Галина Громова - Бухта Надежды. Первый шторм
Миха вышел на крыльцо, с удовольствием потянулся, чуть было не потерял равновесие – все же выпил он достаточно много. Достал сигареты и зажигалку из кармана, со смаком прикурил, вдыхая горячий горький дым и наполняя им свои легкие. Выпитое давало о себе знать – все плыло как в тумане, ноги казались ватными, да и тело не слушалось, зато все стало по барабану и ништяк.
Из сарая, что располагался слева от стоявшего на крыльце Мишки, вышла старшая дочка Коляна. Нет, конечно, быковать против Коляна в его же доме Мишка и не думал – прекрасно знал, что знакомый такого не потерпит, но вид молодой и привлекательной бабы заставил организм реагировать так, как должно, – в паху резко заныло.
– «Что-то чешется, аж страх. Не помру ли я на днях?» – процитировал он слова из довольно пошлой песни, что слушал еще на школьной скамье.
Девушка, несущая в руках алюминиевую собачью миску, непроизвольно оглянулась на наблюдавшего за ней мужчину. Она не расслышала его слов, но интуиция подсказывала ей держаться от него подальше.
Света поставила миску с кашей перед прыгающим от радости псом, грозящим поцарапать голые ноги – хоть и был конец марта, девушка частенько выскакивала на улицу в одном халате. Псина, прекратив скакать и повизгивать, со смаком набросилась на еду, уплетала обыкновенную кашу с объедками за обе щеки, не забывая при этом поглядывать на незнакомого человека, стоящего на крыльце.
Света еще на какое-то время задержалась на улице, подождала, пока гость отца докурит и вернется в дом, и только тогда решила возвращаться, позвав с собой все еще испуганную Лилю.
Миха успел вернуться за стол, накатил еще одну рюмку и стал пытаться уговорить Николая отдать ему девчонку.
– Да чё ты, Колян?! Ты ж сам знаешь, какие они… Только баксами покрути, как они уже тут как тут – хоть на столе пляшут, хоть под столом дело сделают. Ты чё, забыл?
– Уймись! Ты не путай шмар кабачных с другими!
И именно в этот момент Светлана и Лиля оказались в поле зрения Михи.
– А она что, не такая? – пьяно скривился Яковлев. – Все они такие. Разница только в цене. – Мишка похлопал себя по карманам, вытащил из одного кошелек, туго набитый купюрами, раскрыл его и, порывшись, извлек две сотенные бумажки. – Эй, шмара, пойдешь к дяде Михасю?
Мишка попытался схватить проходившую мимо него Лилю за талию, девочка шустро увернулась, сделав шаг вперед, но тут же была схвачена Михой за руку.
– Или мало? – Пьяный мужчина резким движением запихнул двести гривен за резинку спортивных штанов, в которые была одета Лиля. Девчонка инстинктивно шарахнулась в сторону, но Мишка цепко держал ее за руку, крепко сдавив своей лапенцией тонкое запястье школьницы. – Так у меня баксы есть. Полтинника хватит?
– Михась! Не тронь девку, говорю! – рявкнул Николай и грохнул кулаком по столу, отчего несколько тарелок и вилок подпрыгнули, издав звон при соприкосновении с поверхностью стола.
От этого выкрика спор между Иваном и Пулей приутих, Пуля обвел комнату взглядом и снова обратил внимание на жену недавнего собеседника, стал пьяно разглядывать ее грудь под застегнутым халатом – единственное, что он перед собой сейчас видел.
– Да ладно тебе, Колян, – продолжил Яковлев, которому алкоголь совсем затмил глаза и затуманил разум. – Она ж тебе не родня, ну! Так… приблуда. Ха! Вон какая сладкая бабенка! Еще целка наверняка… Хотя они сейчас ранние. Слышь, Колян! Ну отдай! Уже неделю бабы не было! Баллоны подпирает! Надо бы напряжение спустить!
– Я что тебе сказал?! Я щас тебе спущу напряжение!
– А по мне… так она тощая… как кошка дворовая, – запинаясь, заметил Пуля, встряв в разговор. – Мне другие нравятся… Чтоб и спереди было за что подержаться и сзади за что ухватиться.
Пьяный бандит, совсем не отдававший отчета своим действиям, решил ущипнуть старшую дочку хозяина дома чуть пониже спины. Дальнейшее происходило одновременно: Светлана взвизгнула, глаза Николая от такой наглости налились кровью, а Иван схватил ближайшую вилку и всадил ее по самое основание в беспечно лежавшую на столе левую руку лысого, на которую тот опирался, развернувшись к девчонкам.
– А-а-а-а! Сука! – завопил от острой боли Пуля. – Ты чё, опупел совсем?! Да ты у меня сейчас кровью харкать будешь! – Он вскочил со своего места, перевернув стол на сидящих на диване Ивана и Степана.
Николай подхватился со стула и сильно дернул ближайшего к нему Миху за плечо, разворачивая того вокруг своей оси. Миха в свою очередь, цепко держа испуганную девочку, начал заваливаться на пол, увлекая ту за собой.
Светлана широко распахнула глаза и пронзительно завизжала, увидев, как ущипнувший ее лысый, выдернув из кровоточащей руки вилку, отбросил ее в сторону и поднял с пола откатившуюся к нему пустую бутылку от водки.
Иван со Степаном, измазанные остатками еды, в это время пытались выбраться из-за свалившегося на них стола. Сообща стол удалось оттолкнуть и выбраться из-под завала. Мужчины хотели вскочить на ноги, но координация движений оставляла желать лучшего, как и физическая форма.
– Слышь, ты, боров, да я щас эту визжащую сучку отымею прямо здесь, прямо у тебя на глазах, блин! Или тебя, дятла, отдоблю прямо перед ней! – бешено тараща глаза, проорал Пуля, схватил бутылку за горлышко и треснул ею о торчащую ножку стола, сделав обыкновенную гопническую «розочку». – Выбирай, блин, сучара!
– Брось «розочку»! – закричал Николай, уже десять раз пожалевший, что впустил в дом своих знакомцев, и оттолкнул со своего пути ногой упавшего Яковлева. Тот как раз в это время наконец-то отпустил руку плачущей Лили и достал из-за пояса ствол, который забрал у убитого в Инкермане мента.
Иван, качающийся от выпитого, похожий на разбуженного зимой медведя – такой же большой и неуклюжий, – шагнул на перевернутую столешницу и попытался перехватить занесенную над ним руку с «розочкой», но покачнулся, зацепившись за нижнюю перекладину стола, и чуть было не грохнулся на пол. Этого мгновения хватило Пуле, чтобы со всей дури всадить острые края разбитой бутылки в горло потерявшему координацию мужику и выдернуть обагрившийся кровью осколок, еле увернувшись от хлынувшей из раны крови. Глядя на все это расширенными от ужаса глазами, снова закричала Светлана.
Ее муж, схватившись за горло и пытаясь остановить хлещущую кровь, непонимающе смотрел на измазанные края бутылки в руках противника. В глазах стремительно темнело, голова закружилась, а ноги стали ватными…
– Ага, тварь! Так тебе и надо! Ха! – дико заржал Пуля, задрав голову вверх, к невысокому потолку. Потом снова уставился на заваливающееся набок тело, под которым мгновенно образовалось огромное бурое пятно, пропитывающее одежду лежащего мужчины и ковровое покрытие, устилающее пол.
