Дмитрий Хоменко - Единственный принцип - 1
— Не было дня, чтобы он не сделал хотя бы попытку прожужжать мне все уши о тебе. Похоже, ты для него гораздо дороже, чем я. Я уже даже подумываю о том, не оставить ли его с тобой.
Моро весь напрягся и протестующее замотал своей уродливой головой.
— Моро должен быть рядом со своим другом. Моро не может жить иначе. Просто он любит напиток, который готовит для него Лалин.
Лалин при этом сделала вид, что его слова ее сильно огорчили.
— Я думала ты меня любишь. А оказывается, что тебя интересует только мой напиток.
Существо окончательно растерялось, не зная, что ответить. Лалин пришлось тут же его пожалеть.
— Извини меня, Моро. Я знаю, что ты любишь меня.
Моро от этих слов даже на несколько мгновений выпрямился. А Лалин тем временем обратилась к Вэлэвину, указывая на волуна.
— Это Грулэм. Он уже посвящен.
— Я знаю, кто он, — заметил тот и добавил, — поэтому я и прибыл сюда.
Что–то в его словах не понравилось женщине, но она предпочла промолчать. И вообще она старалась не встречаться с пришельцем взглядом. Лалин не стала больше ничего говорить. Вместо этого она позвала Моро и направилась с ним в сторону дома, оставив мужчин наедине.
Вэлэвин на некоторое время как будто забыл о существовании Грулэма, все свое внимание, сосредоточив на цветке, который до него рассматривала Лалин. Он, также как она, осторожно дотронулся до него рукой, а потом так же осторожно провел ладонью по усеянному острыми шипами стеблю.
— Ты уже решил, что выберешь? — неожиданно спросил он.
— Нет, — ответил Грулэм, ничуть не удивившись его вопросу.
— Почему?
Волун задумался, подбирая нужные слова и, как будто заново переживая недавние ощущения.
— Я сделаю свой выбор тогда, когда для этого наступит время. То, что будет зависеть только от меня, и будет моим выбором.
Вэлэвин повернулся к нему лицом и посмотрел в глаза.
— Все–таки Флодин был прав, когда говорил, что этот путь способен пройти до конца только крэторн.
— Я больше не крэторн, — возразил ему Грулэм. — И Флодина больше нет.
— Я знаю, — тихим голосом ответил его собеседник.
— Почему все произошло именно так? — не сдержавшись, спросил волун.
— Разве Лалин тебе все не объяснила? — ответил вопросом на вопрос Вэлэвин.
— Объяснила. Но я спрашиваю ведь не о том же. Я спрашиваю о том, была ли его смерть и смерть других волунов обязательной. Неужели сат не мог просто украсть камень? Что бы тогда изменилось в предначертанном?
— Наверное, в тебе еще жива какая–то частица крэторна, и ты еще не до конца осознал все, что тебе дано, — предположил Вэлэвин, и тут же поспешил его успокоить. — Но это только вопрос времени.
Грулэм предпочел промолчать по этому поводу, ожидая дальнейших разъяснений.
— А ты не пробовал предположить, что если есть определенный выбор у тебя, то он был и у Флодина? Может быть, когда–то с тобой произойдет нечто похожее, и какой–нибудь новый Грулэм будет задавать точно такие же вопросы?
— Может быть, — нехотя согласился с ним волун, но тут же возразил по другому поводу, — но ведь Флодин пытался что–то изменить, пытаясь броситься со скалы?
— А ты бы поступил иначе? — опять ответил вопросом на вопрос Вэлэвин.
Грулэму снова пришлось с ним согласиться.
— Наверное, я тоже попытался бы, даже зная, что ничего не получиться, что все уже определено.
— Поэтому я и спросил тебя, не сделал ли ты уже свой выбор. Твой ответ меня успокоил. Этот дар нужно беречь. Возможно, благодаря ему ты и сможешь повлиять на судьбу.
— Если все уже давно решено, то зачем нужен я? — как будто не слыша его последние слова, спросил волун.
Вэлэвин снова посмотрел ему прямо в глаза и более жестким голосом ответил, повторив мысль еще не давно осознанную самим Грулэмом.
— Не существует однозначных вещей. Кроме одной единственной. И ты уже знаешь, о чем я говорю. Но именно ее однозначность и определяет неоднозначность всего остального.
— Случай — неразлучный спутник судьбы, — попытался продолжить ход его рассуждений волун.
— Тебе предстоит воплотить в себе и то, и другое. Для этого ты и нужен. Ты и никто другой, — подвел итог их беседы Вэлэвин как раз в тот момент, когда Лалин и Моро снова присоединились к ним. Моро при этом имел удовлетворенный и одновременно немного виноватый вид. На лице женщины читалась грусть. Можно было догадаться, что они большую часть времени посвятили разговору о Вэлэвине. Их чувства странным образом передались и ему. Какое–то время он и женщина не сводили взгляда друг с друга, не замечая никого вокруг себя.
— Не знаю, когда мы в следующий раз увидимся, — сказал Вэлэвин, явно желая сказать значительно больше.
— А я знаю, — Лалин сделала слабую попытку улыбнуться. — Когда Грала снова откроется.
Вэлэвин посмотрел на цветок и сдержанно заметил.
— Нам уже пора.
Лалин бросила на него последний взгляд и, повернувшись к Грулэму, протянула ему оружие.
— Это меч Флодина, — объяснила она. — Думаю, ты найдешь ему достойное применение.
— Можешь в этом не сомневаться, — заверил ее волун.
Женщина тем временем подошла к Моро и погладила его по голове.
— Не забывай дорогу ко мне.
— Не забуду, — смутился Моро и от этого смущения добавил, — и он тоже не забудет.
Потом он посмотрел в сторону Вэлэвина, который уже садился на своего коня. Грулэм тем временем оседлал другую лошадь, на которой прибыл Моро. Тот, в свою очередь, быстро устроился позади Вэлэвина. Когда они двинулись в путь, он еще долго оглядывался назад.
На Долину Странников опускался густой туман. Когда он рассеялся, впереди уже забрезжил рассвет и новый для Грулэма мир, в котором ему предстояло многое сделать и через многое пройти.
ГЛУМ
Глум наблюдал, как Сэтэрн ставит поверх креста над входом в пещеру, из которой они только что вышли, свой знак. Его занятие было совершенно бессмысленным, учитывая то, что должно вскоре произойти. Но таковы крэторны, и не стоит их переубеждать насчет такой мелочи. Когда повелитель закончил, отряд начал спуск с плато. Сат шел рядом с Сэтэрном.
— Как быть с остальными волунами? — спросил его крэторн.
— Об этом можешь не думать. В нужное время они сами к тебе придут. — Ответил Глум.
— Тогда что же дальше?
Сат знал, какого ответа тот ждет. И он сказал именно то, что хотел услышать повелитель Эйлефа.
— А дальше нас ждет Земля. Только нужно очень хорошо подготовиться и еще кое–что сделать. Как раз этим я и должен сейчас заняться. Поэтому мне придется на некоторое время покинуть тебя. Ты же тем временем собирай все свои войска. И еще, — отправь несколько небольших отрядов через туннель. Из тех крэторнов, которые тебе самому не очень нужны. На той стороне их встретят и проведут. Прикажи им уничтожать все на своем пути. Большего от них не потребуется.
— Где мне назначить общий сбор? — уточнил Сэтэрн, внимательно слушая все, о чем он говорил.
— Я думаю, долина у последней крепости как нельзя лучше подойдет для этой цели. Почему бы ни начать новое дело там, где закончил предыдущее?
Повелитель не стал возражать. Он уже начал планировать свои действия. Поэтому не сразу заметил, что сата уже нет рядом с ним.
Глум не вернулся на Землю. Вместо этого он направился в то место, о котором никогда бы не сказал Сэтэрну. И не потому что боялся его. Просто там, куда он направился, не было места ни крэторнам, ни людям. Это был еще один мир, в котором когда–то жил и сам Глум. Но теперь от него почти ничего не осталось. По крайней мере, так думало большинство его соплеменников, живущих теперь на Земле.
Серая пустыня и мрачные горы сменяли друг друга. А ночь сменялась сумерками. Уже много тысяч лет светило, называемое Фауто, не могло пробиться сквозь застлавшую небо пелену. Пустота давила со всех сторон. Если бы кто–то чужой попал каким–то чудом в этот мир, он ощутил бы только ее и ничего более. Даже арлемы, которые когда–то населяли Флар, не могли находиться здесь длительное время. Из всего живого в этом мире остались только цветы спэро, одиноко растущие в этой пустыне и уже никому не нужные. Никому, кроме сатов. Только им одним нужна была разрушительная сила цветов, дающих жизнь. И Глум знал, что очень скоро они сыграют свою роковую роль.
Сейчас он направлялся к мертвому океану, в прибрежных гротах которого когда–то и начинали свой путь саты, обособившиеся раньше других арлемов. Здесь они и продолжали собираться каждый раз, когда снова наступало время действовать.
Глум был одним из тринадцати сатов, существующих в известных им мирах. Когда–то все они стали первыми арлемами, получившими дар бессмертия и научившимися пользоваться разрушительной силой всего живого. Именно им открылся тайный смысл разрушения. Очень скоро саты смогли диктовать свою волю остальным арлемам, подталкивая их к уничтожению собственного мира. Все, что для этого потребовалось, это разделить с ними дар бессмертия. Дар, но не тайну. Однажды арлемы поняли, что цветок спэро, ставший причиной вражды, потерял для них всякий смысл. Но это не остановило саму вражду, а только усилило ее. Потом пришла пустота и прозрение. Но было уже поздно. Взоры арлемов обратились в сторону сатов. И те, получив все, что им было нужно, привели их в новый мир. Мир, в котором арлемам пришлось жить рядом с людьми и быть зависимыми от них. И от сатов.
