Александр Муркин - Волколак
Процессия приблизилась к развалинам храма. Собственно, от всего храма остались всего несколько колон. И вдруг из одной из колон, из трещины, змеящейся от верха до низа, вылетели языки огня. Религиозный экстаз паломников ещё усилился, достигнув пика. Люди по очереди подходили и зажигали от огня связки длинных свечей. И затем «умывались» огнём от свечей. Ожогов не было, только слегка опаливались волосы, у кого они были.
Праздник длился не очень долго, но свечи успели зажечь все. Огонь из колонны пропал, экстаз пошёл на спад, и люди с церковными песнопениями на неизвестном языке пошли обратно. Впрочем, оставшегося экстаза хватало, чтоб сбить с гадюк агрессивность.
Провожать их Зверь не стал. Его заинтересовал один мутант, напоминавший осьминога. Явился сюда он раньше паломников. Растёкшись трехметровыми щупальцами на плитах очищенной от обломков площади, он только наблюдал. Религиозного экстаза у него не было, в настроение преобладало недоумение. Прямо как у Зверя. И ещё – Осьминог был вооружён. Один топор, один нож, два меча, два арбалета, колчан стрел. Это свидетельствовало, что мутант разумен, но не наделён достаточным набором природной защиты. А от стрелы или меча Зверь легко увернётся. Всё это было пристёгнуто ремешками к основаниям восьми щупалец. Пожитков не было, что свидетельствовало, что лагерь его близко, либо, что он в них не нуждается.
Зверь решил познакомиться поближе. Подкрался и услышал бормотание. Осьминог, не смотря на свой вид, сохранил речевую функцию. Несколько слов Зверь узнал – некоторые лаборанты его тюрьмы любили щеголять латынью. Осьминог бормотал речитатив на латыни. Когда он закончил словом «Аминь», стало ясно, что это чудо молилось. Зверь представил, как осьминожиха Ева протягивает Адаму восемь яблок – по яблоку в каждом щупальце, и закашлялся. Осьминог мгновенно выхватил оружие – два длинных меча, два арбалета, и приподнялся на четырёх щупальцах.
«А арбалеты-то двухзарядные» – отметил про себя Зверь, выходя из-за бетонной плиты развалин. Один арбалет направился на него, другой нет. Глаза осьминога были независимы, и в Зверя целил только один, другой обшаривал окрестности. Зверь, изображая игривого щенка, забил хвостом. Осьминог, оставаясь на трёх щупальцах, одним вытащил из мусора обломок деревянной доски и кинул в Зверя. Удачно кинул, будь Зверь и правда собакой – получил бы чувствительно. А так легко поймал зубами и, продолжая игру в щенка, запрыгал вокруг осьминога. Тот держал его на прицеле, но не стрелял. Пробормотал что-то раздражённое, и пополз в развалины, передвигая четырьмя свободными щупальцами. Быстро пополз, со скоростью хорошо идущего человека.
Зверь обогнал его и, встав на пути, выплюнул доску. Осьминог подобрал и зашвырнул далеко, прочь от себя. Зверь радостно кинулся вдогонку доске и подобрал её сразу, как та упала. И быстро принёс её обратно.
– Что с тобой делать… – пробормотал осьминог по-английски, потом снова перешёл на латынь. Повинуясь доброжелательному приглашающему жесту, Зверь побежал рядом. Так они и шли бок о бок по развалинам около часа, потом осьминог открыл каменную крышку и полез в узкий лаз. Зверь восхитился, как тот просочился в щель вдвое себя уже – похоже, костей у него не было. Прополз сам, осторожно выискивая ловушки – ловушек не было. После этого осьминог потащил за верёвку, и лаз закрыла снаружи каменная пробка.
Зверь в шоке оглядывал подвал – это была общественная библиотека! Современная – два десятка терминалов с клавиатурой и щелью для носителей. Все терминалы призывно светили зелёным диодом, показывая, что вакуумные батареи в порядке. Подвал освещали тусклые «дневные» лампы.
– Вот на, погрызи, – пригласил осьминог на английском. – и положил на чистый бетонный пол хорошую берцовую косточку. На ней ещё были кусочки варёного мяса, а в глубине костный мозг. – Но я надеюсь, что ты меня не объешь. Впрочем,… – и добавил что-то на латыни. Судя по чеканности речитатива – поговорку или цитату древнего мудреца. Зверь мог бы легко сгрызть кость целиком, но решил не выходить из образа безобидного щенка, и принялся старательно мусолить угощение, лишь слегка оставляя следы зубов. А осьминог уснул на каменном ложе. На самом деле уснул, не попытавшись посадить Зверя на привязь. Как он вообще выжил при таком отношении к безопасности.
У зверя всё зудело внутри – хотелось включить терминал. Но он терпеливо ждал. Только обследовал весь подвал, убедившись, что других входов в подвал нету. Были ещё четыре трубы вентиляции, из которых тянуло сквозняком, но они были узкие, около десяти сантиметров в диаметре, вдобавок, забраны несколькими слоями решётки, как крупной, от крыс, так и мелкой, от насекомых.
На следующий день осьминог пришёл на берег моря и полез в воду. Перед этим что-то сказал сопровождавшей его «собачке» на неизвестном языке ободряющим тоном, и нырнул. Зверь помчался в библиотеку, отвернул камень, не забыл вернуть его, потянув за верёвку, и, волнуясь, нажал на кнопку включения терминала. Он включился! Встав на задние лапы, осторожно, боясь повредить, прикоснулся когтем к экрану, выбрал в меню русский язык, потом, пробежав по каталогу, нашёл звуковой самоучитель арабского для русских. И принялся учить слова. Голос наверняка давно умершей дикторши старательно озвучивал слоги, ударения. Пояснял разницу произношения.
Зверь так увлёкся, что перестал замечать всё вокруг, уверенный, что почует приближение чего угодно заранее. В себя его привёл свист. Свистел осьминог. Зверь вздрогнул – осьминог появился в подвале совершенно бесшумно, и со стороны, противоположной входу.
– Вот так щенок… – сказал он на английском. Оружия у него сейчас не было, только одно щупальце сжимало сетку, в которой снуло шевелились пара крупных рыбин. В настроение преобладало удивление и возмущение. Он бесстрашно приблизился к Зверю. Тот попятился – неизвестно, каким природным оружием наградил осьминога мутаген, но тот явно не боялся. Однако, осьминог не напал, только посмотрел в горящий экран. – Так, русский, значит, – сказал он на английском. – Ты по-английски понимаешь?
Зверь кивнул головой.
– Не бойся. Я тебя не обижу. Вишь, сам как выгляжу. А ведь когда-то я был католическим священником. Хочешь, будем вдвоём жить? Мяса не обещаю, но рыбу всегда добуду.
Зверь фыркнул и, неожиданно для самого себя, послал телепатическую мысль на английском,
«Ты бы поменьше купался. Там, в море, монстров хватает. Страшные»
Осьминог вздрогнул,
– Ты можешь читать мысли?
«Нет, только передавать. Но чужое настроение чую хорошо»
– Здорово ты меня обманул, бегая с палкой. Я ведь правда тебя за собаку принял.
«Я внешне русский волк. Но тут никогда не видели лесных хищников. Думают, собака»
– Волк, значит. Волколак.
«Почему волколак?»
– Так зовут разумных волков, неспособных превратится в человека. Правда, в легендах они кровожадны.
«Легенды правдивы. Я такой»
– Мне послышалось, или в твоих мыслях я услышал самодовольство? Грех это.
Зверь, волколак, закашлял от смеха. Осьминог, не смотря на вид, остался священником.
«Ты мне скажи. Что там за крёстный ход был?»
– Пасха это была православная. На православную пасху огонь над гробом Господнем исходит. Уж две тысячи лет, на каждую православную пасху.
Волколак задумался. Пожалуй, и две тысячи лет назад можно было провести трубы с самовозгорающимся газом. Две тысячи лет работы – надёжно тогда строили. Вот только кто же нынче краник поворачивает?
– Не понимаю, – пробормотал священник. – Почему именно на православную пасху? Она же неправильная, постепенно смещается вперёд по календарю. За каждые четыреста лет на трое суток. Почему же столь великий символ веры был отдан православию, а не папе Римскому.
Волколак смотрел недоумённо – неужели он ИСТИННО верит… Это после всего, что произошло? Но сдержал язвительный комментарий. Вместо этого сказал,
«Мне надо языки знать. Арабский. Китайский. Поможешь?»
– Китайского не знаю. Но терминал поможет. Пользуйся.
«Я предупрежу, если морские монстры приблизятся. Я чую их очень далеко. Мясо я всегда достану. На нас обоих. Но не всегда чистое от мутагена»
– Будет день – будет пища. С радостью принимаю твою помощь. Мутаген мне не страшен. Худшее уже произошло. Один учёный друг сказал мне, что от мутагена мутируют только первые полгода, затем вырабатывается иммунитет.
«А мне один знакомый медик сказал, что некоторым мутантам мутаген становится необходим. Без него они умирают»
– Даже так.. А про каких монстров ты говорил?
«Стая рыб. Небольших, по три килограмма. Хищные, их терзает голод. Стая большая»
– На сколько большая?
«Когда она заплыла в бухту Севастополя, заполнилась вся бухта. Думаю, их десять миллионов. Или больше. Их голод я почую за сотню километров»
