Дмитрий Золотухин - На дальнем рубеже
- Ну и правильно, - улыбнулся Сайман, засовывая в рот печенье домашней выпечки. - Вот госпожа Наталья как вкусно готовит. Кстати, даже владельцы придорожных кафе предпочитают использовать живых официанток, а не пищевые автоматы. Их применяют в основном, в столовых предприятий.
- И у вояк.
- Да, и у вояк, - заметил Уайт. - Кстати, зачем Империя держит на Дальней столько войск? Боится восстанья туземцев?
- В основном, для защиты планеты от твоих при..., я хотел сказать, от пиратов, - усмехнулся Дмитрий. - За последние семьдесят лет на Дальней не было беспорядков, для подавления которых требовалось привлекать армию. Кстати, Имперские войска у нас почти полностью состоят из местных жителей. Наш долг - защищать Дальнюю от внешнего врага..., и от своих смутьянов, если придется.
- Имперским ВС подошла бы эмблема в виде метлы и собачьей головы, - мрачно заметил Сайман.
- Символ опричников, - пожал плечами Дмитрий. - Неплохая идея, кстати. Жаль, начальство этого не одобрит.
Поморщившись, Сайман встал и отправился в парк.
Губернатор стоял на обнесенной каменной оградой площадке, нависающей над речным обрывом. От площадки вниз, к реке, спускалась лестница.
Вид, открывающийся с обрыва, был великолепен. Впереди лесистые склоны Берегового хребта переходили в прибрежную равнину; дальше в дымке синело море.
По правую руку под заходящим солнцем сверкали небоскребы Порт-Артура, выстроенного амфитеатром вокруг Капитанской бухты. Золотое местное светило (так похожее на Солнце) садилось в море, которое казалось охваченным огнем.
- Великолепный вид, - заметил Сайман. - И ведь ваша вилла стоит по деньгам не так дорого, но сделана со вкусом.
- Возможно, я необъективен, но этот вид - лучший на Дальней, - улыбнулся губернатор. Он широким жестом обвел горизонт и добавил: - Моя планета.
- Не жалеете, что ваша дочь сошлась с каторжником, - ехидно спросил Уайт. Его покоробила похвальба Павла Петровича.
- Она сделала свой выбор, - коротко ответил губернатор. - Надеюсь, ей не придется о нем пожалеть.
- Я тоже на это надеюсь, - мрачно заметил Уайт. - Из за запрета на профессии я могу трудиться только на черной работе, вроде водителя. Мне трудно будет содержать жену так, как она привыкла.
- Двадцать лет, - это долгий срок, но не вся жизнь, - заметил губернатор. - Потом вы можете вернуться на Землю честным человеком или устроиться на престижную работу на Дальней, как многие до вас.
- Вам легко говорить, - взорвался Сайман. - Вас не бросали в тюрьму, не накачивали сывороткой правды. У вас не отнимали все честно заработанное, и не ссылали в вонючую дыру без гроша в кармане. Прикажете об этом забыть и спокойно жить дальше? Будто так и надо?
- Ну, насчет честно заработанного, вы, положим, загнули, - усмехнулся Павел Петрович. Вспышка Саймана его ничуть не смутила. - Но не в том дело. Вы можете, действуя в своих собственных интересах, - заметьте, не в имперских, не в моих, а в своих собственных, - начать жизнь с чистого листа. Или вы можете зациклиться на своих обидах - и погубить себя окончательно. Выбор за вами.
Сайман промолчал. Неслышно подошедшая Аня положила руки на плечи любимого.
- Пойдем в дом, - сказала она. - Становится холодно.
Действительно, солнце зашло, и горы окутал синий сумрак. Похолодало; в ветвях елей звенели москиты.
Павел Петрович повернулся к дочери.
- Вы можете пожить здесь, пока не закончатся Рождественские каникулы. Кстати, когда вы планируете пожениться?
- Девятого числа, после Рождества, - улыбнулась Аня. Сайман кивнул.
- На Святках ведь не венчают, - удивился Павел Петрович.
- Сайман отказался венчаться, - вздохнула Аня. - Мы зарегистрируем брак в Порт-Артуре.
- Отказался так отказался, - пожал плечами Павел Петрович. - Поступайте, как решили. Сыграем свадебку, а потом езжайте на свои юга.
8.
20 февраля 2766 г. Планета Новый Техас, Змеиные горы.
- Господин полковник, наша атака захлебнулась.
- Я вижу. Похоже, они ждали нас. Не следовало привлекать к операции местных вояк.
Риччи разглядывал в бинокль высоты 834.5, которая сверкала в ночи, как ранчо его отца, когда там отмечали День Независимости (независимость США утратила с момента своего вступления в Империю в 2299 году, но праздник остался) или день рожденья Императора. Увы, огни, озарявшие склоны высоты, местные пальмы и раскидистые папоротники, были далеко не безобидными фейерверками.
Первоначально планировалось, что штурмбат 101 бригады внезапно атакует базу боевиков на высоте 834.5, захватит 'Сынов свободы' врасплох и возьмет их в плен. Блокаду высоты с юга должен был осуществлять батальон 354 дивизии Императорской армии.
С точки зрения Риччи, привлечение армейцев к операции было серьезной ошибкой. Симпатии части солдат и офицеров 354 дивизии к бунтовщикам не были тайной. Ожидая от минитменов какой-нибудь пакости, он не возглавил атаку лично (как делал всегда, когда риск был минимален, а успех несомненен), а руководил боем из тыла. Подполковник не слишком удивился, когда высота 834.5 встретила его бойцов плотным огнем.
- Всем залечь и прижать бандитов огнем! - приказал он. - Саперам вырыть окопы! Минометчикам - поставить дымзавесу!
Вскоре высота скрылась в сером дыму. Под прикрытием дыма вперед двинулись роботы-саперы, в течение двух минут обеспечившие прижатых к земле десантников окопами.
Подполковник поглядел на свой командирский планшет. Армейцы уже вышли на позиции.
- Майор Джонстон, свяжитесь с флотскими, - приказал он. - Пусть поднимут палубники и разбомбят эту высоту .....
Пока Джонстон связывался с висящим на орбите имперским крейсером 'де Рюйтер', Риччи приказал минометчикам перейти на стрельбу осколочными минами. Попытка одержать победу 'малой кровью' (в том числе и со стороны мятежников) провалилась, и теперь оставалось одно: подавить сопротивление врага минами и авиабомбами, после чего силами пехоты зачистить высоту.
- Командир, 'де Рюйтер' нам не поможет. У них сломалась катапульта.
- Вечно у этих голландцев все ломается!- взорвался подполковник. - Впрочем, у нас еще есть минометы. Он настроился на армейский канал связи и скомандовал: - Минометам - открыть огонь по высоте 834.5 осколочными.
- А пошел ты ..., ... земная! - послышалось в наушниках.
Схватив Джонстона под руку, Риччи проворно рухнул в придорожную канаву. И вовремя: на том месте, где они стояли, взметнулись фонтаны взрывов тяжелых мин. В его наушниках продолжал звучать голос армейского комбата.
- Братья мои, новотехасцы! Я, бывший офицер Имперской армии, призываю вас восстать против тирании! Уже сейчас мой батальон вступил в бой за свободу. Да здравствует Новый Техас! Смерть проклятым землянам!
Мятежный батальон действительно вступил в бой: фонтаны разрывов накрыли позиции второй штурмовой роты, атаковавшей высоту 834.5 с востока, со стороны дороги.
- Господи, как же они, - пробормотал пораженный майор Джонстон.
- Возьми себя в руки, - резко сказал Риччи, поднимаясь из канавы. - Доложи нашему комбригу о мятеже. Только не вздумай связываться с армейским командованием.
Пока Джонстон лихорадочно вызывал штаб бригады, Риччи начал отдавать приказы.
- Саперам - завалить противотанковыми минами дорогу! Десантным катерам - уничтожить взвод тяжелого оружия мятежных армейцев! Ракетчикам роты В - развернуться к дороге и приготовиться к отражению танковой атаки! Истребителям танков - выдвинуться к сопке.
Штурмовой батальон не имел собственной бронетехники, за исключением шести самоходный минометов 'Бизон' и трех САУ 'Зубр'; предполагалось, что на место десантники доставляются десантными катерами. А вот армейский батальон кроме такой же роты тяжелого оружия, поддерживали 36 БМП, атаки которых ожидалась с минуты на минуту.
Над головой Риччи промчались десантные катера с подвешенными под пилонами ракетами. Через минуту из-за высоты донесся грохот взрывов.
- Господин полковник, задание выполнено, - раздался в наушниках голос командира отряда катеров. - Рота тяжелого оружия уничтожена. Мы потеряли два катера, сбитых ракетами.
- Возвращайтесь на базу и доставьте нам боеприпасов, - приказал Риччи. - Без минометных мин и ПТУРСОВ мы долго не продержимся.
Подполковник со своим штабом (состоящим, собственно, из начальника штаба, двоих ординарцев и отделения охраны), отступили к краю дороги, пропуская 'Зубры'. Три приземистые гусеничные машины (имперские военные до сих пор предпочитали гусеницы неустойчивым антигравитационным платформам) с короткими стволами пятидюймового калибра развернулись у поворота, беря дорогу под обстрел.
Когда из-за сопки появились БМП врага, им уже была приготовлена теплая встреча. Первая машина подорвалась на мине; вторая и третья, пытаясь ее объехать, были подбиты ракетами, выпущенными 'Зубрами'. Десантники из ручных ракетометов подбили последнюю БМП в зоне обстрела, отрезав голову колонны. Затем началось избиение. Десять бронированных машин были подбиты истребителями танков и ракетометами десантников за несколько минут; их экипажи были скошены автоматным и пулеметным огнем. Дорогу заволокло черным дымом.
