Геннадий Ищенко - Сверхновая (СИ)
— Но никакой уверенности в том, что они будут работать, у нас нет, — сказал президент, — поэтому продолжаем выполнять все наши программы. Почти все пригодится и потом. У вас есть еще что — нибудь, Александр Васильевич?
— Есть сообщение от наших работников в Ростове — на — Дону, — ответил Бортновский. — Они прислали интересную запись камеры, установленной на одном из перекрестков. В ней видно, как иномарка почти сбивает подростка. Наезда не получилось, потому что он с большой скоростью вылетел из — под колес, спиной вперед пролетел около семи метров и упал на тротуар, после этого отряхнулся, схватил свою сумку и убежал. Непохоже, чтобы подросток получил хоть какие — то повреждения, потому что бежал очень шустро.
— Его нашли? — спросил президент.
— Нет, Владимир Владимирович, — ответил Бортновский. — В записи видно все, кроме лица подростка. Кто — то специально изменил запись, чтобы мы его не нашли. Из нее можно сделать вывод, что мы имеем дело с учащимся старших классов, и примерно определить рост. Есть характерные детали в одежде. В районе съемок расположены три школы и один колледж, с учащимися которых сейчас работают, но вероятность того, что его найдут, небольшая. Вот если случится что — нибудь еще…
— Значит, официально они с нами общаться не хотят, но с кем — то все равно контактируют, — сделал вывод председатель правительства Медведов. — Это плохо.
— Мы с этим все равно ничего не можем сделать, — сказал президент. — Ладно, если с пришельцами закончили, перейдем ко второму вопросу. Это у нас преступность, в первую очередь связанная с религиозным экстремизмом. Сначала выслушаем Владимира Александровича.
— Из религиозного экстремизма у нас остались только секты, — начал отчитываться министр внутренних дел Колокольников. — После катастрофы исламистов полностью передали в ведение ФСБ, так что по ним обращайтесь к Александру Владимировичу. С сектами никаких проблем нет. Их деятельность активизировалась, но мы после введения чрезвычайного положения не церемонились, тем более что сейчас российские сектанты никому на Западе не нужны, а наших крикунов тоже прижали. Вообще, после катастрофы наблюдается уменьшение числа тяжких преступлений. Нас укрепили кадрами и дали дополнительные полномочия, так что я могу гарантировать, что эта тенденция сохранится.
— Тогда перейдем к исламистам, — решил президент. — Это один из самых сложных вопросов. Прошу вас, Александр Васильевич.
— Пока обстановка с исламским экстремизмом терпимая, — сказал Бортновский, выделив слово «пока», — но все может быстро измениться в худшую сторону. Нам очень помогли фактическое прекращение транспортного сообщения с заграницей и закрытие доступа частным лицам к уцелевшему сегменту Интернета. Тех немногих, кто еще ездит или летает за пределы России, нетрудно контролировать, а после отключения нашей сотовой связи от международной у местного подполья не осталось ни связи с заграничными центрами экстремизма, ни возможности получать от них финансовую помощь. Побережье Каспийского моря тщательно охраняется, поэтому они не могут получать подпитку людьми и оружием из Азербайджана. С Казахстаном сложнее из — за большой протяженности границы, но пока его руководству удается сохранять порядок внутри страны и защищаться от внешних угроз, мы справимся.
— Расскажите о России, — сказал президент, — а заграницей займемся позже.
— Как вам известно, основными рассадниками радикального ислама у нас являются Северный Кавказ и Поволжье, — продолжил директор ФСБ. — Это в первую очередь Дагестан, Кабардино — Балкария, Ингушетия и Татарстан. В меньшей степени радикальный ислам распространен в Чечне и Башкортостане. Обстановка очень сложная, но мы справимся при условии отсутствия сильной поддержки экстремистам из — за пределов России. Если такая поддержка будет, то я не исключаю таких мер, как применение войск и блокада отдельных областей. Сил моей службы и МВД будет недостаточно, тем более что в таких случаях нельзя рассчитывать на местные кадры.
— А Москва? — спросил президент. — Имеем три теракта за два месяца.
— По сравнению с тем, что творится в Европе, — это немного, — возразил Бортновский. — Я понимаю, что это нас не оправдывает, просто хочу, чтобы вы поняли. В Москве больше трехсот тысяч мусульман, и они, как и мигранты в Европе, живут своей жизнью и не собираются интегрироваться в нашу. Они очень восприимчивы к радикальным идеям и образуют множество замкнутых группировок, с которыми трудно работать. Помимо этих трех терактов готовились еще два, которые нам удалось предотвратить. В Европе…
— По Европе нам отчитается Сергей Викторович, — перебил его президент. — Заодно послушаем, какая обстановка в сопредельных странах.
— Чтобы понять, что происходит в Европе, сначала нужно пройтись по государствам Ближнего Востока, — сказал министр иностранных дел Лавровский. — В Сирии после окончания войны примерно восемьдесят процентов территории находятся под контроль правительства, а остальная до сих пор занята самыми разными силами. После катастрофы оттуда убрались американцы, а немного позже из — за войны с курдами ушли турки. Сейчас радикалы подчиняют или уничтожают тех, кого можно назвать умеренной оппозицией. Учитывая то, что Сирия усилила армию, и наличие наших баз, войны там не будет, по крайней мере, сейчас. Самое тяжелое положение в Ираке и Ливии. Там опять все воюют со всеми, и, скорее всего, победит ИГИЛ. Беспредельная жестокость, фанатизм и хорошая организация — все это даст им большое преимущество перед другими центрами сил, многие из которых не имеют поддержки населения и собачатся друг с другом. То же будет и с Саудовской Аравией и Катаром, которые потеряли все свои резервы, лишились доходов от продажи нефти и находятся в экономическом и политическом хаосе. Духовенство и большая часть командования армии придерживаются радикальных взглядов, поэтому я не сомневаюсь в том, что они поддержат Халифат. В этом случае Турция и Азербайджан разделят судьбу своих соседей. Возможно, удержатся только Египет и Иран. В связи с этим перед нами встанет вопрос: поддерживать Армению или строить оборону на своих границах.
— А почему не поддержать? — спросил начальник генерального штаба Герасиев. — Границу Армении с Азербайджаном будет нетрудно защитить.
— Я говорю не о военном аспекте проблемы, Валерий Васильевич, — ответил Лавровский. — Возможно, вы до сих пор считаете армян друзьями, беда в том, что многие из них с вами не согласятся. Их долго и целенаправленно обрабатывали, и эта обработка дала результат. В Армении к нам относятся лучше, чем в Европе, но ненамного. Война без потерь не бывает, но почему мы должны их нести? Если прибегут за помощью, можно поставить их перед выбором: с кем вместе жить.
— А Средняя Азия? — спросил президент. — Есть что — нибудь новое?
— Во всех странах, кроме Казахстана, хаос, — ответил Лавровский. — Мы эвакуировали свой дипломатический персонал из Узбекистана, Киргизии и Туркмении, а в Таджикистане все посольство вырезали. Почти вся информация оттуда идет от Михаила Ефимовича, — он кивнул на директора службы внешней разведки Франтова, — и кое — что получаем через соседние страны, в которых еще сохранился порядок. Я не сомневаюсь в том, что и в этих четырех государствах скоро обоснуются игиловцы, которые в Афганистане уже почти подмяли под себя талибов. Правительство Ахмадзая доживает последние дни. Удивительно, что они два месяца продержались без помощи американцев.
— Казахстан нужно защищать! — твердо сказал министр обороны Шогжалов. — Если и там все рухнет, придется бросить на охрану южной границы всю армию, а у нас с вами много врагов, помимо исламистов. Благодаря пришельцам, через год будут нормальные условия для сельского хозяйства, и все быстро ликвидируют дефицит продовольствия. Пройдут еще два или три года, и начнут восстанавливаться связи между государствами, сначала экономические, а потом политические и военные. Европе из — за творящегося в ней бардака понадобится больше времени, но и там справятся.
— Перейдем к Европе, — сказал президент. — Продолжайте, Сергей Викторович.
— Хаос в Ираке и Ливии привел к новой волне беженцев, — сказал Лавровский. — Европе они и раньше были не нужны, а в условиях выживания — и подавно, поэтому французы и итальянцы стали их просто топить. Достаточно патрулировать побережье несколькими боевыми кораблями, а если еще использовать авиацию, не проскочит ни одна лодка. Там ведь были не одни арабы, хватало и жителей государств Черной Африки, в большинстве которых творится сущий кошмар. Позже к ним присоединились и турки. Водный путь был закрыт, поэтому беженцы хлынули в Грецию и Македонию. Оба государства были захвачены беглецами. Во многих местах местных жителей пускали под нож и захватывали их земли и дома. Больших запасов продовольствия там не было даже для своего населения, а к нему добавилось миллионов двадцать мигрантов, и они продолжали прибывать. Правительства Сербии и Хорватии попытались отгородиться от таких соседей с помощью армии, но это только ухудшило ситуацию. Армии там курам на смех, а беженцы неплохо вооружились в Греции. Видимо, они еще как — то организовались. Когда мужчинам нечего терять, а за их спинами обреченные на голодную смерть женщины и дети… И на все это наложилась религия. Одним словом, они прошли, а сербы и хорваты умылись кровью. Венгрию и Румынию обошли стороной и через Словению рвутся в Австрию. В европейских государствах и так гремели выстрелы и взрывы из — за акций радикалов, а когда использовали флот, и с его помощью начали топить тысячи мусульман, к террору одиночек добавились беспорядки, вызванные сотнями тысяч обозленных мигрантов. Злость была не только из — за избиения единоверцев, но и из — за малых норм на продовольствие. Его давали в три — четыре раза меньше, чем коренным жителям. Сейчас в Европе паника. Почти везде проводят мобилизацию, а французы обсуждают, обработать или нет Словению атомными бомбами. До этого вряд ли дойдет, но положение очень тяжелое. Планируют насильственное выдворение «новых европейцев». Но даже если это получится, куда девать пятнадцать миллионов мусульман, которые там жили десятки лет? Придется надолго забыть о толерантности и вспомнить свое прошлое, в котором европейцы залили кровью половину мира.
