Рэй Олдридж - Машина-Орфей
Когда он проснулся, в воздухе витала такая страшная опасность, что он почувствовал ее физически. Кроме того, по нему перекатывались чьи-то тела, он сперва даже не понял, чьи. Он вскочил, отразив удар ближайшего, но в последний момент изменил направление удара так, что его кулак пришелся по обшивке спасательной шлюпки, не причинив никому никакого вреда. Он не мог сказать, кто именно на него напал, и вообще, может, на него не напали, а защищали.
Прежде чем он мог разобраться в ситуации, что-то ударило его по затылку, и он свалился на дно лодки. Его последним чувством было несказанное удивление, что его так легко одолели.
Когда к нему вернулось сознание, он все еще был удивлен. Хотя теперь его удивляло то, что он до сих пор был жив. Он все еще лежал на дне, но голова его лежала на коленях Низы. Она смотрела на него и с облегчением, и с тревогой.
Дольмаэро наклонился над ним.
– Наконец ты пришел в себя. Хорошо. А то мы уже боялись, что потеряли тебя.
Руиз попытался поднять голову, потом посмотрел на корму. Правил Гундерд. Он сделал ему кокетливый приветственный жест. Юнга Свин сжался в комочек возле второго помощника, лицо его напряглось и побелело. Эйндиукс смотрел вниз, на свою флейту. Он выглядел задумчиво и серьезно.
Руиз посмотрел на нос. Мольнех сидел на веслах, усмехаясь со своим обычным апломбом.
Джерика нигде не было видно. То же самое можно было сказать и о казначейше, впавшей в кататонию.
– Что случилось? – прохрипел он.
Дольмаэро пожал плечами.
– Никто из нас не понимает этого полностью. Но у Гундерда твой маленький пистолетик, и он забрал наши ножи.
– На нас напала команда? Кто стоял вахту?
– Я, – ответил Дольмаэро. Он посмотрел под ноги, явно пристыженный. – Но я смотрел вверх, на звезды, когда все это случилось. Кто-то набросил на меня брезент и свалил меня. Когда я выпутался и встал, все уже кончилось.
– Что кончилось? – Руиз попытался сесть, осторожно дотронулся до затылка. Он весь был покрыт запекшейся кровью, но его испытующие пальцы не нашли ничего более страшного, чем рассеченная кожа и засохшая кровь. Голова его страшно болела, поэтому думать ему было трудно.
– Убийства, – сказал Гундерд. – Твоей команде повезло больше, чем моей, Руиз. Твои пока что живы, но двое моих погибли.
– Погибли? Где они? – спросил Руиз.
– Рыбам их скормили, – сказал Гундерд. – Они были мертвее мертвого. Кишки казначейши лежали у нее на коленях. Она, наверное, так этого и не заметила, но, как мне кажется, Джерик увидел, как кто-то перерезал ей глотку. И аккуратно сделал это, надо сказать. Но сам Джерик не заметил, как ему перерезали глотку. Он лежал на борту, кровь стекала в море. Весьма чистая работа.
Руиз потер голову, которая гудела и трещала от боли. Он пытался вернуть ясность своим мыслям.
– Ты видел, что случилось?
– Нет, – в холодном свете зари Гундерд казался гораздо старше и каким-то более уязвимым, несмотря на осколочный пистолет, заткнутый за пояс, и на внешнюю маску лихости. – Я спал. Но я могу выдвинуть кой-какие предположения. По-моему, Джерик привязал руль, чтобы тот не менял положения, и, когда твой человек уже не был таким внимательным, как вначале, он отправился отомстить тебе как следует. Видимо, кто-то его подкараулил за этим делом. Я слышал шум возни и классическое бульканье, когда просыпался. Потом ты стал вставать, и я услышал, как дерево ударило по черепу. Я зажег свет и пошел осторожно вперед, чтобы выяснить в чем дело, и нашел тебя без сознания, а Джерика мертвым.
– Ясно, – сказал Руиз. – Что же все-таки случилось? Ты не нашел никаких других следов?
– Нет… ножики все были чисты. Ни у кого не было рук в крови, кроме как у Джерика. В его собственной крови, я полагаю.
– Кто меня ударил?
Гундерд пожал плечами.
– В этом поступке не признается никто. Но неважно кто тут затеял резню, удар-то точно был нанесен кем-то из твоих. Свин и Эйндиукс были на корме, когда ты повалился.
Руиз посмотрел на остальных. У Низы было на лице измученно-озабоченное выражение. Дольмаэро был очень смущен… но Руиз не увидел в нем никакого следа вины. Мольнех казался таким же веселым, как обычно.
– Кто-нибудь из вас видел что-нибудь? – спросил он.
Никто не ответил.
– Свин?
Юнга бешено затряс головой. Тогда Гундерд рассмеялся.
– Проще обвинить в чем-нибудь морских духов, чем Свина. Вспомни, то, что было совершено, сделал человек с наглостью, бесстрашием и опытом.
– Эйндиукс?
Кок взглянул на них со своего места в середине лодки без малейшего признака понимания того, что они ему говорят.
Гундерд недоверчиво фыркнул.
– Эйндиукс. Весьма маловероятная возможность. Он мясник, это я признаю, но весьма некомпетентный. Чтобы он сделал два таких точных зареза… дурацкое предположение.
Последовало молчание, во время которого Руиз сообразил, что Гундерд считает, что убийство двух членов его экипажа каким-то образом лежит на совести Руиза и его группки.
– Я-то? – резко сказал Руиз. – Не валяй дурака. Как, по-твоему, я смог порезать двух твоих людей, а потом устроить так, чтобы получить по башке?
– Этого я еще не сообразил, хотя, вполне возможно, что кто-нибудь из твоих сообщников помог тебе уснуть этим неестественным сном. Но нет. Невзирая на омерзительную репутацию, которую приписывает тебе эта женщина, непохоже, чтобы ты прибегнул к такой нелепой уловке. У тебя ведь было ружье.
Руиз покачал головой и поморщился.
– Правда твоя. Тайна есть тайна.
Гундерд кивнул головой.
– Как ты и сказал, это останется тайной. Мы поговорим потом, когда к тебе вернется способность рассуждать.
Утро прошло в тупом отчаянии. Щиплющей морской водой Низа промыла раны у Руиза на голове и смыла кровь, запекшуюся вокруг. Он попил воды из водяной установки лодки, пожевал плитку питательного вещества. Постепенно ему становилось лучше. Он не мог ни о чем ни думать, ни говорить.
Ветер продолжал держаться, и лодка хорошим ходом шла на северо-восток к Архипелагу Дайерак. Гундерд вел лодку с небрежным вниманием опытного рулевого, но во второй половине дня он стал проявлять признаки усталости.
– Иди сюда, – сказал он, – твоя очередь, Руиз Ав. Я должен отдохнуть до ночи, как мне думается.
Руиз прошел на корму и схватился за рулевое весло. Гундерд настороженно отодвинулся, положив руку на осколочный пистолет. Руиз не мог иметь к нему претензий за то, что тот ведет себя осторожно, поэтому только улыбнулся ему в ответ.
Гундерд устроился на дальней стороне кормы, какое-то время он смотрел, как Руиз правит, видимо, для того, чтобы оценить, какой из него вышел рулевой. Внезапно он потрепал по плечу Свина и сказал:
– Иди-ка вперед к остальным, парень. Убийца и я должны поговорить о таких вещах, которые тебя не касаются.
Свин медленно и неохотно пошаркал прочь, словно не желая ни на шаг терять контакт со вторым помощником. Гундерд рассмеялся и подтолкнул его носком сапога.
– Поживее! И помни, они могут тебя убить, но наверняка не съедят.
Гундерд бросил оценивающий взгляд на Эйндиукса.
– Хм-м-м-м… – сказал он. – Я поклялся бы, что эта змейка не знает ни одного слова на пангалактическом, но надо бы принять все меры предосторожности… Иди-ка и ты вперед, Эйндиукс.
Он замахал руками на кока, словно прогоняя его, пока Эйндиукс не понял, о чем речь и не ушел.
– Теперь вот что, – сказал Гундерд тихим голосом. – Мы должны поговорить настолько искренне, насколько может позволить нам сердце. Я не верю, что ты мог убить моих людей… но кто-то же это сделал. Если это был кто-то из твоих… этот человек – угроза как для меня, так и для тебя. Кто-то из них говорит не все, что знает.
– Похоже на то, – сказал Руиз.
Он старательно избегал того, чтобы размышлять над тем, что означали убийства прошлой ночи. Голова у него все еще болела. Он чувствовал себя слабым и неготовым ни к какому противостоянию.
Гундерд отвернулся, посмотрел на море, освещенное ярким солнцем.
– Я тебе должен сказать, Руиз Ав… По-моему, среди нас чудовище. Я могу понять, что убили Джерика, который жаждал твоей крови. Кто бы его ни зарезал, этот человек защищал тебя. Но тот, кто убил Марлену, тот просто избавил себя от мелкой помехи. Совершенно верно, от нее скверно пахло и она занимала место, но она никому не была опасна. Это было просто мерзкое хладнокровное убийство.
Руиз нехотя кивнул.
– Позволь мне тебе сказать, Руиз Ав, что мне подумалось. Тот, кто зарезал, был довольно силен. По крайней мере, настолько, чтобы приподнять Джерика и положить его через борт, чтобы кровь стекала в море. Наверняка любой из твоих людей смог бы это сделать, даже женщина. Она смотрится сильной для своего роста. А тот толстый мог легко кого-нибудь ударить ножом из-под того куска парусины, который, как он утверждает, на него набросили. Поэтому, – сказал Гундерд, – позволь мне тебя спросить: что ты знаешь о своих людях, что позволило бы пролить свет на эти события?
