Лелит Гесперакс: Королева Ножей (ЛП) - Брукс Майк
— Почему это мы не должны идти туда, куда хотим? — томно спросила она, растягивая момент для собственного развлечения.
— Ты — поборник Эмиссара, твое превосходительство, — сдержанно сказала Харавиксис. — Ты нужна ей.
— У нее есть и другие чемпионы, — сказала Лелит, пренебрежительно щелкнув пальцами.
— Никто так не искусен, как ты, — заявила Харавиксис, рассмешив Лелит.
— Смелое утверждение, — заметила она, — особенно учитывая Лорда Феникса, и аватара бога.
Лелит видела Джайн Зар лишь мельком, потому что Буря Тишины не сидела у костров и не пила вино. Она появлялась, когда в ней нуждались, и тут же исчезала. Что же касается Инкарна, то он действительно появлялся, когда это было необходимо, возникая на поле боя, усеянном трупами, с четвертым Старушечьим Мечом в руке — ужасающий холодом, способным высасывать души из живых тел, — и рубил тех, кто противостоял ему. Возможно, когда-нибудь Лелит испытает себя в бою с одним из них или с обоими, но пока она этого не делала.
Харавиксис снова открыла рот, но Лелит протянула руку и погладила челюсть своей гекатрикс ногтями, отточенными до остроты скальпеля, и губы Харавиксис мгновенно сжались.
— Тише, — прошептала Лелит. — Помолчи и послушай. Я знаю, что ты следуешь путем Иннари, но я просто иду рядом с ним. Пока что мне выгодно помогать Иврейн обманывать смерть, но я не отступила от своей цели ради ее. И все же, разве я не поддержала ее силами Культ Раздора?
Харавиксис кивнула, насколько осмелилась, с этими острыми как бритва осколками, удерживающими ее челюсть.
— Значит, есть смысл убедиться, что дела в культе идут как надо, не так ли? — спросила Лелит. — Мы не сможем оказать Иврейн дальнейшую помощь, если в мое отсутствие она будет сведена на нет. Кроме того, поиски Иннари зашли в тупик, а Иврейн не находит пути к продолжению. У меня есть время проверить, не солгали ли арлекины.
Она слегка ослабила хватку.
— У тебя есть три варианта, гекатрикс. Ты можешь быть выброшена с корабля и бежать обратно через паутину к Иннари, бросить мне вызов за лидерство в культе или сделать то, что я скажу. Кто ты: создание Иврейн, твое собственное или мое?
— Твое, твое превосходительство, — тут же ответила Харавиксис, опустив глаза. Лелит удовлетворенно кивнула.
— Хорошо. — Она опустила руку и отвернулась. Может, она и не обладала жаждой Векта к полному контролю, но Лелит нужно было знать, что она может рассчитывать на то, что ей принадлежит. Ей потребовалось много лет и много кровопролития, чтобы добиться своего положения в Комморраге. Она не собиралась бросать это дело и становиться орудием, не имеющим самостоятельности в рядах Иннари; всего лишь парой ножей, которые можно игнорировать, потому что у нее нет последователей. Лелит, по большому счету, устраивало, что другие делают, что хотят, лишь бы не мешали ей, но ей хотелось иметь варианты действий на тот случай, если они все же возникнут.
— Посмотрим, — сказала она, когда перед ее рейдером возник гигантский портал, — что приготовил для нас Темный город.
Оружейный огонь.
Комморраг не был единым городом; он представлял собой разрозненную массу перекрещивающихся подпространств, расположенных в просвете между материальными плоскостями реального пространства и кипящим враждебными энергиями варпом. Он был нигде и везде, рядом со всем, но почти нигде. Комморраг не был линейным, его сферы не были универсальными, и он ни в коем случае не был логичным. Его освещали, если можно так выразиться, темные светящиеся шары захваченных солнц. Ночные земли Аэлиндраха были мрачны даже по меркам друкари, и именно там таились теневые чудовища, известные как мандрагоры. В Старом городе располагались многочисленные кузницы и оружейные, снабжавшие кабалы, культы и ковены оружием для набегов на реальное пространство. Порт Потерянных Душ был величайшим космопортом с мощными вратами паутины, открывавшимися в туннели, достаточно просторные, чтобы вместить даже самый большой друкарийский звездолет; и так до бесконечности, каждый новый пузырь реальности открывал новые достопримечательности, новые ужасы, новые способы, которыми слабые, глупые или неосторожные могли потерять свои жизни или свободу. Немногие вещи были постоянны в Комморраге, но уважение и страх перед символом Культа Раздора были одной из них.
Поэтому огонь оружия, который сейчас велся по Лелит и ее сопровождающим, еще больше сбивал с толку.
— Что эти дебилы творят? — прорычала Лелит. Из Паутины нельзя было выйти прямо в Высокий Комморраг — разве что Асдрубаэль Вект с его личными путями, — поэтому они проскочили через Сек-Маэгру, Нулевой город: сотни миль лачуг, прижавшихся к неровным контурам искусственной поверхности Комморрага, и театр почти постоянной войны между бесчисленными уличными бандами друкари. Кабалы иногда наведывались сюда, чтобы набрать новых членов из самых злобных местных, но в целом это был дикий район, где можно было раздобыть или выменять любое оружие, и среди населявших его отбросов не было лояльности. Даже незначительный культ мог послать отряд на улицы, залитые кровью из-за оскорбления, будучи уверенным в том, что, несмотря на значительное превосходство над нападающими, их жертвы никогда не соберутся вместе настолько, чтобы оказать серьезное сопротивление. Осколковый огонь с улиц не представлял особой опасности для машин Лелит и даже для их обитателей, пока никто из ее Кровавых Невест не перегибался через перила и не подставлял себя под удар, но чтобы эта грязь под ними открыла огонь по кораблю с эмблемой величайшего культа ведьм во всем Комморраге…
— Снижаемся! — прорычала Лелит, выхватывая клинки.
Рейдер снизился, и «Яды» последовали его примеру. Лелит не приказала открывать огонь, но он и не понадобился: осколковые пушки начали выплевывать отравленные заряды, и тощие, одетые в лохмотья фигуры падали горстями. Лелит поднялась на крыло рейдера и на мгновение замерла с вытянутыми руками, держа в каждой руке по ножу, а длинные кроваво-красные волосы разметались за спиной от скорости машины. Затем она просто шагнула в сторону и полетела вниз.
Она приземлилась на землю и перекатилась, после чего поднялась, вонзая свои клинки в две разные груди и обрывая бьющиеся в них жизни, а затем развернулась, словно обещание архонта, чтобы направить свои ножи на другого несчастного, стоящего с открытым ртом прямо за ней. Ее клинки сначала отсекли ему руки у запястья, отправив их на землю, по-прежнему сжимавшие его древнюю, покрытую зазубринами винтовку. Прежде чем он успел закричать, она отсекла ему левое ухо, нос и открыла рану в передней части бедра. Она вскинула левую руку, и ее клинок, войдя под ключицу и выйдя над лопаткой, пронесся по воздуху и пригвоздил еще одного несчастного к стене позади них. Затем, когда жертва, стоявшая перед ней, застонала от боли, Лелит полоснула другим клинком по его горлу. Рана оказалась не такой уж глубокой; в сущности, он мог бы зашить ее тканью на достаточно долгий срок, чтобы найти какого-нибудь примитивного хирурга или неудавшегося изгнанника из ковенов гомункулов, которые могли бы существовать здесь. Однако Лелит не оставила ему рук, которыми он мог бы это сделать, и он все еще пытался зажать рану культями, которые сами сочились кровью.
Улицы очищались, и быстро. Культ Раздора по каким-то причинам мог бы подвергнуться нападению, но Лелит Гесперакс — совсем другое дело. Единственными, кто не бежал, были мертвые, умирающий несчастный перед ней и тот, кто корчился в отчаянной агонии, пытаясь освободиться от клинка, глубоко вонзившегося в строение позади нее.
Не торопясь, Лелит пересекла улицу к борющемуся друкари, вертя в руке второй клинок. Жертва удвоила усилия, но она была из кожи и костей, обмотанная обрывками ткани, и ей явно не хватало сил, чтобы сдвинуть удерживающий ее клинок. Она закрыла глаза и заскулила от ужаса, когда Лелит бегом преодолела последние несколько шагов между ними и приставила второй нож к ее горлу.
