Линчеватель (СИ) - "Гоблин (MeXXanik)"

— Эй, это ещё что за хня? — раздался за дверью сиплый голос.

— Сам не в понятках, Бизон.

— Так сходи и глянь, что там творится, — приказал Бизон.

— А что сразу я? Пусть вон Бивень…

Фразу оборвал сильный удар и вскрик.

— Ты че, в натуре? Попутал?

За дверью послышался звук ещё одного удара. А затем шум переворачиваемой мебели и стук, будто бы что-то тяжелое упало на пол:

— Я сказал, ты пойдешь и посмотришь, Черт. Или поспорить хочешь?

В голосе Бизона слышалась плохо скрываемая угроза.

— Нет, нет, ты что? — поспешно ответил спорщик. — Чего сразу в бычку лезешь? Сейчас посмотрю.

Ага. Значит, главный в этой троице тот самый Бизон. Ну, с него мы и начнем разговор.

В квартире тем временем послышалась какая-то возня. Кто-то нетвердой походкой зашаркал к двери. А несколько секунд спустя, в замочной скважине провернулся ключ. Этого времени мне хватило, чтобы подойти к двери, спрятав за спину обрезок железного прута.

Меня Черт заметил не сразу. Сперва постоялец высунулся из квартиры, вертя головой, пытаясь найти причину пропажи электроэнергии. И лишь несколько секунд спустя, его бегающий взгляд наткнулся на меня:

— Ты ещё чьих будешь? — обдав меня сильным запахом перегара, грубо спросил он. — Какого х. я тебе надо?

Я взглянул на стоявшего субъекта со смесью брезгливости и отвращения. Потому как передо мной стоял тип подкласса "неуподоблюсь". Лицо опухло от беспробудного пьянства черные волосы всклокочены и слиплись от грязи, подбородок зарос щетиной. В общем, впечатление этот тип производил крайне отталкивающее.

— Ты глухой? — повторил Черт, сверля меня маленькими, злыми глазками. — Тебе…

Договорить я ему не дал:

— Полиция, — громко ответил я, сунув ему в лицо развернутые красные корочки. И при виде этого до боли знакомого документа, морда рецидивиста изменилась. Злоба во взгляде мигом исчезла, уступив место некой растерянности.

— Ну так… это, — растерянно забормотал он, но я больше не хотел тратить на это существо слова. Коротко, почти без размаха, ударил головой в лицо, вынудив Черта отпрянуть назад и схватиться ладонями за разбитый нос. Шагнул в квартиру, на ходу извлекая прут.

Сильный удар по спине заставил бандита упасть на грязный затоптанный пол.

"Противник обезврежен".

"Навык Боец повышен".

Я же перешагнул через бессознательное тело и вошёл в комнату, где ещё совсем недавно проходила вечеринка. На назойливые галлюцинации я решил пока не обращать внимания. Вот закончу вопрос с упырями и позвоню доктору. У него все и узнаю.

В полумраке за столом сидели двое. Темнота скрадывала предметы в комнате, оставив лишь очертания. Так что ориентировался я, скорее, по вспыхивающим огонькам сигарет.

Видимо, празднующие не жаловали свежий воздух. Да и курили они очень много, потому как глаза защипало от густого табачного дыма, который съедал все остальные запахи.

Сидевшие за столом молча пялились в мою сторону:

— Ты ещё чьих будешь? — наконец хрипло спросил один из них. — Что здесь забыл, пацан? Черт где?

— Черт — это ваш дворецкий? — уточнил я.

— Кто? — не понял Хриплый.

— Шнырь ваш, — перевел я на более понятный для урок язык. — Который дверь в хату открыл. Он хамить начал, и я отправил его отдыхать. Ты, что ли, Бизон?

— А ты чьих будешь, чтобы интересоваться? — ответил xриплый.

— Значит, ты.

Я шагнул к столу. Приспешник Бизона попытался было встать, но сделать этого я, само собой, не дал. Толстая подошва ботинка ударила урку в грудь, отчего противник тяжело упал обратно на стул. Стул опасливо наклонился и мужик нелепо взмахнул руками и полетел на пол. Раздался глухой удар, и оппонент неподвижно замер, раскинув руки.

"Противник обезврежен".

"Навык Боец повышен".

— Минус два, — спокойно сказал я.

Бизон отшатнулся:

— Да ты что, пацан? — начал он. — Зачем так с людьми?

Я презрительно усмехнулся и стукнул кончиком арматурного прута по стоявшей на столе початой бутылке водки. Стекло жалобно звякнуло, разлетевшись на несколько крупных осколков. В комнате повис стойкий “аромат” спирта:

— Да где ты здесь людей увидел?

Я старался, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее. Но давалось мне это с трудом. Внутри клокотала рвущаяся наружу злоба.

— Вы обычные никчемные существа, — спокойно продолжил я. — Двуногие животные, абсолютно бесполезные для социума. Не работаете, бухаете, представляете опасность для общества. Но вам повезло. Сегодня вы познакомились со Шведом. То есть, со мной. И уж я попытаюсь вас, шерсть, перевоспитать.

При упоминании о шерсти Бизон дернулся было ко мне, но вовремя остановился. Видимо, в его маленьком, хрупком мозгу мелькнула здравая мысль, что лучше не связываться с парнем, склонным к насилию и погромам.

— А Шведом меня прозвали за то, что когда маленьким был, в одиночку на толпу реконструкторов с топором бросился, — продолжил я. — Как берсерк. Тогда я точно знал, что если погибну в бою — попаду в Вальхаллу. Буду пить мед и слушать речи Высокого. А если отступлю… Да не хватай ты, б. дь!

Арматура с силой ударила Бизона по руке. Кулак ударился о столешницу и отбитое горлышко бутылки, которое бандит хотел использовать в качестве оружия, с хрустом развалилось в кулаке. Видимо, Бизон решил забрать под шумок розочку и прервать мой монолог. Но я вовремя подметил и пресек этот маневр. Бизон заорал так, что с губ начали срываться клочья пены. Глаза зека округлились и я было подумал, они вот-вот вылезут из орбит и выпадут на стол.

— Да тише ты, — я прижал к губам указательный палец. — Ну чего орешь? Люди же спят.

Но Бизон и не думал униматься, так что мне пришлось привести его в чувство парой сильных, ударов. Холодное железо сотворило чудеса: вмиг отрезвило разум Бизона и лишило воли к победе, сделав его уши открытыми для моих слов.

— Будем считать, я этого не видел, — строго предупредил я. — Но если ты еще хоть раз попытаешься прервать мою лекцию, я сломаю тебе руку. Так, чтобы кость наружу торчала. Потом ногу сломаю. А потом остальные сто восемьдесят три кости. А затем признаю тебя неисправимым и пробью череп. Ты меня понял?

Бизон тут же закивал. Видимо, тумаки сделали его очень послушным учеником. И я довольно продолжил:

— Вы трое — практически не поддающиеся перевоспитанию члены социума. Но раз уж с этим не справилась наша исправительная система, попробую вдолбить в ваш хрупкий трехнейронный мозг, — я легонько постучал кончиком арматурного прута по лбу Бизона, — принципы, и правила, которым нужно следовать для социализации. Хотя бы основные.

Нужно отметить, что Бизон стал очень внимательным учеником. Не угрожал мне, не говорил, что поймает и порвет на лоскуты, а слушал и кивал. Из этого я сделал вывод, что эта особь все же поддается дрессировке.

— Сколько раз за забором был? — прямо спросил я.

— Четыре, — ответил ученик.

— А с первого ты, значит, не понял, что нарушать закон это плохо?

— Так в первый раз освободился и куда? На работу не берут, помощи от государства никакой…

Бизон скосил глаза куда-то в сторону входной двери и затравленно уставился мне за плечо. Я резко обернулся и как раз успел схватить очухавшегося Черта за грязную майку, и с силой приложить его о стену. На светлых обоях осталось темно-красное пятно. A на полу блеснули осколки выбитых зубов.

— Успокоился? — спросил я усидевшего у стены Черта. Тот замычал и закивал головой.

— Сел, — я указал арматурой на валявшийся у стола табурет.

“Вы смогли уговорить человека поступить так, как вам нужно.

“Навык Манипулятор повышен”.

И Черт послушно поднял валявшийся стул, перевернул его и сел за стол рядом с Бизоном.

Я поморщился: эти галлюцинации уже начинали меня раздражать. Но если я сейчас начну разбираться в причине появления глюков-то отвлекусь от воспитания этих вырожденцев. А это может спровоцировать уголовников на проявление насилия в мой адрес. Что полностью перечеркнет только начавшийся процесс перевоспитания. Потерпи, Макс. Еще немного — и ты вернешься в свою квартиру. И уже там спокойно позвонишь Крастинову и поговоришь с ним. Авось и узнаешь что-нибудь полезное.