Влад Поляков - Шаг за грань
— Нервы совсем плохие у него стали. — Одновременно со словами зерна четок продолжали свое вечное путешествие по нити. — На курорт пора, минеральные воды пить, за дамами в приятной обстановке ухаживать. Посмотрим… Теперь к вам. У меня есть предложение, от которого не отказываются.
Категорично выражается граф. А ведь он не из тех людей, слова которых так, пепел на ветру и не более того. Чувствуется полная уверенность в собственных силах и возможностях, внутренний стержень из дамасской стали, что так редко встречается среди окружающих нас в этом мире.
— Пусть он сначала скажет, чем собрался нас заинтересовать, а уж потом можно и обсуждать, — огрызнулся Висельник, раненая рука которого никак не способствовала смягчению и так довольно жесткого характера. — Туманно все это.
— Хорошо! — Неизвестный поднялся так резко, что его движения показались мне словно бы стертыми, размытыми во времени, словно картины импрессионистов. — Я всегда рад, когда в разговоре говорят именно то, что думают. Ни лести, ни замалчивания… Оставим это слабым, пусть они играют такими картами, заранее обреченными на проигрыш. Вы хотите знать истинное положение дел?
— Надеюсь, что вопрос риторический? — уточнил я. — С детства не выношу иллюзий, а особенно тех, что человек сам ставит пред собственными глазами.
— Кровь… Живая кровь, текущая в жилах, а вовсе не жидкая водичка бледно-розового цвета, — непонятно к чему сделал замечание граф. — Это правильно. Будет вам «истинное положение вещей», клянусь честью. Да вы присаживайтесь, господа офицеры, не стоит передо мной политес разводить. Особенно к вам обращась, рука наверняка еще болит, да и крови потеряли порядочно.
Что ж, присесть мы можем, тем более оно гораздо приятнее, чем стоять. Висельнику же это просто необходимо… А граф этот явно не чужд боевого опыта, успел пороху понюхать. И все равно странная персона, есть в нем что-то иное, не похожее на остальных людей, пусть и привыкших убивать.
— Четверо. Четверо офицеров «охранки», сумевших поставить себя не то чтобы выше законов и правил, а оказаться в другой плоскости, в стороне от догм и шаблонов, — после небольшой паузы заговорил граф, медленно прохаживающийся взад и вперед по кабинету. — Ротмистр, штабс-ротмистр и двое поручиков. Не в великих чинах, ордена хоть и есть, но не самых высоких степеней, полное отсутствие покровителей и связей в свете, а тем более при императорском дворе. Люди, почти забывшие свои настоящие имена и предпочитающие прозвища… Стилет, Клим, Висельник и Ханна. Я не ошибся?
— Нет, вы точны, — подтвердил я точность сказанного им. — Очень точны, что, бесспорно, свидетельствует об очень хорошей осведомленности. Полковник Алферьев рассказать сподобился?
— Он лишь подтвердил узнанное несколько раньше. Министерство внутренних дел, полицейский департамент в столице Империи, «большая картотека» на всех, кто прямо или косвенно имеет отношение к полиции, а тем более тайной. Да, не стоит удивляться, я имею доступ ко всем этим тайнам.
— Кто вы?
— Пока это не важно, — отмахнулся граф от вопроса Клима. — Впоследствии узнаете. Сейчас достаточно того, что я имею полное право приказывать Алферьеву, а через него и вам. Поверите на слово или предпочтете услышать подтверждение из уст непосредственного вашего начальства?
— Верю, достаточно было увидеть его реакцию на вашу пока что незнакомую нам персону. Если бы полковник просто был зависим от вас в силу тех или иных причин, то поведение было бы хоть и похожим, но все-таки чуточку другим.
— И в чем именно?
— Алферьев — человек военный, с младых лет в армии, ну а потом — переход в тайную полицию. Вся жизнь в офицерском мундире, отсюда и некоторые неистребимые привычки и мельчайшие особенности поведения. Вы ведь отдали ему приказ покинуть кабинет, пусть и малость зафлерированный. Он же чуть было не прищелкнул каблуками… Таким образом поступают лишь перед старшим по должности и имеющим самое прямое отношение к департаменту полиции.
— Грамотный ход мыслей. Вы, Стилет, способны подмечать незначительные детали и на их основе делать выводы. Верные выводы.
Граф, хаотичным образом перемещаясь по кабинету, оказался весьма близко от меня, и я увидел еще одну интересную деталь. Четки, которые он постоянно перебирал, состояли из довольно оригинальных зерен — маленьких серебряных черепов. Колоритная игрушка, никогда раньше ничего подобного не видел.
— Нравится? — усмехнулся тот. — Зато как она не нравится очень и очень многим. Тем более приятно иметь подобную вещицу. Но довольно лирики, перейдем к более прозаическим темам, то есть к вопросу о ваших неприятностях, что надвигаются со скоростью экстренного поезда.
— Экстренного?
— Да. Князь Мереяславский, будучи откровенно взбешен, не пожалел ни денег, ни усилий, чтобы добиться подобной помощи в скорейшем разрешении своей проблемы, — нехорошо усмехнулся любитель экстравагантных четок, отвечая на вопрос Клима. — И поверьте, Клим, ирония тут неуместна, хотя и без нее обойтись сложно… Он едет сюда не один, а в сопровождении нескольких людей, встречаться с которыми опасно любому человеку, даже таким, как вы и ваши друзья. Пока что князь может только строить догадки об истинных причинах произошедшего, но сразу по прибытии некоторые заинтересованные люди назовут конкретные имена. Ваши имена!
Глава 4
Нельзя сказать, что прозвучавшие слова оказались громом среди ясного неба, но обратить на себя внимание заставили. Мало того что по наши души прибыл влиятельный и титулованный человек из столицы, так тут же нашлись те, кто в превеликой радостью готов поспособствовать ему во имя нашего устранения, знать бы еще имена наших здешних недоброжелателей! Нет, не все имена в целом, список получится чересчур длинный, к тому же большая часть нам известна, необходимы лишь те самые, возжелавшие превратить затаенную или не очень антипатию в нечто более существенное.
Знает ли их наш новый знакомец? Подозреваю, что знает, но вот скажет ли — большой, знаете ли, вопрос… У него явно какие-то свои интересы, разбираться в сложном переплетении коих нереально без полного понимания ситуации. Обострить текущее положение дел и попытаться потребовать выражаться более определенно? Пожалуй, ибо сделать что-либо иное просто нельзя.
— Полагаю, Стилет, вы хотите спросить, зачем мне все это нужно и что я могу сделать? — Бритоголовый человек словно читал мои мысли, начиная отвечать на вопросы раньше, чем я успел задать их. — Альтруизм и человеколюбие чужды мне по определению, вы даже не можете себе представить, насколько именно. Но мне нужны люди, не боящиеся крови и способные выполнять задания, за которые готовы взяться далеко не все, да и нужные способности не у всякого найдутся.
— Мы не наемники, — жестко отрезал я. — А проблемы… Пусть будет трудно, но мы как-нибудь справимся.
— Стилет, вы вовсе не так поняли, — мягко, успокаивающе сказал граф. — Я не собираюсь предлагать вам ничего, что может выйти за границы ваших принципов. Более того, вы и ваши друзья будете заниматься тем же, чем занимались до сего дня. Сменится только руководство… Не думаю, что полковник способен вызвать у вас приятные эмоции, особенно учитывая его чрезмерную осторожность, обеспокоенность своей карьерой и прочие лишние в тайной полиции черты.
— А руководить теперь будете вы.
В ответ лишь легкая улыбка, долженствующая показать то, что любые слова тут излишни, раз и так все очевидно. Мне оставалось лишь посмотреть на друзей, безмолвно спрашивая их отношение к сложившейся ситуации.
— Алферьев просто трусоват, больше всего его волнуют чины и деньги, — покривился Клим. — Любое наше достижение вызывает у него лишь мысль о том, как бы что не подумали и не выразили недовольство.
— Хуже не будет…
А это уже Висельник, немногословный во многих случаях, особенно сейчас, не в самом лучшем физическом состоянии. Но кое-что остается неизменным — прежде чем ответить, он вытащил из лежавшей в кармане колоды Таро карту и взглянул на нее. Надо будет потом спросить, какой именно из Арканов выпал на сей раз?
— Бойтесь данайцев, дары приносящих… — А это уже Ханна высказал свое мнение. — Но я не грек, да и страх для меня мало свойственен. Зато «дары» хочется если и не увидеть, то для начала узнать о них.
Ханна… Прагматик до мозга костей с легким налетом пессимизма. Предпочитает исходить из самого худшего варианта, который даже я зачастую не могу вообразить. Зато в подобного рода переговорах цены ему нет. Граф с ним еще помучается, особенно если удастся договориться. Мы ведь ему нужны, действительно нужны, иначе не стал бы он демонстрировать готовность идти на серьезный конфликт со столичными персонами. Такое делают либо для друзей, либо для тех, на кого имеют самые серьезные планы.
