Михаил Перешивкин - Хозяева леса и другие рассказы
— Как вы себя чувствуете?
— Скажем так, бывало и получше.
— Чувство юмора, это хорошо. Значит скоро поправитесь.
— А я чем-то болен?
— Хм, возможно, это нам еще предстоит выяснить.
— Мне кстати сейчас не до шуток. Где мы? — Резонно спросил Аркадий.
— Подъезжаем к Красному проспекту.
— Как?! А где Борис? Где мой сын?
— Борис вместе с еще несколькими моими бойцами остался прикрывать наше отступление. А сынок ваш уже давным-давно крепко спит на впереди идущей дрезине. — Незнакомец вновь показал куда-то в сторону кабины машиниста.
Аркадий стремительно вскочил с пола и встал на ноги.
— Я хоть тебе не знаю, но скажи, я могу тебе доверять?
— Думаю что да.
— Тогда пообещай мне позаботится о моем сыне если я не вернусь.
— Постойте, постойте, куда вы собрались?
— Я собираюсь выполнять свой долг. — Аркадий нащупал глазами свое снаряжение и взял его с лавки в левую руку.
— Но погодите, вы слишком слабы, ваш бой окончен.
— Нет, боюсь он только начался… — Опершись правой рукой на бордюр дрезины, Аркадий спрыгнул на рельсы и прокатившись по щебенке пару метров, вскочил на ноги и побежал в сторону Гагаринской.
— Берегите себя! — Услышал Аркадий себе вдогонку с удалявшейся от него дрезины.
Глава 5. Люди из клеток
Очнулся Александр Михайлович уже на станции, а точнее в нескольких десятках метров от нее. Протерев глаза, он обнаружил, что лежит в маленькой клетке, выход из которой был закрыт на массивный замок. Осмотрев ногу, старик увидел свежий гипс, который еще толком не успел застыть. Все мысли в его голове перемешались, и понять что случилось, кто эти люди и где Кирилл Павлович, не было ни сил, ни фантазии. Единственное, что он знал, так это то, что он потерял сознание в туннели, а индуса, которого он нес на спине, застрелили.
Вокруг стояла кромешная темнота, и пахло диким смрадом. Кто-то кашлянул и обратился к нему. С трудом повернув голову влево, старик разглядел маленький огонек от сигареты. В его свете виделись очертания человеческого лица. Сделав затяг, незнакомец выпустил дым изо рта и сказал тяжелым басом.
— Ну что отец, добегался? Сцапали, да? За что хоть?
— Я не понимаю, о чем вы…
— Да не отпирайся. Давай угадаю. Э… Знаю — за измену родине? А, или нет, за попрошайничество?
— Уважаемый, спросили бы вы что полегче. Я даже толком не знаю, где я нахожусь.
— О, старик, видать тебе всю память отшибло. Ты находишься в самой заднице нашего метро.
— Ох, а поточнее можно?
— Ты че отец? Хочешь сказать, ты никогда не слышал про Кровавый проспект?
— Я, уважаемый, собственно не местный и еще толком не успел пообщаться с местным контингентом. — Александр Михайлович хотел приподняться и сесть на пятую точку, как неожиданно ударился головой обо что-то металлическое. Клетка не позволяла сесть и выпрямиться в полный рост. Так что пришлось оставаться в лежащей позе. Однако у незнакомца получалось сидеть.
— Что значит не местный, с Заельцевской что ли? — Незнакомец рассмеялся, после чего закашлялся, да так, что у старика в ушах зазвенело.
— Да нет, с Гагаринской.
— Как? — На некоторое мгновение незнакомец затих, после чего снова принялся курить. — Ты, дед, прикалываешься небось. Хорош меня разводить, там уже давно никто не живет. После нашествия каннибалов проклятых, станцию превратили в поле боя и жить там в принципе не возможно.
— Я уже заметил.
— Так тебя и в самом деле оттуда привели? Не, Колян говорил мне, что там фигня какая-то творится, что там люди из неоткуда появляются, но ты, дед, живое тому подтверждение.
— Извините, я вас перебью, а как вас по имени отчеству?
— Погодь, ща вспомню…Э… А тебе оно зачем?
— Ну просто не могу я так общаться, не зная имя собеседника.
— Шивой меня кличат, и этим все сказано.
— Хорошо, а меня Александром Михайловичем. Шива, можете мне рассказать все с самого начала. Ну во-первых, еще раз где мы? Во-вторых, кто эти люди, что меня сюда привели? И, в-третьих, почему мы сидим в клетках?
— Отец, да ты явно не местный. Откуда ты?
— Из тайги я.
— Не простой ты фрукт я посмотрю. Колоться не хочешь, ну и хрен с тобой. На самом деле правильно делаешь, что не говоришь. Я вот тоже не люблю о своем прошлом трепать. Но раз уж ты и в самом деле не фига не всасываешь, то я те сейчас все по полочкам раскидаю. — Собеседник затушил сигарету и через мгновение зажег новую. Сделав затяжку, он начал рассказ. — Короче ты, дед, находишься на станции, про которую все знают, но боятся трепаться. Это так сказать помойка нашего Метро. Сюда отправляют всех тех, кто провинился перед государством ну или просто попал под горячую руку.
— Шива, я вас перебью, а можно начать еще пораньше. Почему все люди живут в метро? Или я что-то путаю.
— Так старикан, ты точно не с планеты Земля. Ты что, реально из тайги приперся? Блин, вот так счастливчик ё моё. Ты что блин не в курсе, что наша Земля уже давно лежит в руинах?
— Да я как-то не…
— Ау, папаша, — Шива постучал себе по голове и наклонился к прутьям своей клетки — очнись, нет больше ни черта. Все блин расфигачили. Эти гребанные уроды решили, мать ее, показать, что одни круче других и теперь мы должны заживо гнить в это гребанном метро! — Он успокоился и вернулся в исходное положение, после чего вновь сделал затяг.
— Вот значит как?…
— Да, так.
Оба собеседника просидели в тишине еще минуту. По близости слышался чей-то плач, а чуть дальше тихий шепот и громкие голоса людей.
— Так что же получается в итоге?
— Да ни чего хорошего не получается, сожгли наш мир к чертям собачьим, а сами преспокойно сидят в своих убежищах и жопу греют.
— Как это сожгли?…
Шива медленно повернул голову к Александру Михайловичу и поднес сигарету к лицу. В неярком свете тлеющей сигареты, черты его лица стали более различимы.
— Ракетами… — Медленно проговорил Шива и повернул свою голову снова профилем к старику. Сделав очередной затяг, собеседник закашлялся.
«Все сходится» — Подумал Александр Михайлович. «Теперь ясно, почему шел черный снег, почему звери так изменились, почему солнце больше не выглядывает из-за облаков, почему город лежит в руинах, почему люди столь одичали, и теперь ясно кого подразумевал Андрейка… — Мутантов. И те твари, которых нам довелось встретить в деревне — тоже были мутантами… Неужели человек решился на такой бессмысленный поступок, что бы что-то доказать самому себе, не подумав про шесть миллиардов таких же как и он? Я не верю, что что-то или кто-то может стать причиной всемирного апокалипсиса! И что же получается, все эти годы, мы с Палычем, жили в своей тайге и не знали, что человечество доживает последние дни? Я не верю. Наверно мы сделали самую глупую ошибку в нашей жизни. Наше любопытство нас сгубило. Я теперь сижу рядом с каким-то бандитом, судя по его жаргону, а Палыча наверное застрелили. Эх… дружище, скоро и я к тебе присоединюсь. В любом случае мы бы рано или поздно померли. Это я еще утверждал, что первый уйду на тот свет, а он, чертяга, меня опередил. Ну хотя бы устроили себе приключение… напоследок.» — Рассуждал старик все же кое-как сев и поникнув головой.
Вдали начали по одной зажигаться лампы, прикрепленные по боковым сторонам к стенам туннеля, приближаясь к Александру Михайловичу. Когда свет включился и рядом с ним, он поднял голову и осмотрелся. Теперь при свете огней было ясно, откуда раздавался плач и шепот. Оказалось, что не только он с Шивой сидят в клетках, но и еще около сотни бедолаг. Вдоль обеих стен, в два ряда стояли точно такие же «ящики из прутьев». По всему туннелю начали раздаваться шорохи, скрежет, шуршание. Большинство людей спали и их явно не радовал подъем. Некоторые просто сидели и общались друг с другом. Еще чуть дальше сидела женщина в обнимку с ребенком и вытирала слезы. Нагнувшись вперед, старик посмотрел в проход между клетками, он понял откуда был столь ужасный запах. Между некогда бывших рельс, была вырыта одна большая канава, которая растянулась вдоль клеток. Наверное именно в нее, «люди из клеток», ходили в туалет. Приглядевшись получше, старик понял, что именно так оно и было. Все же место для того, что бы вылезти из клетки и не упасть в этот «туалет» было. Откуда-то слева раздался громкий и четкий голос:
— Подъем, сегодня вас ждет увлекательнейший день! Сегодня многие из вас попытаются загладить свою вину перед родиной собственной кровью! Кто желает?
— Ха-ха-ха! — Раздался хохот разными голосами, все с той же стороны.
— Как будто их будут спрашивать! — Крикнул один из голосов только что яростно смеющихся.
— Вот именно дамы и господа, мы сами выберем тех, кто искупит свои грехи ценою собственной жизни, а остальных как всегда ждет ответственная работа.
