Девид Геммел - Сумерки героя
- Отдыхай, - улыбнулся Омри. - Рано утром я пришлю сюда кого-нибудь, и тебе объяснят, что нужно делать.
- А вы сами чем занимаетесь? - торопливо спросила она, боясь остаться в одиночестве.
- Я Омри-управитель. Что с тобой? Мне сдается, ты дрожишь.
Кива, сделав над собой усилие, улыбнулась.
- Нет, я ничего.
Омри, помедлив, провел тонкой рукой по редеющим седым волосам.
- Я знаю, что он сразился с людьми, напавшими на твою деревню, и убил их. Знаю, что ты была у них в плену и с тобой дурно обращались. Но это хороший дом, Кива. Здесь тебе ничего не грозит.
- Откуда вы все это знаете?
- Среди наших гостей есть чиадзийская жрица, способная видеть на большом расстоянии.
- Она колдунья?
- Не знаю, колдовство ли это. Она не произносит заклинаний, а просто закрывает глаза - но это, должен сознаться, превышает мое понимание. А теперь отдохни.
Кива долго слушала, как удаляются, отзываясь эхом, его шаги. Безопасно тут или нет, она не собиралась задерживаться в этом ужасном месте надолго. Никогда прежде Кива не боялась темноты, но здесь, в этом подземном дворце, она не сводила глаз со свечки, благодарная до глубины души за ее мигающий огонек.
Устав после долгой езды, она перекинула плащ через спинку стула и сняла платье. Постель оказалась удобной - тюфяк плотный, простыни чистые, подушка мягкая и упругая. Кива легла, и ей приснился Серый Человек, выезжающий из леса навстречу наемникам, но теперь лицо у него было мертвенно-бледным. Он взял Киву за руку и повел к большой яме в земле. Она закричала и проснулась с колотящимся сердцем Свеча погасла, погрузив комнату в кромешный мрак. Кива скатилась с кровати и приоткрыла дверь. В коридоре еще горел один дальний фонарь. Схватив со шкафа вторую свечу, Кива добежала до него, зажгла фитилек, вернулась к себе и села, ругая себя за трусость.
"Есть два вида людей, - говорил ей дядя, - те, которые бегут от страха, и те, которые преодолевают его. Страх - все равно что трус. Если ты от него пятишься, он наглеет и вбивает тебя в землю. Если встречаешь его смело, он делается крохотным, как букашка".
Укрепившись духом, Кива задула свечу, легла и укрылась одеялом. "Не стану больше поддаваться ночным страхам, - сказала она себе. - Не стану паниковать, дядя".
Теперь ее сон был более мирным, а когда она проснулась, в комнате стало светлее. Сев, она увидела, что свет сочится в щель между занавесями на дальней стене. Она встала и отдернула шторы. Солнечные лучи хлынули внутрь, и перед Кивой открылся голубой, сверкающий Карлисский залив. Его усеивали крошечные рыбачьи лодочки с ослепительно белыми парусами, а над ними кружили чайки. Изумленная Кива открыла застекленную дверь и вышла на закругленный балкон. Повсюду вокруг, на разных уровнях, виднелись такие же балконы, одни побольше, другие поменьше, но все выходящие на прекрасный залив.
Кива находилась вовсе не под землей. Белый мраморный дворец Серого Человека был встроен в морской утес, и она вошла в него сверху, не видя его истинного великолепия.
Внизу террасами располагались сады, дорожки и ступени, сходящие к далекому берегу, где выдавался в море деревянный мол. Там стояли на причале около дюжины лодок со свернутыми парусами. Переведя взгляд на сам дворец, Кива увидела две высоченные башни, северную и южную, каждая со своей террасой.
В многочисленных цветниках трудились садовники - одни выпалывали сухие стебли, другие сметали с дорожек листья и складывали их в перекинутые через плечо мешки, третьи высаживали свежий бордюр и подстригали розовые кусты.
Кива, захваченная красотой этого вида, не услышала ни легкого стука в дверь, ни скрипа петель.
- Может, оденешься? - Кива круто обернулась и увидела молодую женщину с белокурой косой и стопкой аккуратно сложенной одежды в руках. Женщина улыбалась ей. - Смотри, увидят тебя монахи - что тогда станется с их обетами?
- Монахи? - Кива вошла в комнату и взяла одежду из рук женщины.
- Ага, из Чиадзе. Они изучают старинные книги, которые у Рыцаря хранятся в северной башне.
Кива взяла лежащую сверху белую полотняную сорочку, встряхнула ее и надела через голову. Ткань коснулась кожи мягко, как летний бриз. Поеживаясь от удовольствия, Кива надела длинную серую юбку с поясом посеребренной кожи и с блестящей серебряной пряжкой.
- Это все мне?
- Тебе-тебе.
- Чудесные вещи. - Кива погладила дерево, вышитое на правом плече. - Что оно означает?
- Это эмблема Рыцаря.
- Серого Человека?
- На людях мы называем его Рыцарем. Он хоть и не князь, но слишком могуществен, чтобы быть простым помещиком или купцом. Омри говорит, что вы ночью приехали. Ты с ним спала?
- Нет, - ответила пораженная Кива. - Как можно задавать такие грубые вопросы?
- Здесь у нас другая жизнь, Кива, - засмеялась белокурая. - Мы говорим и делаем что хотим, только не при гостях. Он необыкновенный человек. Слуг у нас не бьют, и он не относится к молодым женщинам как к своим личным рабыням.
- Тогда мне, пожалуй, тут понравится. Как тебя зовут?
- Норда, и мы с тобой будем работать вместе в северной башне. Есть хочешь?
- Да.
- Тогда пошли завтракать. Сегодня тебе многому придется научиться. Этот дворец - все равно что кроличий садок, и почти все новенькие в нем путаются.
Когда Кива в самом деле совсем запуталась, пройдя по бесконечным коридорам и нескольким лестницам, они вышли на широкую мощеную террасу, где на длинном столе стояли мясо, овощи, копченая рыба, сыры и фрукты. На одном конце лежали караваи свежего хлеба, на другом высились кувшины с водой и фруктовыми соками Кива, следуя примеру Норды, наполнила тарелку хлебом, маслом и копченой рыбой. Сев за другой стол у стены террасы, они принялись за еду.
- Почему ты спросила, спала ли я с Серым Человеком?
- С Рыцарем, - поправила Норда.
- Ну, с Рыцарем.
- У нас тут между служанками полная гармония. У Рыцаря фавориток нет, у Омри - тоже. Если бы Рыцарь переспал с тобой, это вызвало бы разлад. Многие наши девушки только и думают, как бы его очаровать.
- Он очень привлекательный мужчина, только старый уже.
- Возраст тут ни при чем, - опять засмеялась Норда. - Он хорош собой, полон сил, а главное - невероятно богат. Женщина, которая завоюет его сердце, ни в чем не будет нуждаться, проживи она хоть десять жизней.
- Слушая тебя, я удивляюсь, почему он так и не завел себе жену.
- Жен у него было хоть пруд пруди. - Норда наклонилась к Киве и понизила голос:
- Платных.
- Неужели он платит женщинам за удовольствие? - поразилась Кива.
- Каждый раз. Странно, правда? Наши девушки были бы его, только пальцем помани, а он посылает экипажи за городскими шлюхами. Они, конечно, нарядно одеты и увешаны драгоценностями, но все равно остаются шлюхами. Последний год он живет с Лалитией, рыжей столичной потаскухой. - Норда раскраснелась, и ее светло-голубые глаза метали искры.
- Я вижу, ты ее не любишь, - заметила Кива.
- Ее никто не любит. Она разъезжает повсюду в золотой карете с ливрейными лакеями, которыми помыкает немилосердно. А дома у себя колотит горничных, когда на нее накатывает. Злая она.
- Что же он в ней такого нашел?
- Увидишь ее - сразу поймешь, - прыснула Норда. - Как она мне ни противна, должна признать, что она необычайно красива.
- Я думала, он лучше разбирается в людях.
- Плохо же ты знаешь мужчин, - улыбнулась Норда. - Когда Лалития проходит мимо, слышно, как стукаются о землю их челюсти. Силачи, умники, ученые мужи, даже духовные лица - все покорны чарам ее красоты. Они видят ее такой, какой хотят видеть, а мы, женщины, видим ее такой, как есть, шлюхой. И не так она молода, как уверяет. На мой взгляд, она ближе к сорока, чем к своим мнимым двадцати пяти.
К завтраку стали сходиться другие слуги. Молодой человек в серой кольчуге, подойдя к двум собеседницам, снял шлем и улыбнулся Норде.
- Доброе утро. Познакомишь меня с новенькой?
- Это Эмрин, Кива, сержант домашней стражи. Он считает себя красивее, чем есть на самом деле, и приложит все силы, чтобы затащить тебя в постель. Такова уж его натура - не суди его слишком строго.
Кива посмотрела на парня: круглолицый, недурный собой, голубоглазый, с тугими завитками коротких светлых волос. Эмрин протянул ей руку, и Кива пожала ее.
- Не всему, что говорит обо мне Норда, можно верить, - сказал он. - На самом деле я добрая, чувствительная душа, ищущая свою вторую половину.
- Посмотрись в зеркало - и ты ее найдешь, - с милой улыбкой ответила Кива.
- Как ни грустно, это правда, - с обезоруживающей искренностью признался Эмрин, целуя ей руку. - Не забудь рассказать своей новой подружке, какой я отменный любовник, - добавил он, поворачиваясь к Норде.
- Как же, как же. Это были незабываемые десять мгновений, - подтвердила Норда, и обе девушки засмеялись.
