Артем Каменистый - Исчадия техно
Тот и сам уже шагал к выходу, очень надеясь, что тот после всего случившегося не стал тупиком. Внутренняя дверь с виду была цела, таинственно поблескивая серебром сетки. От души немного отлегло. Влад взялся за скобу железной ручки, потащил на себя. Та подалась неожиданно туго, а затем створка взбесилась – сорвавшись, попыталась прихлопнуть Влада. Он, пригибаясь, скользнул в сторону и, после того как оглушительно грохнуло по полу, быстро посветил в очистившийся проем.
Увы – тот вовсе не очистился. Луч фонаря выхватил ржавую неровную поверхность, через которую местами проступало что-то похожее на слежавшуюся землю.
– Не понял! Нас завалило?! – испуганно, почти по-женски, вскрикнул милиционер.
Влад отковырнул пальцем чешуйку ржавчины, растер ее в руке и, растерянно улыбнувшись, ответил:
– Не совсем.
В отличие от всех присутствующих он уже все понял, причем даже не удивился фантастичности происходящего. Уж очень напряженный выдался денек, и сознание теперь работало в режиме отсечения лишних эмоций и сомнений.
Но остальным требовалось объяснение.
– Как не завалило? Вот ведь обвал, в двери! – возбужденно заявил Давид с вернувшимися паническими нотками. – И правда, землетрясение. А горбоноса нашего совсем засыпало. Пропал.
– Ой, мамочки! – вскрикнула Лиля.
– У нас никогда землетрясений не бывало, – тихо, с испугом, произнесла «школьница».
Влад указал на ржавую поверхность, преграждавшую путь:
– Вы видите это? Обвал не бывает таким плотным – после него должна остаться рыхлая масса. И ржавчина ее тоже не будет покрывать. Вы еще не поняли? Помните, что дверь здесь была двойная? Первая из толстого железа, как в бомбоубежищах, а вторая гораздо легче, с сеткой. Вот она почти целая, но посмотрите на ее петли. Видите? Их нет. Остались только ржавые куски. А вся эта ржавчина, что покрывает землю, когда-то была наружной дверью. От нее ничего не осталось – коррозия сожрала.
– Ну и что? – так и не поняла «учительница».
– А то, что, выйдя в другую комнату якобы за квитанцией, хозяин этого уютного подвальчика нажал кнопку или, быть может, опустил рычаг, после чего ход времени в нашем помещении остановился. Мы вот не верили его словам насчет бункера, а теперь придется. Для нас прошел какой-то миг, но снаружи… Интересно, сколько потребуется времени для того, чтобы дверь из толстого листа железа полностью превратилась в ржавую труху? Тридцать лет? Пятьдесят? Сто? Мне кажется, даже больше. Как он там говорил? Контур можно повредить сильным внешним вмешательством? Я думаю, обвал, что у дальней стены произошел, как раз к таким и относится. Так что, если у кого-то были планы на вечер пятницы, их придется отменить. Снаружи вряд ли пятница. Прошло несколько даже не лет, а скорее веков.
Глава 3
После слов Влада никто не попытался высказаться или хотя бы перепуганно пискнуть. Воцарились тишина и неподвижность. Первым не выдержал Давид. Осторожно приблизившись к дверному проему, осветил его телефоном, затем внимательно изучил упавшую дверь и, не отрываясь от осмотра, напряженно произнес:
– Он прав. Дверные петли почти целиком проржавели, поэтому она и упала. А от внешней осталась не только ржавчина. Посредине кусок получше сохранился, и там видны остатки ручки. Это не консервная банка была – там очень тяжелая плита, толстая. С трудом открывалась. Понадобилось очень много времени, чтобы такую целиком на ржавчину перевести.
Давид в местном обществе, видимо, пользовался некоторым авторитетом. Если слова Влада остались почти без реакции, то это заявление вызвало бурю слов и эмоций. Впрочем, слушать там было особо нечего. Лиля что-то тараторила, то о каком-то глупом розыгрыше, то о некоем Толике, который с ума сойдет, ее дожидаясь, «школьница» что-то пропищала про волнующуюся маму и телефон, который как не брал здесь, так и не берет, после чего только поскуливала, милиционер тоже нес какую-то ахинею насчет системы внутренней связи и попыток добраться к кабельному колодцу, что должен пролегать где-то рядом. К чести Давида, он больше не добавлял пищи для паники, а, наоборот, пытался привести в чувство всех присутствующих.
Слушать все это Владу было неинтересно. Он, пожалуй, единственный, кого случившееся даже слегка обрадовало. Сознание как-то мгновенно смирилось с фантастичностью временно́го прыжка, после чего был сделан логичный вывод – вряд ли наверху продолжаются поиски убийцы. Если еще час назад он был готов на долгие годы сесть за решетку, то теперь понял, что мечтал об этом зря, не подумав толком. После тех первых двух выстрелов в душе будто что-то сорвало. Наверное, горе, причиненное белобрысым ублюдком, можно было смыть лишь кровью, как в итоге и получилось. Влада будто обновило, начал мыслить связно и теперь хотел жить свободным человеком, а не в клетке. Еще меньше хотелось, чтобы его, окровавленного, с отбитыми почками, бросили на ковер перед папашей убитого врага. Ради этого он был согласен на что угодно, пусть даже его забросит в эпоху господства динозавров. С ними найти общий язык будет гораздо проще, чем с доморощенными хозяевами той российской жизни.
Поэтому, пока до остальных еще только доходила суть произошедшего, он уже начал раздумывать насчет дальнейших перспектив. А вот они представлялись невеселыми – та же клетка, которой он избежал, разве что без надзирателей. Влад быстро обошел помещение, прилично сократившееся после обвала, подсвечивая в каждую щель и трещину. В разгар этого занятия его окликнул Давид, судя по вопросу, тоже без долгих задержек привыкающий к чему угодно:
– Влад, что ты там ищешь? Думаешь о том же, о чем и я?
– Если ты, Давид, думаешь, на сколько нам хватит воздуха, то, значит, мы мыслим примерно одинаково.
– О чем вы? – неожиданно почти спокойно спросила Лиля.
– Не знаю, как сейчас, но раньше эта нора была глубоко под землей. Выхода теперь нет. – Давид указал на дверной проем. – Если не выбраться, то быстро задохнемся. Здесь не так много воздуха – надолго не хватит.
– Ага, – подтвердил Влад. – Задумка бункера была интересной, но вот воплощение… Здесь нет запасов еды, воды и прочего. И второй выход не предусмотрен. Не знаю, сколько времени надо для превращения толстой двери в ржавчину, но, думаю, во много раз меньше, чем для исчезновения всей той толщи, что у нас над головой.
– Да зачем он вообще это сделал?!
Ответил Давид:
– Этот гаденыш уверял, что во вторник получит деньги. Наверное, думал возвратиться к нам с квитанцией в руках. Потом, конечно, получился бы скандал, ведь столько дней держать нас взаперти просто так с рук не сойдет, но разве этот сумасшедший о таком думал? Вспомните его слова – что-то говорил о том, что мы не первые и что законом подобное не запрещено. Сколько еще людей так же оказались запертыми из-за его проблем?
