Алексей Осадчук - Летописи Дорна. Белый воин
Поехали дальше…
Овощи и фрукты. Не очень крупные. Вот лук, это на морковку похоже… Фрукты. Кисленькие. Точно сливы. Вывод — садоводство имеется.
Значит, сельское хозяйство здесь на довольно-таки неплохом уровне. Плюс охота и морской промысел — жить можно!»
— О чем задумался, чадо? — перебила его мысли Нарима.
— Я вот о чем хотел спросить… Что вы в лампадки заливаете? Ну чтобы комнаты освещать?
— Так это Слезы земли. Маслице сие в Серых скалах собирают, — охотно ответила ведунья.
— А кто?
— Да там три селища поблизости — вот они и собирают.
«Тэк-с… Интересно».
Ксандр продолжал расспрашивать:
— А много его там, этого… хм… маслица?
— Так, почитай, сколько себя помню, все время люди его добывают. А что? В том мире такого нет? — Нарима очень любила расспрашивать его о Земле.
Правда, после каждого рассказа ходила потом как пришибленная. Еще бы! Один раз Ксандр объяснил ей, сколько это — миллион, и добавил, что на Земле есть города, в которых живут по несколько миллионов жителей. Ведунья «зависла» до вечера. Считала, наверное.
— В том мире много чего есть, — ответил Ксандр задумчиво и, предупреждая следующий вопрос ведуньи, спросил: — А сколько сейчас в Хирмальме может быть этого добра?
Нарима призадумалась и ответила:
— Мнится мне, что два обоза — это точно. Да еще ведь запасы есть — вон у храма, например. Да у конунга, да и по домам у многих… Мы как на пристани были — так я и разглядела, что грузят на другой барркан.
— И сколько там этого маслица? В тех обозах? — не унимался принц.
— Так почитай, весь барркан и загрузили. — Нарима, прищурившись, поглядела на юношу: — Аль придумал что?
Саша так же задумчиво, ответил:
— Да есть одна мысль…
— Так тебе к конунгу нужно, и рассказать все, — предложила женщина.
— И что же мне нужно рассказать?
Парень и ведунья одновременно обернулись. На пороге комнатки стоял конунг Седовлас и спокойно оглаживал бороду широкой, как лопата, ладонью. Нариму как кипятком ошпарили. Она заметалась по комнатушке, хватаясь то за одно, то за другое. В результате конунг уселся за стол и разделил с Ксандром его завтрак.
«Вот так просто? Пришел, сел и ест? А где замысловато-витиеватые разговоры высшего общества, которым обучал меня Альдор? Это же местный король сидит рядом на стуле… Э, э, стоп! На этот кусочек копченого мяса у меня были свои виды…»
Ели молча, только иногда искоса поглядывая друг на друга. Нариму как ветром сдуло. «Небось стоит там за дверью и никого не пускает. Полубожок и местный царь трапезничают…»
Откинувшись на спинку стула и довольно крякнув, Седовлас спросил:
— А не маловат ли для Белого воина?
Саша чуть было не подавился косточкой от сливы:
— Так думаю, в самый раз.
Конунг вдруг удовлетворенно захохотал. «Громкий мужик», — пронеслось в голове у Ксандра.
Отсмеявшись, конунг произнес:
— Да, порубился ты славно. А что ты там хотел сказать?
Резкие переходы в речи конунга немного выбивали из колеи.
— Есть пара мыслей, — ответил юноша.
Почему-то этот человек заставлял его робеть. Но истинных чувств он, конечно, старался не показывать. Седовлас был похож на обломок скалы — такой огромный… Но в то же время мудрый и хитрый. Его глаза из-под густых седых бровей глядели на собеседника, словно прожигали в нем дыру, проникая поближе к сердцу.
— Что ж, тогда надо послушать. Только вот что. Ты, отрок, про мысли свои у меня в дружинном доме поведаешь. Да не мне одному, а еще и сотникам моим, и паннам. К полудню будем ждать тебя. Авось научишь чему дураков!.. — задорно произнес конунг.
«Попал», — обреченно подумал Саня.
Уже выходя из комнаты, Седовлас вдруг повернулся и серьезно сказал:
— За дочь мою спасибо и за стену, что тарки прорвали.
И вышел.
«Вот так, — пронеслось в голове у парня. — То смеется над малолеткой, то благодарит. Не поймешь этих взрослых».
Зал, где проходил военный совет, находился в так называемом дружинном доме. Что-то вроде дворца конунга, только попроще. Без всяких там золотых украшений, хрустальных полов и серебряных статуй. Все было просто, скажем так, по-спартански. Деревянный пол, бревенчатые стены. Потолок из того же материала, поддерживаемый толстыми резными колонами. В конце зала два трона — один большой, другой немного поменьше. Та же замысловатая резьба. На потолке через каждые несколько метров висели светильники, ярко освещающие помещение. Перед тронами стоял длинный крепкий стол, сверкая выскобленной поверхностью. По бокам — длинные лавки. На стенах развешаны щиты, мечи, похожие на скандинавские, а также секиры и боевые топоры. Левая стена украшена толстыми деревянными столбами. Резьба на них заметно отличалась от остальной в этом зале.
Пока Ксандр шел через весь зал к трону, он обратил внимание на эти столбы. Каждый имел свой неповторимый сюжет. Неизвестные резчики отлично постарались, воссоздавая фрагменты из чужой жизни. Вот кто-то рождается, а вот две рати перед столкновением. На последнем, семнадцатом столбе были изображены маленькие фигурки, спускающиеся с кораблей, а уже на следующем фрагменте эти фигурки кланялись сидящему на троне великану и протягивали ему что-то. Видимо, какой-то дар.
От разглядывания резных столбов Ксандра отвлек знакомый голос конунга:
— Что, воин, по вкусу пришлась Стена Рез моих предков?
На юношу было обращено сразу несколько десятков испытующих взглядов. Честно говоря, принца уже стало понемногу раздражать чрезмерное внимание людей. Пока он шел сюда по улице, люди расступались перед ним. Разговоры смолкали, и только сотни глаз обращались на него. Сперва это смущало, а теперь стало раздражать. Может быть, это настроение, а может, действительно королевская кровь или что-то другое, менее благородное, ударило в голову молодому человеку. Он ответил:
— Да, конунг. Ты прав. Особенно приятно то, что я нахожусь в доме человека с не менее древней родословной, чем моя.
Тишина в зале. Некоторые воины потянулись к своим режуще-колющим инструментам. На лице конунга смешанные чувства — то ли улыбка, то ли…
Один из воинов приподнялся со своего места. Приклей легендарному борцу Карелину бороду, надень на него кольчугу, а в руки дай обоюдоострую секиру — вот и портрет поднявшегося.
«Серьезный дядька», — промелькнула мысль.
Конунгу стоило только взглянуть на гиганта, и тот опустился на место. Но это не помешало ему продолжать буравить наглого парнишку маленькими глазками.
— Что ж, и мне приятно видеть в своем доме человека с такой же долгой историей рода. Только вот хотелось бы уяснить кое-что, — произнес лукаво, будто даже по-отечески, конунг. Так всегда взрослые разговаривают с детьми, которые, перечитав умных книг, начинают поучать своих родителей.
«Что ж, придется тебя разочаровать», — подумал юноша.
— Да, конунг, чем я могу тебе помочь? — спросил Ксандр, делая невинное лицо.
Воины вокруг улыбаются. Думают — уест конунг молокососа. Ну-ну.
Только Ваянар, тоже присутствующий на совете, не смеется. У Ксандра сложилось такое впечатление, что дед знает или предчувствует проигрыш правителя лоримов, но ничего не делает, чтобы остановить его. Друид сидел с каменным лицом на троне справа от Икера и внимательно следил за происходящим.
Тем временем Седовлас продолжал:
— По древнему обычаю, который мы чтим по сей день, правителем Хирмальма всегда становился самый достойный. Из самого именитого рода. В любой момент каждый лорим может заявить свои права на трон Хирмальма. Каждый — мельник, рыбак, охотник. Для этого он должен прийти сюда, в эту палату, к Стене Рез и сказать только одно слово: «Право!» Верно ли, братья? — спросил Икер у собравшихся за столом.
— Верно! — загомонили ему в ответ, некоторые даже встали.
Седовлас повернулся к спокойно глядящему на него Ксандру:
— Тогда ярл обязан встать рядом с требующим права пред Стеной Рез. Он вместе с претендентом должен пройти до того столба, с которого начинается его прямая родословная. Это значит: отец — сын. Женщины не могут править — это закон.
Говоря это, конунг медленно шел по направлению к столбу, который стоял самым первым. Этот столб почти почернел от старости. Он, как древний свидетель прожитых веков, молча взирал на спорящих о чем-то мелких людишек.
Поравнявшись со старым столбом, Седовлас произнес:
— Мой предок Торм Грозный — основатель этого города, а я его прямой потомок. Пока я не уйду за Берег, ни один лорим не может претендовать на трон Хирмальма. Это закон!
— Любо! Любо! — прорычали воины, находившиеся в зале.
— Теперь ты понимаешь, насколько мне приятно видеть у себя в доме столь родовитого отрока, как ты! — произнес конунг по-отечески.
