Дмитрий Могилевцев - Земля вечной войны
— Не, — ответила проводница, — я сама ужо. А чая нету. Рано еще. Еще греется.
— Я не за чаем. Поесть у вас можно купить?
— Поесть, — проводница обтерла ладони о передник и шмыгнула носом. — Есть у нас. Колбасочка сыровяленая. Чипсы, орехи. Печенье. Конфеты хорошие, с «Коммунарки».
— А хлеб есть?
— Откуда у нас? Это в вагоне-ресторане. Так што, брать будете?
— А сколько колбасы у вас?
— Три палки. Не, четыре. А вы всю, што ли, собрались?
— Всю, — подтвердил Юс.
— Ну-ну, — проводница посмотрела недоверчиво. — Она по двенадцать тысяч.
— Вот полсотни.
— У меня сдачи нет. Пива возьмите. По тысяче. Отличное пиво. «Оливария», темная. Целых три ящика есть.
— Да мне двух бутылок хватит.
— Смотрите, выпьют, чем колбасу запивать будете. На компанию-то всего две. Ведь опять прибежите через десять минут.
— Это мне одному.
— Ну-ну, — сказала проводница.
Идти к ней еще раз Юсу все-таки пришлось — за ножом. Колбаса оказалась вязкой, как гудрон. Юс резал ее и поедал, отпиливал кружок в палец толщиной и отправлял в рот. Прожевывая, отпиливал следующий кусок. Запивал пивом. Приканчивая третью палку, подумал, что сейчас выблюет на качающийся вагонный пол плохо пережеванную колбасу вместе с пивом. Но не выблевал. Чувствовал: объелся до крайности. Но, одновременно, хотелось есть, и чем дальше, тем больше. Четвертую палку пришлось резать на тоненькие, полупрозрачные кружочки, тщательно прожевывать, осторожно сглатывать, запивая крохотными глоточками пива. Но сглодалось, слизалось все до последней крошки, до жира на пальцах, до последней капли. Осоловелый Юс сидел, покачиваясь в такт поезду, будто переполненный, плохо завязанный бурдюк, и слушал, как колышется внутри распертый желудок. За окном мелькали деревья и бежали от столба к столбу провода — вверх-вниз, вверх-вниз. Как метроном. Юс сонно кивал головой им в такт, пока подбородок не уперся в грудь, а спина — в мягкую, обитую дерматином полосу над сиденьем.
Очнулся он, услышав: «Курочку будете»? Прежде чем ответить, потянул носом воздух. И сказал про себя: «Ах». А вслух ответил:
— … Буду.
— Давайте тогда с нами. Тут еще помидорки, перчик вот. Это ничего, что мы вас разбудили?
— Добрый день, — сказал Юс, дурея от запаха копченой курятины. — Ничего. Я так, прикорнул.
— Вы от самого Минска, наверное? — спросила симпатичная женщина средних лет, похожая на завуча средней школы. Юсу показалось, что он уже где-то ее встречал. — А мы утром сели. И докуда вы? Нет, ну что вы, давайте я вам еще от грудки отломлю. До самого Новосибирска? А мы нет. Мы до Свердловска.
— Ты б хлеба предложила, — заметил её лысый супруг.
— Да-да, вот, я вынуть забыла, — женщина вытянула из сумки пластмассовую коробку и извлекла из нее несколько ломтей хлеба. — Сама я без хлеба почти все ем, забываю, а Павел меня все время попрекает. Вас, простите, как зовут?
— Юзеф. Можно просто Юс, — ответил Юс.
— А меня Нина.
— Павел, — сказал Павел и протянул Юсу руку. Юс руку осторожно пожал.
— Вы как, по делам? — спросила женщина.
— Ну, можно сказать, по делам, — ответил Юс.
— Интересные у вас дела, — даже и не знаете, по делам вы или нет. Вы чем занимаетесь?
— Ну что ты пристала к человеку! — сказал лысый Павел. — Точно в милиции.
Женщина почему-то обиделась.
— Да нет, ничего, — Юс пожал плечами. — Я художник.
— А моя супруга на самом деле в милиции работает. Следователем. Раньше в школе работала. Теперь там. Говорит, с преступниками легче, чем с нынешними детьми.
— Ты же меня туда и пристроил. Он у меня, между прочим, майор. Первый зам в райотделе.
Юс едва не подавился курицей.
— Вы перцу слишком много насыпали, — сказала женщина. — Запейте. Налить вам? У нас хороший клюквенный морс. Клюкву сами собирали. Кстати, я вас нигде раньше не встречала?
— Может, и встречали. Я… я много людей встречаю. Да.
— Это хорошо, когда много людей встречаешь. Интересно. Знакомых много, так ведь? А вы что рисуете?
— Я художник-оформитель. Дизайнер.
— Так вы картин не рисуете?
— Отчего же, иногда рисую.
— Я вспомнила, я вашу фотографию в журнале видела. Там про какую-то московскую фирму и выставку. Мебель там была красивая. Кажется, я сейчас и фамилию вашу вспомню.
— Фотографическая память, — сказал лысый Павел, усмехаясь.
— Вы чего курочку больше не кушаете? Невкусная? Вот, еще бы крылышко взяли.
— Да нет, очень вкусная, — ответил Юс. — Просто я сыт. Я очень хорошо наелся недавно.
— А я вот перед дорогой никогда не ем. В поезде вкуснее. … Вспомнила, Антонов! Правильно?
— Нет, — ответил Юс, борясь с подкатывающей к горлу тошнотой. — Не Антонов. И московским фирмам я ничего не оформлял.
— А может, и не Антонов… И видела вроде не там… А где?
— Брось. Все-то тебе знакомых искать, — сказал лысый Павел.
— Ты невозможен.
— Извините, — сказал Юс. — Я сейчас.
В туалете его вырвало курицей, перцем и колбасой, и куском хлеба, которым он заедал курицу. Можно было бы перейти в соседний вагон, или лучше, в самый дальний, а потом выйти на следующей станции. Но это глупость. Он же сказал, что едет до Новосибирска. Дурак. Где же он видел эту женщину? Ведь видел, точно. Голова как набитый ватой мешок. Милицейская чета. Вот же влетел… Но чего их бояться? Какое до него дело русской милиции?
Он прополоскал рот, вымыл руки и вернулся назад.
— Может, вам таблетку? У меня есть, — участливо спросила Нина.
— Нет, спасибо. Меня, наверное, в поезде растрясло. Не нужно было наедаться так, — ответил Юс.
— Я же говорю, курица у тебя всегда слишком жирная, — заметил лысый Павел.
— Нет, курица очень вкусная, — сказал Юс. — Это не от курицы. Пройдет. Вы извините, я полежу.
Лежать ему пришлось до вечера. Он глядел в окно и усилием воли старался подавить бурчание в желудке. Когда соседи улеглись спать, он вышел, пробежав через весь поезд, успел в закрывавшийся вагон-ресторан, заказал три порции салата из свеклы с сыром и вареное яйцо — больше ничего уже не осталось, — и жадно, торопливо съел.
Лысый Павел и похожая на завуча Нина вышли часов около пяти. Притворяющийся спящим Юс слышал, как они шуршали и постукивали, роняли что-то, перешептывались, открывали и закрывали «молнии», одевались. Наконец вышли, аккуратно задвинув за собой дверь. Юс вздохнул с облегчением и перевернулся на бок. Когда поезд остановился, подойдя к станции, Юс уже спал.
Выйдя на перрон, лысый Павел достал мобильный телефон и позвонил. Дождавшись ответа, сказал в телефон: «Все нормально. Приехали. Скоро будем. У-гу». Сложил телефон, сунул в карман и спросил у похожей на завуча Нины: «А как насчет супружеских обязанностей? »
— С меня и так хватило, — усмехнувшись, ответила Нина.
— Ну, хоть шампанское?
— Я виски больше люблю.
— Ну, тогда виски за мной.
— Его зря выпустили, — сказала Нина.
— Не знаю, не знаю. Это с какой стороны посмотреть.
— Я думала, он полная развалина.
— Развалина, угрохавшая четверых. Если б не знал, не поверил бы. На вид — сущий цыпленок. Но мне сейчас куда интереснее, зачем наш милейший Сергей Андреевич на такое дело отправил вместо оперативника — тебя?
— Я клиента принимала и тестировала. Пока клиента Юровцу не передали, я его вела. Это — мой клиент. Само собою, после Юровца я его взяла снова.
— По собственному почину?
— Ну, не совсем.
— Не совсем, конечно. А вам с Андреичем не приходило в голову, что клиент может тебя узнать? Он же тебя видел.
— В мойке? Да уж вряд ли. Если он что-нибудь из мойки запомнил, так это у него где-нибудь на самом донышке, под семью замками. Мойку никто вспоминать не любит. Да и видел он меня, в самом худшем случае, пару минут.
— Пару минут. Пару минут. Кстати, а про майора милиции, — это твоя импровизация? Или тоже блестящая идея Сергея Андреевича?
Нина не ответила.
— Чудесно, чудесно. А тебе не приходило в голову, что ты вполне могла его сорвать?
— Но не сорвала же. А если бы и сорвала — ты же у нас супермен.
— Спасибо за комплимент. Только этот цыпленок завалил Валентинова. Голыми руками. И еще троих. … Ох, не нравится мне это все. До крайности. Почему мы не взяли его в поезде? Зачем вам с шефом обязательно вести его до Новосибирска? Тебе не приходило в голову, что твой шеф, мягко говоря, хочет на твоем горбу выехать? А может, он как раз и хотел, чтобы ты его сорвала, а я его угрохал?
— Если бы я знала, что ты такое трепло, попросила бы дать мне кого-нибудь другого.
— Пардон, товарищ командир. Слушаюсь и повинуюсь. Почему бы, в самом деле, нам не подождать до Новосибирска? Больше времени вместе — разве не здорово? Сможем узнать друг друга получше, правда?
Четверть часа спустя лысый Павел после второй рюмки коньяка за столиком ночного привокзального ресторана осторожно положил руку на талию похожей на завуча Нины. Та рассеянно улыбнулась и носком туфли ударила его под столом в промежность.
