Василий Головачев - Возвращение «Стопкрима»
– Растёшь.
– Так получилось, расскажу.
Котов кивнул и отошёл к группе занимавшихся бойцов.
Понаблюдав за работой молодых, и не очень, мужчин, – все они явно не были новичками и двигались весьма умело, – Артур вышел из спортзала и уселся в машину, включив радио.
Ждать бывшего комиссара «Стопкрима» пришлось ровно час, Котов слов на ветер не бросал и всегда выполнял обещанное.
Вместо футболки на нём была чёрная рубашка с коротким рукавом и стоячим воротником. В руке он нёс спортивную сумку, которую бросил в свою машину – синий «Визив», потом уселся рядом с Артуром.
Какое-то время оба изучали лица друг друга.
– Ты не изменился, – изрёк наконец Василий Никифорович.
– Ты тоже, – слабо улыбнулся Артур. – В прекрасной форме, я видел. Кого тренируешь?
– Инструкторов боевых охранений войск воздушно-космической обороны.
– Хорошо смотрятся ребята.
– Они все профи. С ними и легко, и одновременно не просто, иногда приходится ломать базовые стереотипы и навыки. Давно тебя не видел, забывать стал. Администрация президента, говоришь? Так ты теперь чиновник?
– Советник по нацбезопасности.
– Высоко поднялся. Ну, и как живётся?
– Зебристо, – наметил улыбку Артур. – Чёрная полоса, белая полоса. Хотя чёрных больше. Как говорится, мы испытываем трудности, они испытывают нас. Расскажи лучше о себе.
Василий Никифорович отвернулся, помолчал.
– Да особо нечего рассказывать. Как говорил поэт: незаметно исчезают друзья, реже встречи и короче звонки… По возрасту живём, мне за шестьдесят, драйв уже не тот, что в молодости.
– Ты и сейчас в кондиции, да и выглядишь в худшем случае на сорок.
– Оставь комплименты. Не за тем ведь пришёл.
Лицо Артура отвердело.
– Можно начать издалека?
– Валяй, только покороче, жена ждёт.
– Ульяна?
– Я однолюб.
– Детей трое?
– На больше не решились.
– Матвею уже сколько? Двадцать два, если не ошибаюсь?
– Не ошибаешься.
– Учится, работает?
– Служит в экологической полиции.
Артур с любопытством оглядел профиль собеседника.
– Ты посоветовал?
– Сам выбрал.
Почуяв растущее нетерпение Котова, Артур прекратил расспросы.
– Ладно, не буду отвлекаться. Мы оба знаем, что произошло больше двадцати лет назад. Инфарх, то есть Матвей Соболев, низверг Конкере в «адовы» миры Шаданакара – Большой Вселенной – и закрыл Материнскую, то есть «запрещённую», реальность слоем новых законов. Одним из следствий этого состояния является нейтрализация на Земле магического оперирования. Так? Ни один житель Земли и вообще всей «запрещённой реальности» не может колдовать. Тхабс невозможен. Доступ к модулям иных реальностей практически исключён. Иерархи Союзов Неизвестных не могут силой воли и магии влиять на властные структуры и тем более на физический уровень космоса. Мысль инфарха была понятна: человечество должно переболеть агрессивностью как опаснейшей болезнью. Так?
Василий Никифорович не пошевелился.
– Но инфарх ошибся, как и Конкере сотни миллионов лет назад. Монарх Тьмы изменил не один вид Блаттоптера сапиенс – тараканов разумных, а сразу несколько, в результате чего человечество в настоящий момент более чем на девяносто процентов состоит не из истинно людей, а из людоедов – во всех смыслах, оттого и воюет само с собой.
Котов молчал.
– Конкере нет, – продолжал Артур негромко и бесстрастно, – но судя по всему, кто-то занял его место и продолжает свою сатанинскую деятельность. У тебя нет такого ощущения?
Котов молчал. По его лицу нельзя было понять, о чём он думает.
– Это видно невооружённым глазом, – не дождался ответа Артур, начиная сомневаться в успехе визита. – Российская Федерация перестала быть государством титульного – русского народа, искусно разъединённого инородцами. Экономика, образование, наука и культура стали окончательно управляться инородческими криминально-олигархическими кланами. Прокуроры и судьи у них на побегушках. Культура и образование вообще перестроены по западным лекалам и стандартам, далёким от идеала и менталитета народа. Страна обрушена в демографическую катастрофу. Вымирающее славянское население государственная власть замещает азиатами-мигрантами с целью быстрейшего его превращения в послушный тупой электорат. Финансовая система…
– Достаточно, – обронил Василий Никифорович, поднимая голову. – Меня ни в чём убеждать не надо. Чего ты хочешь?
– Страна нуждается в твоей помощи, Мастер.
– Я давно не Мастер.
– Мастер – это не звание, это состояние.
– Конкретнее.
– Нужно восстановить команду «Стопкрим» и навести в стране порядок.
Котов хмыкнул.
– Это уже было в моей жизни. Ты обратился не к тому.
– А больше не к кому. Если бы Матвей Соболев был здесь, я обратился бы к нему, но он далеко, до него не докричишься, не дозвонишься и не позовёшь с помощью Иерихонской Трубы. Только ты способен возродить закон.
Василий Никифорович покачал головой.
– У меня другие планы. К тому же я страшный эгоист.
Артур вгляделся в лицо собеседника, полускрытое темнотой.
– Раньше ты так не шутил.
– Я страшный эгоист, – повторил Василий Никифорович, раздвинув губы в непонятной усмешке. – Я хочу, чтобы у моих детей, родных и близких всё было хорошо и чтобы они никогда не просили у меня помощи.
Артур сдержал вздох облегчения, улыбнулся.
– Ну, такую лафу судьба вряд ли тебе подарит.
– То-то и оно. От имени кого ты выступаешь? Или это секрет?
Артур помедлил.
– Если ты интересуешься ради продолжения разговора…
– Кого?
– Президента.
На лице Василия Никифоровича не дрогнула ни одна чёрточка.
– У президента достаточно властных рычагов, чтобы навести порядок в стране.
– Он вынужден опираться на государевых людей, а ещё Гоголь говорил: «Никакой правитель, хотя бы он был мудрее всех законодателей и правителей, не в силах поправить зла, как ни ограничивай он в действиях дурных чиновников приставленьем в надзиратели других чиновников»[3].
– «Стопкрим» в наше время вряд ли просуществует долго, против него ополчатся все имеющиеся силовые структуры, коррумпированные сверху донизу. А магия в нашей реальности не работает, сам же говорил, тхабсом не воспользуешься.
– Работает же как-то Союз Неизвестных, подмявший под себя всю власть в стране.
– Это тебе его иерархи сообщили? – прищурился Котов.