Джон Френч - Тени предательства
Руки Дорна опустились с лица Армины. Глаза выглядели как чёрные провалы в каменной стене. Он излучал жесточайший самоконтроль, словно ледник холод. Примарх посмотрел на Сигизмунда. На мгновение капитану показалось, что он увидел в глазах отца быстро подавленную вспышку гнева — отражение своей ярости.
— Найди все части новых предателей, которые находятся в системе, — хрипло прорычал Дорн. — Используй всех и всё что тебе нужно. Захвати или, если потребуется, уничтожь их. Действуй немедленно, сын.
Сигизмунд начал преклонять колени, а примарх уже повернулся к астропату. Армина вздрогнула от его взгляда.
— Отправь сообщение на Карающий флот. Они должны незамедлительно вернуться.
Фел пошатнулась от слов, словно от урагана.
— Лорд Дорн, у нас нет вестей от них, — она сглотнула. — Вполне возможно, что они прибыли на Истваан до побоища. Они могут…
Женщина замолчала, когда примарх подошёл ближе.
— Если нужно пусть сгорит тысяча астропатов, но найди их, — Дорн говорил тихо, но слова были слышны во всём зале. — Верни моих сыновей на Терру.
Система Исстван
— Эта информация точна? — вопрос Голга нарушил тишину, но напряжение сохранилось. Единственные звуками были гул доспеха и глухой рокот реакторов «Железной крови». Голг сдвинулся, его громоздкая аугметика резко зашипела. Остальные капитаны Железных Воинов не отрывали глаз от светящейся поверхности гололитического стола, отбрасывая на стены огромные тени. Они старшие командиры Легиона, такие же хладнокровные, как и примарх. Форрикс, его худое лицо обрамлял резиновый капюшон. Беросс, тусклые глаза которого сверкали над насмешливой полуулыбкой. Харкор в терминаторском доспехе, все еще черном от копоти бойни на Исстване V. Даргрон, чье лицо было скрыто под лицевой пластиной с прорезями. Варрек, лицо которого так изуродовали шрамы, что оно было похоже на пережеванное мясо. Ни один не смотрел на Голга. Они ждали ответа Пертурабо. Все помнили тех, кто злоупотребил благосклонностью Повелителя Железа и заплатил за свою ошибку.
Голг поднял взгляд от светящихся колонок данных. Пертурабо неотрывно наблюдал за ним. Капитан почувствовал опасность в этом сверкающем взгляде, разрушительную силу позади маслянисто-черных глаз. Молот, размером с самого Голга, покоился под рукой Пертурабо. Обух из черного железа слабо отражал янтарный свет, который освещал комнату. Примарх едва заметно сдвинулся к освещенному столу.
— Она пришла от Магистра Войны, — сказал Пертурабо, его глаза обратились к другим капитанам. Никто не встретился с его взглядом.
Голг просмотрел светящиеся руны данных. От их смысла у него пересохло во рту. Свыше трехсот боевых кораблей пойманы в захолустной системе, как рыба в водовороте. Флот пригвожден к месту, ожидая истребления, и в холодном свете были показаны расположение и характеристики всех его кораблей. Это было слишком идеально, слишком точно. Как мог даже Магистр Войны добиться подобного? Выводы пугали. Тем не менее, ситуация давала возможность возвыситься в глазах примарха. Голг знал, что другие капитаны думают о том же. Они оценивают какой власти смогут добиться и насколько высоким будет риск. Голг открыл рот, чтобы задать следующий вопрос, но Форрикс опередил его.
— Эта информация из первых рук?
Пертурабо кивнул.
— От разведывательных устройств в системе.
Голг сумел скрыть удивление от слов примарха.
«Значит это не случайность», — подумал он. — «Эта ситуация была спланирована до того, как мы прибыли уничтожить слабые Легионы на Исстване». — Но тогда чего еще ему ожидать от Магистра Войны и Повелителя Железа? Он подумал о бойне, только что устроенной ими, о вырезанных Легионах. Они были слабыми, и их истребление — всего лишь очередное порученное задание. Но Имперские Кулаки были старыми соперниками, заносчивыми претендентами на почести и славу, которые они купили ложью. Голг понял, что улыбается. Шанс разбить сынов Дорна был столь сладок, что он мог почти ощутить его вкус. Он задумался: «Это ли не цена за нашу верность Гору? Шанс разбить одного врага, купленный смертями других?»
— Как на счет штормов? — спросил Харкор, сдвинутые брови прикрыли глаза. — Если они не могут пробиться сквозь них, как мы сможем?
— Наш переход будет возможен. Магистр Войны гарантирует это, — сказал Пертурабо. То, что кто-то мог дать такую гарантию, потрясло Голга. Он поднял глаза и встретился с холодным взглядом Форрикса, секунду смотрел на него, а затем снова опустил взор.
— Если они допускают возможность нападения, то будут подготовлены, — сказал Форрикс, протянув руку к поверхности стола, чтобы пролистать подробные данные о кораблях.
В ответ на слова Форрикса Беросс покачал головой, скривив губы.
— Если ими командует Сигизмунд, он не станет терпеливо сидеть в своей клетке. Он попытается прорваться через шторм. Из-за этого они станут менее подготовленными и более уязвимыми.
Пертурабо медленно повернул голову и уставился на Беросса. Казалось, командир Второй Великой Роты стал меньше, несмотря на усиленный доспех.
— Командует Сигизмунд, — прорычал Пертурабо, его голос наполнило отвращение. — Мой брат не стал бы доверять флот другому.
Беросс выпрямился, на его лице отчетливо проступило рвение.
— Лорд, с равным количеством кораблей я разобью их первой же атакой. Я…
— Нет. — Слово повисло в воздухе. Пертурабо прошел вперед, пока не оказался перед гололитическим столом, глядя на светящиеся данные на его поверхности. Голг увидел холодный синий блеск в глазах примарха, подобный отражению света звезд на лезвии клинка. — Нет. Их следует не просто разбить. А полностью уничтожить. Дорн не соблаговолил прийти лично, значит вместо него истечет кровью его любимый щенок. Отправятся все корабли, находящиеся в данный момент под твоим командованием. — Он поднял голову и, обведя их взглядом, сказал: — И я лично буду командовать атакой.
Императорский дворец, Терра
Сумрачные тени заполнили инвестиарий: образовали единое целое у стен амфитеатра и потянулись к центру от стоявших кольцом статуй. По темнеющему синему небу плыли редкие перистые облака, создавая своеобразный свод над тихим уголком дворца. Прохладный воздух с ароматом вечерней росы на камнях коснулся кожи Сигизмунда, когда тот вышел из широких дверей по периметру инвестиария. На кованых железных подставках стояли люминесцентные сферы, они уже включились, но открытое пространство всё равно оставалось в полумраке, на границе между светом и тьмой. Из клятв принесённых здесь выковали устремившийся к звёздам Великий крестовый поход.
“Столь многие из тех клятв сейчас нарушены”. Астартес посмотрел на возвышающуюся фигуру, в белых мраморных чертах которой были видны благородство и решимость. “Жиллиман. Бесспорно с нами”. Сигизмунд нахмурился. “Насколько мы можем знать. Насколько сейчас вообще можно быть в чём-то уверенным”. Их было двадцать, двадцать точных копий примархов — вырезаны в белом мраморе последним из мастеров Пендиликона. Двоих уже нет — оуслитовые постаменты пусты, а легионы преданы забвению. Девятерых накрыли бледной тканью — лица обмотаны, словно так можно скрыть позор предательства. Вдали он заметил золотую фигуру, которая стояла рядом с постаментом. Что-то привлекало в ней, казалось, она была значительнее, чем высеченные при помощи долота и молотка. Капитан направился к далёкому силуэту Рогала Дорна.
Сигизмунд видел: что-то изменилось в примархе после сообщения о побоище на Исстване 5, словно внутри отца перегруппировывались воля и мощь. Дорн проводил совещание за совещанием, наблюдал, как армии рабочих приступили к сносу и перестройке дворца, требовал новостей от астропатов и связи с планетами за пределами Солнечной системы, консультировался с Вальдором и Сигилитом за закрытыми дверьми залов. Во время редких передышек Рогал прогуливался вдоль парапетов и по тихим уголкам дворца. Имперский Кулак не знал, что за тяжкие думы одолевали примарха, зато был уверен — сказанное им только увеличит это бремя.
Он снова задался вопросом: почему решился открыть отцу правду? Чувство вины? Да и это тоже. Виноват в том, что обманул и воспользовался доверием, понимая — примарх не примет правды. “Прости отец, но ты должен знать. Я не могу скрывать это от тебя. Ты должен понять”. Астартес подумал про один из основных законов стратегии, который теперь обрёл новый смысл: Первый принцип защиты — понять от чего защищаешься.
Дорн рассматривал одну из укрытых статуй, когда подошёл Сигизмунд.
— Да, сын? — не оборачиваясь, спросил примарх.
Капитан взглянул на мрамор под тканью. Под колеблющейся от ветра накидкой всё ещё можно было различить знакомые очертания: хищная поза, выступающая рука с когтями, словно собравшаяся разорвать материю. “Кёрз”. Брат попытавшийся убить Дорна. “Было ли это предвестником случившегося? Должны ли мы были ещё тогда увидеть мрачное будущее ”?
