Эрик Рассел - Оса
— Обстоятельства вынуждают меня покинуть Пирт, — веско сказал Мур. — Во время военной невзгоды мы не властны в своих решениях. Что поделать. Я уезжаю завтра, дней, думается, на пять. Поэтому попрошу подготовить счет.
Лицо администратора выразило огорчение: с отъездом клиента его предприятие теряло деньги. Он постарался скрыть эмоции, но все же, на всякий случай, поинтересовался:
— Оформить счет за двое суток, господин Агви?
— Нет, конечно. Я намерен оплатить весь указанный в журнале срок, поскольку собираюсь вскоре вернуться в Пирт. — Администратор с трудом скрыл радость, а Мур, вытаскивая кошелек, добавил: — Я хотел бы тотчас рассчитаться с вами, чтобы иметь свободу действий.
— Разумеется, господин Агви, сейчас все подготовлю, — засуетился администратор. Он ввел в компьютер данные, списанные с личной карточки Мура, еще поколдовал над клавишами, и машина выплюнула на стойку голубую квитанцию.
Мур взглянул на итоговую цифру, мысленно удивился наглости стоящего перед ним грабителя и… выложил требуемую сумму.
— Безбедной вам жизни, — вполне обоснованно проговорил он, отходя от стойки, и услышал за спиной те же слова — их со вздохом облегчения произнес администратор.
Мур вспомнил, что с утра ничего не ел, поэтому — прежде чем подняться к себе — с аппетитом поужинал в ресторане гостиницы. Требовалось восстановить силы, поскольку ему предстояли еще многие часы работы: следовало ковать железо, пока горячо. Мур поднялся в номер и прилег на кровать, дожидаясь, когда тьма окончательно поглотит Пирт.
В этот раз он кроме пачки листовок вынул из чемодана нечто, напоминающее обычный школярский мел. Однако этот безобидный на вид предмет обладал теми же свойствами, что и типографская краска: то, что будет написано с его помощью на стенах, навечно останется в анналах истории, подобно наскальной живописи, и исчезнет, только если камни обратятся в прах.
Экономия на уличном освещении, связанная якобы с военными затратами, должна была облегчить ему задачу. И Мур беззаботно покинул гостиницу, для скрытности воспользовавшись все-таки выходом в боковой проезд.
Если днем в поисках жилья Мур кружил в основном по окраинам, то теперь листовкам ВАБС предстояло украсить центр Пирта. Происшествие с лавочником вдохновило Мура лепить крамольные листки на шикарные витрины роскошных магазинов: то-то звону будет утром в центре! — заранее радовался он. С помощью мела Джеймс выводил лишь аббревиатуру тайной организации: белеющее повсюду слово «ВАБС», выведенное полуторафутовыми буквами, не увидит разве что слепой.
Вернувшись далеко за полночь в гостиницу, Мур несколько часов поспал и после сытного завтрака навсегда покинул свое временное пристанище. Хотя он и не заметил за собой никакой слежки, но все-таки решил поколесить по городу, меняя направления, пересаживаясь с автобуса на автобус, смешиваясь с толпой в привокзальных сутолоках. Пару раз он менял облик, выворачивая двустороннюю куртку наизнанку, несколько раз избавлялся от чемодана, оставляя его в автоматических ячейках хранения багажа. Возможно, он несколько переигрывал с конспирацией, но… он легко мог представить себе возможное развитие событий.
…В холл гостиницы зашли ничем внешне не приметные граждане. Они уверенно направились к стойке и предъявили перепуганному администратору жетоны СБ.
— Ваш регистрационный журнал, — потребовал один из вошедших, и его профессиональный взгляд выхватил из множества примелькавшихся имен одно незнакомое. — Кто этот Шон Агви?
— Чиновник сирианского Лесного Ведомства, господин офицер. Он сообщил мне, что направлен в Пирт для официальных переговоров, но вынужден был срочно выполнить другое задание. Однако его номер все еще числится за ним — он обещал вернуться через несколько дней.
— Вас ничего не насторожило в его документах? Насколько нам известно, вы весьма опытный служащий, не так ли?
— Благодарю, господин офицер, за лестный отзыв, но, кажется, там все было на месте.
— И печати Ведомства? — строго уточнил агент СБ.
— Думаю, я бы заметил, если бы в соответствующих местах печати отсутствовали.
— Впредь необходимо снимать копию с карточки. — Слабый протест администратора на рост дороговизны агент решительно отмел. — Мы подготовим соответствующий приказ. Приобретение миниатюрного ксерокса не разорит вас, любезный!
Второй сотрудник, полистав между тем телефонную книгу, связался с дельмикским филиалом Лесного Ведомства. Первые же ответы на поставленные вопросы о личности их коллеги по лесным проблемам зажгли в глазах агентов огонек охотничьего азарта.
— Среди служащих Ведомства нет Шона Агви! У этого субъекта фальшивые документы! Дайте подробное описание внешности и вспомните, что особенно бросилось в глаза в его поведении. Ничего? Этого не может быть! Ах, чемодан? Опишите его. В какую сторону он пошел? На автобусную остановку?
Ну и так далее…
Сидя возле окна очередного автобуса, Мур настолько ясно представил себе эту картину, что едва не принялся выискивать среди пассажиров воображаемых ищеек, словно они были реальными персонажами. Но как бы ни иронизировал он над своей шпиономанией, осторожность — и еще сотни раз осторожность — должна отныне стать для него лейтмотивом поведения. Только тогда оправдается старинное присловье о том, что «и один в поле воин».
Только во второй половине дня Мур наконец остановился у входа в обшарпанный дом-муравейник, на четвертом этаже которого он нанял накануне двухкомнатную квартиру. Хозяин дома, а может быть, подставное лицо владельца, согласился сдать помещение, даже не спросив личную карточку. Правда, стоимость аренды жилья намного превышала его качество: застарелый запах грязи так и ударил в ноздри Мура, как только он отворил дверь. Уборка в «договор о найме» не входила. Это и понятно: публика, обитавшая в этом доме, вряд ли захотела бы пускать к себе посторонних.
Вооружившись примитивной уборочной техникой — ведром с водой и тряпкой, — Мур сравнительно быстро справился со следами пребывания предыдущих жильцов, а открытое окно существенно освежило спертый воздух. Удовлетворенно оглядев преображенное жилище, Мур принялся за газеты: его интересовало, что сказал город о новых украшениях витрин и стен. Однако ни одна заметка не коснулась ночного инцидента, и это порадовало «осу».
Такое умолчание свидетельствовало о том, что власти оценили серьезность происшедшего, иначе позволили бы журналистам раструбить о случившемся, как, например, о дорожных авариях. Кстати, на четвертой полосе Мур нашел сообщение о столкновении двух грузовиков, свидетелем которого он случайно оказался. А вот о разбитой витрине магазина — ни слова.
Мур потер руки: чем дольше станет игнорировать его действия официальная пресса, тем усиленнее будут распространяться слухи, а это, в свою очередь, вызовет вполне адекватные действия правительственных сил. Так что — да здравствует молчание!
Однако следует усилить бдительность: тишина свидетельствовала о том, что в игру вступили силы тайного сыска СБ. Во всяком случае, в Пирте. Но газеты читают и за пределами столицы, а за городской чертой пока никому не известно о рождении новой подпольной организации. Следовательно, надо перенести действия «осы» в провинцию — пусть и там распространяются слухи о бесстрашной ВАБС.
Сказано — сделано. И вот уже Мур наметил поездку в довольно крупный промышленный район в двухстах милях южнее Пирта, центром которого был Ридан — город с почти полумиллионом жителей. Ранним утром Мур выехал в Ридан.
* * *
Утренние поезда, как правило, возят трудовой люд, вынужденный зарабатывать средства к существованию подчас довольно далеко от жилья. Так было и здесь: невыспавшиеся работяги; худые, с изможденными лицами мелкие служащие; одетые в камуфляжную форму солдаты, возвращающиеся в часть. Изредка общий фон унылой бедности нарушали более благополучные граждане с брезгливым выражением лиц.
Мур с трудом отыскал свободное место и, только примостившись там, понял, почему оно до сих пор оставалось незанятым. По другую сторону окна, напротив него, возвышалась обтянутая камуфляжным мундиром туша, самое место которой было скорее в роскошном автовикле, чем в рабочем поезде. Кабаньи глазки временами выглядывали из-под нависших бровей и воровато оглядывали пассажиров.
Наконец, поезд тронулся, и визави Мура уставился в окно. По-видимому, мелькание за стеклом подействовало на него усыпляюще, потому что вскоре он задремал, слегка приоткрыв рот. А Мур поймал себя на мысли, что удивлен отсутствием в приоткрытой пасти кабаньих клыков, и, усмехнувшись, принялся рассматривать сменявшие друг друга картины непривычного ландшафта.
Поезд часто останавливался, публика в вагоне постоянно менялась — выходили одни, входили другие — но общий типаж пассажиров оставался неизменным, словно странный состав вез персонажей для шоу близнецов.
