Гуль (СИ) - Кочеровский Артем
— Вообще-то сегодня четверг, Марк. Я и так из-за тебя учебу пропустил.
— А, бля, — он шлепнул себя по лбу. — Школа же, ну… О, придумал! Хочешь мы тебе справку на недельку выпишем?
— Какую ещё справку?
— Да любую! У меня есть знакомая сестричка… ну-у, медсестричка… Так вон она мне по старой дружбе может состряпать. Хочешь на день, хочешь на два, на десять. Для тебя Тим, хоть на весь год!
— Ну-у…, — я подумал, что так как минимум будет спокойнее родителям, когда они увидят в электронном дневнике отметку о пропуске занятий. — Было бы неплохо.
— Замётано! Ко мне?
— Нет, отвези меня домой. Хватит с меня твоих…
— Ладно-ладно, брат, как скажешь. Тебе и в правду нужно отдохнуть и-и-и… Прости, что так по-дурацки всё вышло.
На следующий день Марк, как и обещал, привез мне справку. В ней было написано, что я болел и уже выздоровел через пять дней в будущем. Справка оказалась очень даже кстати. Мне нужно было время, чтобы осознать всё произошедшее и понять, что же со мной произошло. Если это были глюки, то нужно сделать так, что подобного больше не повторилось, а если не глюки… Да, конечно, блин, глюки! Что ещё, если не глюки?! Мифическая тварь из сказаний отведала моей крови? Ну-ну…
Проснувшись в субботу утром, я едва ли не воспарил над кроватью. Это было странно. Всего пару дней назад с сильнейшим отравлением и простреленной ногой на последнем издыхании я тащился по лесу, падая и спотыкаясь, а сегодня чувствовал себя так хорошо, как никогда. Будто каждая клетка моего тела вдыхала полной грудью, радовалась и щебетала. Я почувствовал невероятный прилив сил. Я настолько был переполнены энергией, что под напором собственной прыти впервые за последние три месяца вышел на пробежку. Полтора километра, которые я обычно пробегал, пролетели, не успев толком начаться. Я бежал, улыбался прохожим и чувствовал себя на небывалом подъёме. Когда твоё тело источает такую энергию, сложно сидеть на месте. Я навел в квартире генеральную уборку, потаскал гантели, которые показались слишком легкими, разобрал шкаф, приготовил обед, навел порядок на рабочем столе. И лишь к вечеру, заметив из окна, как на детской площадке молодая мама гуляет с парнишкой лет пяти, а второго малыша носит в тканевой переноске через плечо, я задумался… Странная мысль посетила меня, и я сел за ноутбук. Долго не решался вбить четыре буквы, но всё же сделал это: «гуль».
Та-а-ак, посмотрим. Мифическое существо с отвратительной внешностью… оборачивается молодой женщиной, заманивает путников к себе в логово и… пожирает… Я прочитал несколько статей и понял, что знаком с общей мифологией. Стало немного страшно. Ведь прежде я никогда не читал про гулей. Знал, что они есть в играх, кино, но… Мифологию о превращении в женщин и заманиванию в логово… Об этом я узнал только после того, как мне рассказал Эгон. В шее кольнуло.
В воскресенье с самого утра во мне проснулся небывалый аппетит. Я съел три яйца с беконом, пачку творога, пачку печенья, йогурт и три бутерброда с колбасой. Всё, что я ел, было очень вкусно. Я наслаждался каждым укусом, глотком, послевкусием. Интересно, что, впихнув в себя завтрак, которого в обычные дни мне хватило бы раза на три-четыре, я не сказать, что насытился. Лишь прикрыл дно в необъемной бочке собственного желудка. Тоже самое я испытал и в обед. Отварил пятисотграммовую пачку макарон и за раз съел со свининой. Не удивительно, что при столь увеличенном рационе, я должен был поправиться. Но не за пару же дней?! Я смотрел на себя в зеркало и видел изменения. Стал шире в плечах, руки обросли мышцами и, кажется, даже стали чуть длиннее. Значительно прибавилось силы. Нагруженную мокрыми вещами сушилку я перенес одной рукой.
По легенде в понедельник я уже во второй раз посетил врача, и тот вписал мне справку о выздоровлении. В школу идти во вторник. Последний больничный день я просидел за компьютером и учебниками. Самостоятельно прошел все пропущенные темы по основным предметам и решил пару дополнительных кейсов из интернета. Всё давалось легко и быстро. Я даже подумал о том, чтобы вырваться на несколько тем вперёд, чтобы они не казались незнакомыми на уроках. Увлеченный занятиями, я очнулся часов в восемь вечера и почесал голову. Это всё Я съел?! На полу рядом с рабочим столом лежали тарелки, валялись упаковки, в горки собирались фантики. Я помнил, что пару раз ходил на кухню, но чтобы столько… Я съел целую кастрюлю супа, которую приготовил на несколько дней, ужин, упаковку кукурузных хлопьев без молока, ветку бананов, две пачки орехов, пакет конфет, мороженное, паштет, буханку хлеба, мармеладные леденцы, диетические хлебцы с истекшим сроком годности, творожный сыр и даже усохшие корочки от пиццы, коробка от которой лежала на холодильнике с субботы. Я пошел на кухню и поискал чего бы ещё перекусить, а то?.. Стоп! Что происходит? В шее кольнуло.
… … …
— Ты точно болел? Выглядишь очень даже здоровым, — сказал Борис и потрогал меня за плечо. — Подкачался?
Изменения заметил не только Серов. Одноклассники вдруг стали больше обращать на меня внимание, хотя прежде «ботаник» не сильно их интересовал. Кучинская, с которой я разговаривал за год не больше трех раз, поинтересовалась моей болезнью, а потом спросила про домашку по алгебре. Воронская попросила показать ей справку. Я принёс ей липовую бумажку, а она разболталась и рассказала о том, как три месяца назад лежала с температурой под сорок. Но больше всего меня удивляла Москвина. Маленькая, не выглядящая на свой возраст девочка с милым личиком, узкими плечами и крохотным тельцем постоянно на меня смотрела. Нет, я, конечно, предполагал, что нравлюсь ей. Москвина всегда вела себя чуточку странно, особенно когда мы оставались наедине или сидели рядом на программировании, но в этот день она просто не спускала с меня глаз. Стоило мне в любой момент времени повернуться к ней, и я всегда заставал её врасплох. В такие моменты она вдруг очухивалась и отводила взгляд.
— Привет, — бросила Вишневская, проходя мимо меня.
— Привет, — ответил я и повернулся к Демидовой. — Привет, Маша, как вы домой тогда добрались?
— Привет, — она чуть улыбнулась и пошла к своему классу. — Нормально.
— Послушай, я подумал, может?..
— Тебе вредно много думать, Кононов, — встряла Вишневская и посмотрела на взбирающегося по канату одноклассника. — Маш, иди сюда!
На уроке физкультуры мы занимались всякой фигней. Кто-то кидал мяч в корзину, кто-то сидел на лавках и болтал, девчонки прыгали на скакалках. Так было всегда. Урок физкультуры становился серьёзным мероприятием только в дни, когда школьники бегали полосу. В остальное время — всё как всегда: физруки — себе, школьники — себе. Мы с Серовым ушли в конец зала, где он в мельчайших подробностях рассказал о том, какую щуку словил на выходных:
— Вода тихая. Стемнело, — он медленно провел ладонью, изображая водную гладь. — Отец уже удочки смотал, в машину всё сложил. Я думаю: дай последний раз брошу, — Борис забросил под баскетбольное кольцо воображаемый воблер и принялся сматывать леску. — Кручу себе и тут… Бац! Спиннинг дугой. Чуть из рук не вырвала! Я её раз, — он подсек в воздухе, — Подержал в натяжении, а потом потихоньку к себе. Тащу, а она — ни в какую. Туда-сюда, туда-сюда! Минут пятнадцать я с ней боролся. Дважды под камни уходила. В итоге папе пришлось по пояс в воду войти, но мы её достали. Во! — он показал фотку на телефоне. — А как твои выходные? Было че-нить интересное, или ты, как порядочный больной, в кровати всё время валялся?
— Тухляк.
— Ясно.
— Алё, вы меня видите, валенки?! — возле меня нарисовался Ёлкин. — Сами не занимаетесь, так другим не мешайте! Я вам две минуты махаю, чтобы от матов отошли! Слиняй, Конон!
— Ты бы нормально попросил.
— Вали давай!
Ёлкин прихватил меня за рукав и отшвырнул от матов. Я поймал равновесие и толкнул его в плечо. Сам не понял, как это произошло, но толчок получился слишком уж сильным. Ёлкин упал на задницу, откинулся на спину и проехал несколько метров по деревянному полу. Серов расставил руки и встал между нами, собираясь разнимать. Вот только Ёлкин, кажется, не спешил вставать. Он лежал на полу, постанывал и держался за плечо. Я повертел головой и понял, что свидетелями стычки стали почти все школьники обоих классов. Серов смотрел на меня чуть испуганно и с претензией. В шее кольнуло.
