Илья Тё - Корейский Коридор
— Ни с места! — яростно воскликнула Кити.
Трое огромных мужчин застыли, как изваяния.
— Бросьте оружие, — велела школьница, качнув гигантским стволом. — Затем встаньте шеренгой, один за другим и идите к выходу. Цепочкой. И не разбегаться, дьявол вас раздери! Пуля догонит каждого!
— Не разбегаться? — очнулся один из сдавшихся бандитов, глядя на психопатку через плечо. — Да ты что, больная? Ты хоть знаешь, кто мы? Мы — Топоры!
— Да хоть стамески, — зло сказала Кити. — Заткнись и шагай!
— Детишки, вы реально попали, — угрюмо прокомментировал второй охранник. — Ганг Топоров самый сильный из гангов города. Вам конец.
— И когда у тебя кончатся твои чертовы патроны, — добавил третий, — мы найдем тебя и порвем по швам.
Кити расхохоталась. Выглядело это жутковато, поскольку ее прекрасные юные глаза оставались холодными.
— Легче на поворотах, красавчик, — посоветовала она, — а то патроны у меня кончатся быстрее, чем ты думаешь. Живо! Потопал в подвал.
Подойдя ближе и наставив на ганга ствол, Кити пнула его в широкий зад.
Матерясь и чертыхаясь, сдавшиеся охранники выстроились гуськом, как требовала упрямая малолетка, и побрели в глубину здания.
Рик дернулся было пойти за ними, но Кити остановила его взмахом руки. Подождала пока ближайший к ней Топор отойдет на пару метров, затем легко, словно в танце, сделала два шажка в сторону, заходя гангстеру точно за спину. Небрежно подняла револьвер. И выстрелила. Без раздумий, как в тире. Только худенькая, но сильная рука дернулась от сильной отдачи «Питона».
Пуля прошла по прямой. Линия, соединявшая затылки бандитов с мушкой на стволе школьницы, на долю мгновения окрасилась красным.
Три трупа повалились на пол.
— Какого черта ты делаешь, Кити! — воскликнул Рик. — Они же могли нам сдаться! Сама же говорила, что даже такие ублюдки достойны права на милосердие…
— Я пошутила, — резко перебила школьница. — И ты прав, нам нужно экономить боезапас.
Рик остановился и вздохнул.
— Знаешь, ты действительно больная на всю голову, — заключил он.
— Какая есть, отвали, — отмахнулась Кити.
Перешагнув через трупы, она невозмутимо двинулась дальше.
Пройдя через коридор, малолетние налетчики оказались в новом просторном помещении. Как прежде, когда сюда входили Бугай и мисс Мэри, здесь царил полумрак. Солнечные лучи не добирались до клеток с невольниками. В отблеске факелов лишь дорожка из капель крови указывала налетчикам путь.
Внутри тошнотворно пахло. Самодельные кожаные сандалии Рика и деревянные каблучки Кити липли к грязному полу и отставали от него с омерзительным звуком, словно от влажной глины. Рик с отвращением морщил нос и оглядывался на идущую следом спутницу. Та не вела даже бровью. Казалось, запах и мерзкий пол не только ее не волнуют, но возбуждают расчетливый боевой азарт. Девочка выглядела сосредоточенной. Рука с револьвером спокойно висела возле бедра.
В подрагивающем свете факелов отразились пустые клетки, обрисовались столы, темный пол, тазики и баки в углах помещения, ведра с тряпками.
Малолетки заметили в клетях две согбенные человеческие фигуры. Из почти десятка живых пленников, сидевших за решетками еще накануне, большая часть уже была мертва. В живых осталось двое.
Полностью обнаженные, они сидели в клетках на полу, почти обезумевшие от бесконечного кровавого шоу, которое наблюдали всю ночь. Рик уже хотел шагнуть к ним, но услышал негромкий стон.
Оказывается, он ошибся. Выживших было трое. Третий находился не в клетке, а на большом разделочном столе в середине зала. Только царящая вокруг полутьма не позволила сразу его рассмотреть…
Чтобы не продлевать мучения, Рик без колебаний вытащил из-за пояса нож и вонзил его несчастному между ребер. Навалился двумя руками, вдавливая лезвие глубже, затем уверенно провернул стальную полоску внутри. Несчастный дернулся от острой мгновенной боли и затих.
— Во избавление, — прошептал подросток, закрывая бедолаге глаза.
Рик усилием вытащил нож и перекрестился — как большинство верующих жителей Полуострова, он был протестантом.
Парень перевел взгляд на столик с инструментами.
Образцов здесь было достаточно. Рик выбрал топор на длинной рукояти. Личным оружием — великолепно сохранившимся охотничьим ножом с кровотоками и пилой, он гордился невероятно. Собственно, как и самодельной дубиной с прикрученным к ней ржавым дюбелем. Однако топор их превосходил по любым параметрам. Блестящее лезвие из нержавеющей стали сидело на длинной пластиковой ручке и не имело обуха, поскольку было двусторонним.
Подросток усмехнулся: теперь он точно знал, что будет носить на плече вместо дубины.
Боевой топор!
На самом деле перед Риком была настоящая сокровищница — множество великолепных стальных предметов: разделочных ножей, тесаков, топориков, пил, стилетов и всего прочего. Металлические изделия, сохранившиеся в приемлемом для эксплуатации виде, ценились после пробуждения высоко.
Сняв из-за спины объемный пустой рюкзак, подросток принялся набивать его смертоносными трофеями.
— Рик, опять побрякушки собираешь? — раздался за спиной строгий голос Кити. — Ищи лучше припасы.
Девочка сняла со стены факел и подошла к клеткам, освещая их дрожащим огнем.
— Эй, остался здесь кто живой?
Оба выживших придвинулись к ржавым прутьям. Это был еще один подросток и взрослая девушка. Обнаженные, грязные, с дикими и блестящими в свете факелов глазами.
— Я живой.
— Я живая.
Они прошептали это почти одновременно.
— Рик, ну чего ты копаешься? — не отвечая пленникам, бросила через плечо Кити, рассматривая голую девицу. У той была чудесная грудь, гораздо больше, чем у «компактной» сеульской школьницы. — Открой клетки, здесь есть выжившие.
— Так мне продукты искать или клетки открывать? — уточнил напарник.
— Лучше клетки. Раз здесь детки.
Рик снова фыркнул, закинул на спину отяжелевший от добычи рюкзак, возложил на плечо новоприобретенный трофей и подошел к решеткам. Посветив на засовы и определив слабое место, он с размаху ударил топором по дужке замка. Лезвием, ничуть не жалея заточку. Проржавевшие железные прутья поддались, и замок с лязгом отвалился.
— Рик, ты совсем дурак? — спросила Кити, невольно отступая на шаг. — Хоть предупреждай, прежде чем рубить сплеча. К тому же здесь наверняка есть ключи.
— Возможно. — Рик пожал плечами.
Он посветил на стены, на массивные колонны, поддерживавшие потолок, однако ключи нашел не сразу. Связка оказалась на крюке, вбитом сбоку в разделочный стол. Вернувшись с гремящей связкой, Рик отворил вторую клетку цивилизованным методом.
Оба голых невольника выползли из клетей.
— Спасибо…
— You are welcome! — с жутким акцентом возвестил Рик.
Взрослая девица приняла его руку, выпрямилась во весь рост. Она оказалась выше не только Кити, но даже Рика — почти на голову. В последние годы в Республике бурным цветом распускалась акселерация, и сеульцы ничем не уступали европейцам в физическом смысле — ни ростом, ни статью. Однако мисс Мэри была высокой даже для родной северной страны.
— Вот это дрына! — простодушно восхитилась Кити. — Не удивительно, что у нее такая грудь.
Рик молча сглотнул и облизнулся.
— Я Мэри, — сказала Мэри. — Спасибо, что спасли нас.
— Обращайтесь! — радостно объявил Рик. — А ты кто?
— Туристка.
— А откуда?
— Из России.
— О, так ты из Москвы?
— Ну, не совсем. Хотя в данной ситуации можно сказать, что из Москвы. Вообще я из Томска. Это Сибирь.
— О, Сайбория! А правда, что у вас в Сайбории делают сайборгов? — заинтересованно спросила Кити. — То есть киборгов, ну, искусственных людей.
— Нет, это просто игра совершенно разных слов. Вообще правильно говорить не Сайбория, а Сайбирия.
— А ты откуда так хорошо корейский язык знаешь? — спросил восхищенный Рик.
— Я филолог по образованию. Училась на факультете восточных языков. Последний курс. Вот приехала к вам вроде как на летнюю практику… скажем так, за свой счет.
Мисс Мэри отвела взгляд, опуская детали. Рассказывать школьникам о танцах с шестом почему-то не хотелось.
— А, вот оно что, — уяснила Кити и зачем-то добавила: — Но ты все равно молодец. Я вот, кроме родного корейского, знаю только плохой корейский.
— Серьезно? — удивилась мисс Мэри. — А как же инглиш? Неужели он не входит в национальную программу образования?
— Входит, — улыбнувшись кивнула Кити.
— И выходит, — усмехнулся ей в тон Рик. — Мы с Кити не любим англичан и американцев. Янки — это бе-е-е. Оккупанты.
Мисс Мэри пожала плечами, вспомнив, как к русским солдатам относились, например, в странах бывшего социалистического блока. Тут было что-то подобное. Союзники союзниками, главы правительств целуют друг друга в задницу, однако у населения о любви до гроба к Большому брату и речи не может быть. Вот тебе и эффект холодной войны. В миниатюре.
