Отражение (СИ) - "Мастер_Угвей"
Не был человеком.
Прожив большую часть жизни среди мутантов, Мелиса научилась безошибочно распознавать физические аномалии. И даже не принимая во внимание необычный багровый цвет кожи Ангела, его нельзя причислять к роду людскому.
Рост, явно превышающий два с половиной метра, мистическое сияние в глазах, будто выточенные из камня черты лица — все это говорило о его неземном происхождении. И, конечно же, его аура — сияющий нимб чистой, божественной энергии, окутывающий его словно ореол.
Его аура давила с такой силой, что хотелось рефлекторно склониться перед ним или упасть на колени, впитывая каждое его слово, чтобы потом нести его в массы. При этом просто смотреть на святого было трудно — казалось его внешность каждую секунду незаметно меняется, следуя за настроением Ангела.
В моменты когда он был спокоен, святой не сильно отличался от обычного человека, пусть и совершенного в каждом аспекте. Но в минуты гнева? Когда он судил самые падшие души, которые нашли место в темнейших углах подулья и оказались слишком неудачливы, чтобы встретить Его посланника?
В моменты ярости он походил на божество из древних легенд, непреодолимое и воплощающее силы самой природы. В один миг он возвышался над толпой, и его взгляд становился нестерпимым.
Простые люди, особенно слабые духом, падали в обморок, едва встречаясь с ним глазами. Сильные личности держались дольше, но никто, даже самые безжалостные убийцы и главари банд, не мог вечно сопротивляться его мощи. Святой безжалостно сокрушал всех, кто недостоин его света.
Ангел был силён. Безумно могущественен, куда сильнее даже её наставницы. Это очевидно, куда смертным тягаться с вестником Бога? Мелисандра чувствовала, что у неё даже шанса нет против него, сойдись они в открытом столкновении. Но она и сама не смогла бы поднять на него руку, скорее первой убив себя за такое святотатство.
Однако его силу ощущали не только она.
Под стенами их крепости стояла армия из сотен тысяч людей, состоявшая из самых безумных и кровожадных мутантов, однако они даже не думали о том, чтобы восставать. Редких, самых сумасшедших смутьянов, решавших выступить против него, убивали свои же на месте. Люди пришли проливать кровь, но пока они чувствовали ауру Ангела, никто не решался нарушить его слово.
К тому же их сильно мотивировало то, что через пару часов после их переговоров больше полусотни лидеров группировок, оказавшихся самыми недостойными, были прилюдно сожжены. К сожалению для Мелисы, то сияло обычное пламя и она не поучаствовала в процессе, однако с тех пор в её сердце появилась новая мечта — стать карающей рукой Ангела, что будет нести Его правосудие.
Всю свою жизнь Мелиса верила. Она жаждала божественного знамения, которое изменит ее жизнь к лучшему. И вот, когда ее мечта сбылась, когда она встретила воплощение своей… Она готова на все во имя Ангела. И те, кто посмеет ему противостоять, познают огонь его гнева.
...
Мда… Всё получилось значительно не так, как я того желал и планировал. Сказался факт, что у меня не так много опыта конкретного управления чем-то. И даже воспоминания других жизней не особо помогали, так как Арвида обладал лишь недолгим опытом управления войсками, а Магнус же вообще был отдельной историей.
Примарх обладал огромными академическими знаниями, но не конкретными знаниями, как заставить толпу делать то, что тебе надо. Даже свой собственный мир он объединил больше с помощью ораторских навыков, да невообразимых псайкерских сил.
Люди просто шли за ним и всё. Честно говоря, его наставник сыграл большую роль в объединении Просперо, чем сам Примарх, всегда больше предпочитавший библиотеки. Его политическая карьера вообше в большей степена являлась просто последствием его любви спорить в интеллектуальных дискусиях.
Хотя нельзя сказать, что Магнус совсем не умел объединять людей. Сотни миров пали под его стопой во время Великого Крестового Похода. И именно от Алого короля мне досталось знание об одном очень удобном приёме, для контроля масс, вот только…
С телепатией надо быть аккуратнее. Обнаружив вблизи армию полубезумных мутантов, я, признаться, впал в ступор. Убивать их и устраивать локальный геноцид я очень сильно не хотел, но просто уговорить остановиться?
Некоторых, возможно, и удалось бы убедить, но даже Примархи, делающие ставку на дипломатию, не всегда справлялись с такой задачей, что уж говорить обо мне. Из-за этого я использовал то, в чём хорошо разбирался — психическую науку.
Я не стал прибегать к тотальной промывке мозгов — провернуть подобное невозможно даже для меня. Моя цель была иной: усилить свою ауру и перенаправить мысли людей от страха и агрессии к спокойствию и готовности к переговорам. Ну и добавить самую капельку веры в то, что я истинный святой…
Вот только этой капельки, возможно, оказалось слишком много. Я недооценил уровень религиозности среди бандитов, отчего эффект стал куда сильнее, чем планировалось. В результате чего получил толпу религиозных фанатиков, практически поклоняющихся мне.
По сути, это даже неплохо. Да, я воздействовал на их умы, что после приобретения памяти Арвиды и Магнуса было чрезвычайно легко, однако тем самым спас их жизни. Сколько из них выжило только потому, что у меня получилось прекратить войну? Хоть использование способностей таким образом мне и казалось далеким от привычных норм морали, но человеческая жизнь куда важнее правил. По крайней мере, конкретно в этой ситуации.
После бесед с лидерами армий, на которых не сдерживал свое психическое влияние, настал черед суда. Хотя, это больше походило на публичную казнь. Произнеся очередную речь о величии рода людского и важности веры в Императора, а также защиты того, что считается человеческим, я начал перечислять грехи самых падших из бандитов, культистов и ведьм.
Атрей с Джаей научили меня основам риторики, так что я смог направить мнение масс даже без серьёзной массовой телепатии, однако аура всё равно продолжала помогать. Люди сами стали жаждать крови тех, кто ещё совсем недавно их вёл.
Изначально, когда разрабатывал этот план, то подумывал отправить их на передовую, чтобы они сражались с другими мутантами и еретиками. Но то, что увидел в их умах… Я не заглядывал в самые потаенные уголки их памяти, но почти каждое воспоминание о убийстве было пронизано жестокостью.
Даже серийные маньяки продолжали смаковать смерть и своей сотой жертвы, из-за чего большая часть их сознания казалась заполненной настоящей кровавой бездной. В те моменты во мне отсутствовала жалость и на её место приходил гнев.
А уж когда я добрался до памяти настоящих культистов проклятого пантеона…
Крики горящих людей, подозреваю, ещё долго будут приходить ко мне во кошмарах. Я видел, как их души покидали тела, пока в нос ударял запах горящего мяса. Слышал их крики, но в голове всё ещё стояли картины тех ужасов, что они сами творили с улыбками на лицах.
