Александр Косарев - Тайна императорской канцелярии
– Роем строго до четырех, – предупредил я своего напарника. – Нам ведь еще нужно успеть вернуться, поставить лодки на место и сделать вид, что всю ночь мы честно спали.
– Куда ж деваться, – натужно прохрипел в ответ Михаил, выбрасывая наверх очередную порцию земли, – до четырех, так до четырех.
Но оторвать его от землеройного безумия мне удалось только к пяти, когда небо на востоке начало реально светлеть. Мы с трудом выбрались из качественно выкопанной ямы и критически осмотрели дело своих рук. Да, это был истинно гераклов подвиг, особенно если учесть, что почва острова оказалась щедро напичканной разнокалиберными камнями, а мы с Воркуновым были вовсе не записными землекопами, а обычными московскими белоручками. Но долго любоваться сотворенным земляным «произведением искусства» было некогда. Подхватив инструменты, мы устало побрели к лодкам. Михаил подал один из шестов, но я отказался им воспользоваться.
– К чему мне какая-то палка, – поднял я лопату, – когда есть вот это?
Обратный путь показался мне намного короче. Наверное, потому, что из-за сильной усталости я греб в почти полуобморочном состоянии и попросту не осознавал реальность. Кое-как втащив и привязав лодки у лагуны, мы со старческими стонами принялись взбираться на косогор и смогли одолеть его лишь благодаря Сандрин, которая подталкивала сзади то одного, то другого. Добравшись до сеновала, мы побросали рюкзаки где попало и, не раздеваясь, провалились в бездонный и бесчувственный сон.
Глава двадцать третья
НОЧЬ СПЛОШНЫХ РАЗОЧАРОВАНИЙ
– Эй, городские лежебоки, вы живы? – донеслось до моих ушей, словно сквозь толстую подушку.
– Живы, живы, – прохрипел я, не узнавая собственного голоса, – скоро выйдем.
– Дак это как хотите, – уже более спокойно отозвался Болеслав Мартынович, – просто время уже к одиннадцати. Думал, не случилось ли чего… Вставайте, когда хотите, мне все равно надо уходить…
Голова у меня была чугунной даже на ощупь, а тело ныло, словно по нему всю ночь лупили палками. Однако, мужественно сжав зубы, я преодолел обуревавшую меня апатию и сполз с сеновала, растолкав заодно своих соратников. В половине двенадцатого мы были уже в кухне.
– Миша, голубчик, – томно простонала Сандрин, буквально падая на низенькую табуреточку, стоявшую около очага, – свари, пожалуйста, кофе.
– Вот еще, – недовольно буркнул тот в ответ, – тебе хочется, ты и вари.
– В самом деле, Сандрин, – поддержал я друга, – что тебе стоит самой за нами поухаживать? Ты всего лишь немного не доспала, а мы, как ты прекрасно видела, всю ночь пахали, словно кони на ипподроме!
– Тоже мне, джентльмены! – фыркнула мигом подобравшаяся француженка. – Несколько часов покидали землю и уже скисли! Что же будете делать сегодня ночью?
– Ну уж точно не кофе тебе варить, – все так же враждебно отозвался мой друг.
Наступила томительная пауза. Все сидели неподвижно и ждали, когда ситуация разрядится сама собой. Первой не выдержала Сандрин. Вскочив с места, она звонко топнула каблучком и пулей выскочила на веранду, хлопнув напоследок дверью.
– Вот и правильно, – хмуро бросил ей вслед Михаил, – сходи на воздух, охладись. Раскомандовалась тут… Нашла, понимаешь, прислугу!
– Ты чего с утра яришься? – направился я к плите, намереваясь найти что-нибудь съестное.
– Да ну ее, – презрительно отмахнулся Михаил, – что-то твоя подруга совсем мне перестала нравиться.
– А раньше нравилась?
– Раньше она просто умело прикидывалась нормальной девчонкой. Но ты помнишь, что она заявила вчера?
– Что именно?
– Да что, мол, наше золотишко принадлежит Франции! И что, дескать, вопрос должен решаться на уровне двух правительств! Она, видать, в своих Европах совершенно охренела! Ну, что молчишь? Скажи что-нибудь!
– Что тут скажешь, – запустил я ложку в большую, почерневшую от печной копоти сковородку с картошкой, – в чем-то она права. Возможно, с ее точки зрения мы именно так и должны поступить. Не будем забывать, что она гражданка другого государства! Вот и ведет себя так, как ее там со школы приучили. К тому же ей наверняка не хочется оказаться в центре международного скандала.
– Она в нем точно окажется, если сдуру растрезвонит о нашей находке. И нам геморроя добавит!
– Возможной находке, – уточнил я.
– Возможной, невозможной… – снова завелся Михаил. – Какая разница?… Сань, надо бы придумать какой-то план на случай, если ей все же взбредет в голову действительно обратиться к властям.
– Ага, – хохотнул я, – утопить, что ли?
– Может, и не утопить, – глубокомысленно изрек он, – но что-то адекватное надо бы сообразить.
Чтобы отвлечь друга от слишком мрачных мыслей, я перевел разговор на услышанную в Езерище легенду о некоем тайнике, будто бы имеющемся в этом доме. Уловка удалась, и с мыслей об устроении возможных каверз госпоже Андро-гор Михаил энергично переключился на новую тему.
– Где же здесь можно устроить тайник? – вслух размышлял он, склонившись над тарелкой, поставленной перед ним мною. – Чердак? Но туда запросто можно залезть! В стене? Но здесь стены из бревен. Может, в фундаменте?…
Оставив его наедине с собственными фантазиями, я тихо поднялся и вышел на веранду. Сандрин там не оказалось, и я выглянул на улицу. Красную кофточку девушки я заметил в зарослях сливы у собачьей будки и направился в ту сторону. Француженка сидела на корточках и бесстрашно гладила невесть откуда явившегося пса со странным именем. Тот, видимо, оторопев от нежданной человеческой ласки, блаженно закатил глаза и вывалил наружу, словно розовую тряпку, язык.
– Вот он меня понимает, – не оборачиваясь, проронила Сандрин, – и даже не рычит, как некоторые представители семейства приматов.
– Не обращай внимания, – присел я рядом. – Просто ночная неудача всех нас, думаю, выбила из колеи. Все же мы рассчитывали не на такой нулевой результат. Оттого и нервы у Михаила сдали. Пойдем обратно, я сам тебе кофе сварю. Не годится ссориться в такой ответственный момент.
– Ты прав, – поднялась девушка, – расслабляться не следует. Буду держать свои эмоции в кулаке, – повернулась она ко мне, и я заметил на ее щеках следы недавних слезинок.
***
Этот день тянулся особенно тоскливо. Вынужденное безделье буквально заставляло найти себе хоть какое-то занятие. В итоге я занялся колкой березовых чурбачков, наваленных позади амбара, а Сандрин, вооружась корзинкой, принялась помогать вернувшемуся из деревни хозяину собирать урожай крупных темно-фиолетовых слив.
Затем, набрав две большие плетеные корзины, они вообще удалились в сторону дороги. Мне тоже надоели упражнения с колуном, и я принялся искать непонятно куда запропастившегося Михаила. Вскоре ноги сами собой привели меня в березовую рощицу, через которую протекал узенький ручеек, и бесцельная поначалу прогулка мигом превратилась в полезное занятие. На одной из кочек я приметил парочку хорошеньких, крепких подберезовиков. Поскольку при мне были полиэтиленовый пакет и приличных размеров перочинный нож, я тут же срезал и аккуратно упаковал столь приятную находку. Затем увидел еще один гриб, потом еще один-Азарт грибника сродни азарту рыбака. «Улов» сам шел в руки, и я не мог успокоиться до тех пор, пока не обыскал всю рощу. Грибов оказалось так много, что пришлось даже снять майку и смастерить из нее своеобразное подручное средство для переноски столь неожиданно свалившегося на меня богатства. На обратном пути я не мог миновать Местечка, где во дворе одного из домов увидел Сандрин в обществе двух старушек и самого Виру, сидящих возле некоего подобия летней печки. Из трубы бойко валил дым, а все четверо внимательно наблюдали за большим тазом, установленным над раскаленной топкой.
Не зайти я посчитал невежливым. К тому же грибы так оттянули руки, что я просто мечтал избавиться хотя бы от части их. Болеслав Мартынович был заметно удивлен моим появлением. Он отчего-то резво вскочил и направился к поленнице мелко наколотых дров. Сандрин тоже выглядела слегка озадаченной, и лишь старушки откровенно мне обрадовались. Может, и не столько мне, сколько халявным грибам, но все равно было приятно. Выяснилось, что сия компания занималась готовкой сливового варенья. Собственно, об этом красноречиво свидетельствовали два таза с уже готовым варевом, остывающим на стоявших в тени табуретах.
Теперь же всем пришлось заниматься еще и моим подношением. Однако деревенские хватка и сноровка помогли бабушкам справиться с новой заботой на удивление быстро. Вместо таза со сливами на печку скоро водрузили бак с водой, в которую и угодили почищенные и порезанные к тому времени на кусочки грибочки.
Так мы кулинарствовали еще часа полтора-два, пока, наконец полведра готовых маринованных грибочков не были разложены по заботливо припасенным старушками баночкам. После этого мы с Сандрин, сопровождаемые увешанным тяжелыми сумками Болеславом, отправились домой.
