Алекс Орлов - Игра без правил
Они ни с кем не разговаривали и на людях между собой не общались. Поначалу это считалось своего рода зазнайством, и кое-кто даже пытался вызвать их на драку. Но сами они не велись, а прыгать на вооруженных людей никто особенно и не пытался.
– Говорят, у них контракт впятеро дороже нашего, – сказал Ляминен, наливая себе кофе.
– Да по мне – хоть вдесятеро. У них раз в год весь состав меняется, – ответил Харви и принялся жевать бутерброд. По утрам у него не было аппетита, однако с пустым желудком на службу ехать не стоило.
– А я хотел бы попробовать, – признался лейтенант Моузер.
– Да ты сбрендил! Туда не пробовать едут, там все серьезно, Моз! – заметил ему Харви. – Это мы едем, как в казино, то ли встретимся, то ли пронесет, а там никаких «если», их бросают в конкретное пекло.
– И все равно хотелось бы проверить, каково это.
– Спроси Томаса, он собирался в шабашники, – обронил Ольсен.
– Нет-нет, я даже не собирался, – возразил Брейн. – Мне предложили в госпитале, но я отказался.
– Почему? – спросил лейтенант.
– Я считаю, что для такой работы недостаточно крут, Моз.
– Да ладно!
– Нет, правда. В шабашниках служат ребята, которые на все готовы пойти, чтобы только доказать себе свою крутость.
– Или из-за адреналина, – добавил Леон.
– Или из-за адреналина, – согласился Брейн.
– Ну что, идем на выход? – спросил Ольсен, заканчивая с завтраком.
– Ты как на свидание спешишь, – заметил ему Ляминен, продолжая проглатывать бутерброд за бутербродом и опустошая второй кофейник.
– Лям, а ты не рванешь, как шрапнельная граната? Десятый бутерброд впихиваешь, – спросил Харви, которому утренняя еда давалась через силу.
– Это его успокаивает, – пояснил Брейн.
– Угу, – кивнул связист.
– В броневик залезет, сразу успокоится.
– Ну что, может, пора выходить? – снова напомнил Ольсен.
– Еще есть время, – сказал Леон, поглядев на настенные часы. – Чего там болтаться?
В столовую заглянул парень в бронике и шлеме и двинулся вдоль пустых столов, слегка переваливаясь и отставляя руки в стороны. Такую походку имели все, кто надевал тяжелую броню. Вот только шабашники в ней почему-то выглядели круто, а обычные контрактники – куда проще.
– Але, отделение Моузи! Вы чего тут рассиживаетесь?
– О, это Франтишек, водила «ноль шестого», – узнал его Брейн, поднимаясь из-за стола.
– А ты уже подогнал, что ли? – спросил лейтенант, тоже вставая и поглядывая на часы.
– Конечно, подогнал! – сердито ответил Франтишек и, смешно повернувшись, зашагал обратно.
11
Пока отделение Моузи завтракало, на улице почти рассвело. Напротив столовой уже стоял КТМ, его автоматическая пушка была зачехлена, фары горели в сигнальном режиме.
Когда бойцы подошли к машине, сердитый водитель выдержал паузу и лишь затем включил привод тяжелой двери. Она отъехала в сторону, а из днища поднялась ступенька, делая проход в салон совсем не обременительным.
– Здорово, Юган! – крикнул Харви и хлопнул по плечу штурмана-стрелка, который сидел на вращающемся кресле и на нем же поднимался на метр в башню, чтобы вести огонь, если заклинит автоматический привод пушки.
– Здорово, ратники, – ответил Юган и подставил ладонь, по которой хлопали все заходившие в отсек.
Последним зашел лейтенант. Дверь за ним сразу закрылась, и броневик резко взял с места. Мози сел на ближайшее сиденье и, пристроив в зажим «сквоттер», спросил:
– А чего Франтишек такой вздрюченный?
– Не знаю, – ухмыльнулся Юган, вхолостую покручивая настройки навигатора.
– Может, его обули в картишки, как всегда? – уже громче спросил Мози.
– Я все слышу! – крикнул Франтишек.
– Чего ты нас раньше времени погнал, у нас было еще семь минут.
– Раньше сядете – раньше выйдете! Давайте залезайте в шкуру, а то чего мы с Юганом одни паримся!..
Лейтенант выдернул «сквоттер» из зажима и перебрался в глубь отсека, где на специальных растяжках ожидали хозяев расшнурованные бронезащитные комплекты. Солдаты их называли «броники», хотя это были комбинезоны с металлокерамическими элементами и кевларовой сеткой. Весила такая оснастка двенадцать килограммов, а со шлемом, связью и навигацией все пятнадцать. А еще три с половиной кило – «сквоттер», и четыре кило – боекомплект на полчаса боя плюс аптечка.
Поскольку места в отсеке было мало, в броню заскакивали поочередно, и, пока лейтенант добрался до своего броника, наступила его очередь.
Отпустив шнуровку, он ухватился за поручни и сунул обутые ноги в широченную горловину, а когда оказался на полу, просунул руки в распущенные рукава и выдернул затяжной шнур, после чего броник стал оседать, обхватывая все тело. Затем следовало подвигаться, чтобы затяжка броника ослабла, однако какое-то время человек испытывал дискомфорт, но постепенно начинал привыкать.
Облачившись в бронезащиту, бойцы приступали к проверке систем связи, навигации, работы датчиков состояния тела. Потом тестировали радиоподключение к «сквоттерам», работу системы наведения оружия.
Веселей всего это выглядело на Харви, с его автоматическим гранатометом и боезапасом весом в двадцать пять килограммов. Харви занимал два места в десантном отделении и жаловался, что ему тесновато. Иногда приходилось потесниться всем, когда ему приходило в голову срочно заменить боекомплект. Несмотря на то что такие бзики считались капризами гранатометчика, к ним относились с пониманием, потому что вменяемый Харви в бою был очень полезен и его огненная секира подчас работала лучше автоматической пушки КТМ.
На проходной броневик притормозил, но защитная плита уже открылась, и машина выехала за ворота, слегка качнувшись на роликовой рельсе.
– Вот мы и на оперативном просторе! – радостно произнес молчаливый Ольсен.
– Юган, что там с вводными? – спросил Брейн, который был уже в шлеме и защитных крагах.
– Сейчас выясним, – отозвался штурман. Через минуту на персональные экраны всех бойцов стала выходить информация с данными воздушной и спутниковой разведки – где и когда, в каком количестве были замечены подразделения противника. Или признаки их пребывания.
Под признаками подразумевались недогоревшие костры, тепловые следы в ночное время или тропы на сырой земле. То есть это была «песня ни о чем», как называли бойцы конвойных отделений подобные результаты.
