов остались живы. Сколько новых изобретений, технологий, песен, книг, светлых судеб, сколько радости, любви, вдохновения, сколько созидательного, преображающего мир вокруг труда! Олег мог не узнать того мира, в который вернется. Ушедшие в небытие миллионы, теперь они были живы.
Баталов не знал, что ждет его в будущем, но знал, чего он там точно не встретит, не найдет на файлах в собственном компьютере – голограммы, записи, хроники термоядерных бомбардировок: обожженные трупы мирных жителей, поля одинаковых гранитных столбиков. Километры братских могил Аламеи. Диски исчезнут из ящика его стола в рабочем кабинете. Никаких напоминаний, свидетельств. Этого уже не было, уже не случилось.
Пора возвращаться домой. Зеленый вектор стал желтым. Олег понимал, что ему незачем больше здесь находиться, но он хотел увидеть прадеда Игоря Баталова, который погиб при термоядерном ударе, а теперь оставался жить. Просто увидеть издалека, без слов.
Послышался хруст запекшейся остекленевшей земли. По клумбе пробежали двое космодесантников, залегли за накренившимся флаером. Олег шагнул к пролому в стене здания, наблюдая за площадью из-за края разбитой кирпичной кладки.
С окна четвертого этажа здания напротив слетела маскировочная сетка, обнажился ствол плазмогана в кожухе термозащиты. Над оружием появился белый флаг. Десантники не спешили. Из здания вышел, подняв руки, худой мальчишка в не по размеру большой пожарной куртке со вспоротыми на груди люминесцентными полосками. Из прожженных штанин торчали колени в пятнах ожогов. Хромая в перетянутых термолентой кроссовках, паренек бросил на землю полуавтоматический карабин.
К нему навстречу вышел боец в громоздком угловатом экзоскелете. Отпихнул карабин ногой, поднял забрало шлема.
– Где остальные? – спросил он.
Брови и ресницы космодесантника были сожжены. Боец перенес пересадку кожи, восстановление лицевых мышц и нервов, имплантацию губ, но Олег узнал прадеда. С пареньком в пожарной куртке разговаривал Игорь Баталов.
– Нас двое. Ирвин прикован.
– Почему сдался?
Взводный обыскал пленника, тот не сопротивлялся – худой, бледный до синевы, с проплешинами на месте выпавших волос.
– Водородные бомбы, – сказал парень. – Они хотели все взорвать, это неправильно.
Олегу все стало ясно. Узнав об «Ангеле ярости», сторонники отделения Зермины от Земли враз становились непримиримыми врагами сепаратистов. Баталов был уверен, что мальчишку усадили за плазмоган, выдернув из подвала соседнего дома, где, возможно, находились его родственники.
Вскоре десантники вывели на площадь второго подростка. Скинув защиту, пленники сидели на плитах, щурясь от солнца, грызя сухие протеиновые брикеты федералов, хмуро поглядывая на недавних врагов.
Один из бойцов докладывал ротному о том, что захвачен излучатель, который сепаратисты умудрились поднять на четвертый этаж…
– Погоди, Валер, я сам ему сейчас скажу, – связист-десантник широко улыбнулся. – Баталов, пляши. С Земли передали: родила! Дочь!
На Земле у Игоря Баталова родилась дочь.
Олег замер в своем укрытии. У прадеда был сын, и у того был сын, его, Олега, отец… Полоска на временной шкале из желтой стала белой, а потом и вовсе пропала. Баталов не мог больше перемещаться в будущее. И в прошлое он двинуться тоже не мог. Вот о какой опасности предупреждал Шлем перед отправкой в 2130 год! Олег изменил прошлое настолько, что просто не родился в будущем, его там не было.
Навсегда остаться здесь?
Нет, чушь, он не мог изменить пол только что родившегося ребенка тем, что остановил взрывы, ведь зачатие произошло намного раньше. Вывод напрашивался один: создатели Шлема изначально решили и сделали так, что у Игоря Баталова родилась дочь.
У Олега было чувство, что его предали, подставили… Он ничего не понимал! Части Шлема силы оставались на своих местах. Если бы Баталов мог, он бы сорвал артефакт с головы. Его, Олега Баталова, вычеркнули из истории. Круг замкнулся.
Олег Баталов не родился… Но он существовал! Жить в прошлом? Кому это надо?
Баталов почувствовал опустошение, в ярости он вбил кулак в стену. Это был справедливый обмен: миллионы за одного, и несправедливый одновременно, он, Олег Баталов, не мог прожить ни одну из спасенных жизней. Да он и не хотел никакой иной судьбы, кроме своей!
Сила на своем пике всегда оборачивалась бессилием, а полное бессилие…
«Силой, – продолжил мысленно Олег. – Вот оно – действительно последнее испытание Шлема силы. Окончательный допуск, теперь уже к самим его создателям. Терпи, Баталов, смирись и терпи, ты многого не знаешь, а то сделал хорошее дело и сам чуть все не погубил».
На грудь Баталова упал малиновый зайчик лазерного прицела. Снайпер-сепаратист, засевший в здании напротив, нажал на спуск. Хлопнул выстрел.
