"Фантастика 2025-143". Компиляция. Книги 1-31 (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

— Лет сорок не пил молока из пирамидок. Вкуснотища!

— Сорок? — приподняла тонко выщипанные брови мамаша.

— Угу, — я бросил пустую пирамидку в урну, подхватил авоську и яйца. — Попал в себя молодого из 2023 года. Представляете⁈ Ну ладно, пойду, а то ребята заждались. Счастливо оставаться!

Ну а что, было у меня такое настроение — хотелось шутить, петь и веселиться. Почему бы и не подурачиться лишний раз? Тем более я сказал истинную правду. Вот только если и дальше буду утверждать, что я из будущего, то меня быстро определят в психушку. Один раз прокатило за шутку, к тому же с незнакомым человеком, которого я больше в своей жизни, скорее всего, и не увижу, а вот второй раз могут и не понять.

Готовкой занимался Марк, он у нас, насколько я помнил, в этом плане был самым деятельным, мог, говорил, даже кошерную пищу приготовить, но сам ел всё подряд, включая свиное сало, невзирая на родословную. Хотя сварить макароны с сардельками — сосиски решили утром с яйцами пожарить — дело совсем нехитрое. Уплетая ужин, я думал, насколько же эта простая еда вкуснее всех этих ресторанных карпаччо и прочих устриц. Или так реагирует мой юношеский обострённый вкус? Как бы там ни было, я с трудом сдерживал себя, чтобы есть размеренно, а закинуть сразу в себя всё одним махом.

Потом пили чай со сдобными булками, и вновь я испытывал, как выражался один мой знакомый из той жизни, кулинарный оргазм. Пожалел, что мало булочек взял, по две на брата, сейчас бы легко схомячил ещё столько же.

Остаток вечера провели под гитару. Заядлым бардом у нас был Димка, он так вообще нравился девушкам, считавшим его чуть ли не русским Аленом Делоном. Вместе с несколькими парнями они тоже набились в нашу комнатушку в количестве семи барышень. Включая Веру Розову, которая на меня почти и не смотрела.

Обидно, вроде как и не урод, и характер у меня всегда был весёлый, анекдот в компании рассказать — это моя фишка. Но что ж поделаешь, коль у неё жених имеется…

Потом мы отправились гулять по вечернему Саратову, не забыв прихватить гитару. Вообще-то в общежитии действовал «комендантский час», но поскольку для нас это была здесь предпоследняя ночь, то вахтёрша на это смотрела сквозь пальцы, а комендант общежития если и узнает о наших ночных гулянках, то уже задним числом. В той реальности мы так же гуляли, и ничего нам за это не было.

«Огней так много золотых…» Да, это про Саратов. Гуляли по набережной, любовались ночной Волгой с отсветами на поверхности воды тех самых «золотых огней», пели песни, вспоминали истории из студенческой жизни, травили анекдоты…

Меня тоже попросили поделиться каким-нибудь свежим анекдотом, поскольку я уже в студенческие годы славился как неплохой рассказчик, зачастую изображая действо в лицах. Подумал, что про Брежнева, которого я всегда смешно копировал (хотя копировать попробовал позже, в Перестройку), и вообще про политику шутить чревато. В своих-то парнях я уверен, не разнесут, а вот девчонки могут, сами того не заметив, проболтаться, какие Сеня Коренев анекдоты рассказывает. У меня аспирантура… то бишь клиническая ординатура на носу, мне проблемы ни к чему.

Хотя вот не слишком политизированный анекдот, на тему «все животные равны, но свиньи равнее других»[2].

— Вот вам свеженький, — говорю я и рассказываю:

'В грузинской школе учитель говорит:

— Наука утверждает, что сумма квадратов катетов прямоугольного треугольника равна квадрату его гипотенузы. Кто может это доказать? Мишико?

— Это действительно так — мамой клянусь.

— Молодец. Пятерка. Кто еще попробует? Дато?

— Я тоже мамой клянусь, учитель.

— Слабенько, Дато. Троечка.

— Но почему, учитель?

— Потому что у Мишико мама — председатель райисполкома, а у тебя — всего лишь директор магазина'.

Анекдот вызвал не только дружный смех, но и подвиг присутствующих к обсуждению темы социального неравенства, которое официально в нашей стране отсутствовало, а неофициально встречалось чуть ли не на каждом шагу. А вот Верочка отмалчивалась, да ещё и запунцовела, что было даже видно при слабом освещении уличного фонаря. Точно, её папа был каким-то большим чиновником в маленьком Камышине, вот ей и не с руки было наезжать на класс, который представлял её отец. Ну и пусть, это будет моя маленькая месть за отвергнутую любовь. Кстати, а ведь она могла бы снимать комнату или даже квартиру, думаю, отец мог бы ей обеспечить такой вариант, но почему-то предпочла жить в общежитии.

Рассвет мы встретили на набережной. Прежде чем нагулялись, мне пришлось рассказать ещё целую россыпь анекдотов. Я предпочёл менее острые, чтобы снова не задеть чьи-то чувства. К тому же старался не затрагивать нацменьшинств, учитывая, что в нашей компании были и еврей, и татарка, и даже казашка. Вот про американцев, французов, немцев — это пожалуйста, про них я знал массу анекдотов.

В общежитие нас пустили без проблем, благо Марья Павловна старушкой была душевной, а мы ещё перед уходом вручили ей кулёк конфет «Дунькина радость», который у нас завалялся в комнате. Спать легли, когда уже совсем рассвело. Но нам хотя бы не нужно было утром вставать и бежать в институт. Бежать придётся, но позже. В 14 часов будет тождественное собрание в актовом зале, где выпускникам вручат дипломы и официально скажут, где им придётся трудиться в ближайшее время.

В десять часов, правда, всё же проснулись, один за другим. Я даже сделал зарядку. Позавтракали обещанной с вечера яичницей, да и отправились погулять в преддверии общего сбора в институте.

Шли, даже не думая, куда идём, просто шли и болтали, пока не оказались перед кинотеатром «Красный Октябрь». Афиша у неказистого на вид здания гласила, что в кинотеатре сегодня показывали «Табор уходит в небо» и «Офицеры». Оба фильма я видел, и не раз, и не сказать, что был большим фанатом этих кинолент. Оказалось, что «Табор уходит в небо» мои товарищи ещё не видели, наверное, недавно вышел. Посовещавшись, мы эту картину и выбрали.

В общем, когда мы под впечатлением от увиденного (ну разве что кроме меня, проспавшего почти весь фильм ввиду утреннего недосыпа) вышли из кинотеатра, до сбора в институте оставалось чуть больше получаса. Благо что до улицы 20-летия ВЛКСМ, где располагался главный корпус института, идти было почти ничего.

А здесь настоящее столпотворение. Студенты всех курсов собрались у входа, не считая пришедших подавать документы на поступление абитуриентов. Вижу смутно знакомые лица сокурсников, жму руки парням, киваю девушкам… Одна из них, на которой симпатичное платье в горошек, вдруг отделяется от стайки подруг, подлетает ко мне и протягивает пятирублёвую купюру:

— Арсений, спасибо!

— За что? — недоумеваю я, пытаясь вспомнить хотя бы имя этой девицы.

— Как за что? — в свою очередь недоумевает та. — Ты же мне на той неделе пять рублей одолжил. Вот, возвращаю. Ещё раз тебе большое спасибо, сильно ты меня выручил, как раз не хватало на мои любимые духи. Чувствуешь?

Она приближает ко мне свою тонкую шею, мои обонятельные рецепторы улавливают насыщенный цветочный аромат.

Что давай ей взаймы, хоть убей — не помню. Но делаю вид, что только что пошутил, широко улыбаюсь и засовываю купюру во внутренний карман пиджака. А что, лишними точно не будут.

— Вкусно пахнут! Напомни-ка, что за духи?

— Ну как же, французские «Climat Lancome». Я за них 45 рублей отдала, но это того стоило… Согласись, классный аромат?

Вспомнил, девицу звали Юля! Юля Парфёнова. Однако… Простая студентка разве могла себе позволить настоящие французские духи⁈ Хотя ненастоящих в это время, пожалуй, и не было, это лет через двадцать страну наводнят разного рода подделки, и не только в парфюмерной индустрии.

— Классный, — снова подтвердил я, после чего довольная Юля вернулась к подружкам, и спустя несколько секунд они исчезли внутри здания.

— Идём, а то опоздаем.

Парни, с улыбками слушавшие наш диалог, потянули меня к дверям. Да, пора уже, пора.