Мария Симонова - Привычка умирать
К распростертому Каменскому подскочили двое драбантов, подхватили и понесли навстречу флаеру сопровождения. Крапива видел это краем глаза — тросики его “Паука” уже зацепились за гребень стены, рывок, и пару мгновений спустя он приземлился по ту сторону.
Тактический дисплей повел Крапиву по территории виллы — к подсобному строению, где на плане пульсировал красный крестик силовой установки. Наверняка там же находится лаборатория. Успеть, найти, захватить.
— Мы в доме, — раздался в наушниках хрипловатый голос сержанта.
— Хорошо. Действуйте осторожно.
Крапива бежал через двор, огибая каскадный фонтан — справа была та самая терраса, где лежал труп. Датчики пока не указывали на наличие противника — только силуэты драбантов, очерченные зеленым — свои, мелькали на дисплеях кругового обзора. Странно. Где же обитатели виллы?
Вот и дверь в подвал — мощная, укрепленная. Чистый сейф.
Тут же опера нагнали трое драбантов, оттеснили. Один присел под самой дверью, налепил контурный фугас и бодро отскочил в сторону, другой не слишком вежливо оттолкнул Крапиву с возможной линии огня. Фугас наливался багрянцем, оттенок сменялся на все более светлый, пока ослепительная линия не обрисовала периметр двери. Таяли секунды — пять, шесть… резкий хлопок, дверь проваливается внутрь, небольшой дымок — пар от раскаленного металла.
— Пошел, — констатация, и драбант прыгает в открывшийся проем, держа наготове штурмовое ружье.
Опер бросился следом. Крутая лестница, сзади топочут остальные. Коридор. Поворот, еще один. Пульсирует мягкий аварийный свет. Дверь. Тоже сейф. Снова фугас. Все бегут назад, за угол. Еще секунды. Раз… два… три… Пух! Бабах! Вперед! Тесный предбанник, здесь только по одному, только гуськом.
Крапиву вновь настойчиво оттеснили назад, и он оказался последним из тех, кто влетел в довольно обширный зал: стеллажи, какие-то шкафы, ряд кресел, занятых неподвижными фигурами. Все они высвечиваются желтым, то есть коминс не регистрирует явной угрозы. Возле кресел стоит человек в измятой джинсовой рубашке; он находится спиной ко входу и не оборачивается, словно не слыша, не обращая ни малейшего внимания на ворвавшихся драбантов, что-то делая с распростертым в кресле телом.
Не в силах поверить своим глазам, решив, что шлем ему мешает, Крапива откинул забрало и замер: человек всей пятерней ковырялся во вскрытой черепной коробке…
Что тут творится?! Маньяк? Каннибал?
Рядом витиевато выругался драбант и всадил в маньяка длинную очередь. Тот рухнул на пол.
— Мать вашу! Парализатором же надо! — очнулся Крапива и бросился к упавшему с аптечкой, уже понимая, что бесполезно: грудь преступника была разворочена. Мертв. На все сто. Как, естественно, и его жертва, лицо которой было с трудом, но узнаваемо — это оказался не кто иной, как сам Зашитый. Датчик жизни почему-то не указывал определенно на состояние остальных, пристегнутых к креслам. Зато коминс начал опознание — Садик, Петюня… Хейворки Зашитого. Убитый маньяк оказался Семеном, его личным телохранителем.
Влетели эксперты, оттерли, сноровисто раскладывая аппаратуру. Семену спешно лепили на голову датчики скренирования.
— Господин инспектор, посмотрите! — Драбант, стоявший у порога в следующую комнату, указывал в еще дымящийся после взлома проем.
Матовая капсула саркофага занимала в комнате центральное место. Несколько дисплеев, силовая установка. Это, без сомнения, была лаборатория! Помня инструкцию — к аппаратуре могут прикасаться только технари из ГЦПД, Крапива сказал своим:
— Назад! Лоскут, вызывай шнырей!
Поставив драбанта у входа, он сам пошел осмотреть пристегнутых хейворков. Как вдруг один из технарей, возившихся возле Семена, отскочил в сторону и неуклюже шлепнулся на спину. Остальные с криками бросились врассыпную, а Семен… Семен поднимался. Лицо его было искажено, словно в агонии, но он вставал, пока еще неуверенно.
Крапива замер, один из драбантов выстрелил в Семена из парализатора, что не произвело на того ни малейшего эффекта. Крапиве казалось, что происходящее ему снится. И, как во сне, он лапал кобуру “беретты”, давя панические мысли — этого не может быть! После таких ранений не встают!
Семен повернулся в его сторону, проведя ладонью по лицу, измазанному багрово-серой кашицей.
“Он жрал человечьи мозги. Вот падаль…” — подумал опер. Что это были мозги госпреступника, которого предполагалось брать, сейчас уже не имело значения. Он только четко уяснил себе, что эта падаль неимоверно живучая, и сместился так, чтобы между ним и Семеном оказалось кресло с Зашитым. Драбант в дверях воспользовался моментом — еще одна очередь из лучевика буквально взорвала грудную клетку воскресшего Семена, попутно окончательно разнеся вскрытый череп Зашитого. Брызнувшие ошметки заляпали Крапиве лицо.
Семен упал изодранной кровавой куклой…
— Не стрелять! — раздалось от дверей, где образовались двое в костюмах высокой защиты.
“Шустрилы из Центра”, — с некоторым облегчением подумал Крапива. Но не успел он перевести дух, как Семен вновь зашевелился. Один из прибывших, действуя с хладнокровным спокойствием, направил на него широкий раструб, и тонкая сеть опутала никак не желающего умирать наймита.
Крапива машинальным движением попытался стереть с лица липкие ошметки, но неловко опрокинул забрало. В этот момент Семен открыл глаза и произнес бесстрастным голосом:
— Мою добычу не хавать.
Спустя секунду в помещение ворвались еще с дюжину шустрил и, козыряя ксивами, вытеснили драбантов, технарей и самого Крапиву, силившегося осмыслить ситуацию. Попав в коридор, он как-то вдруг понял, что лучше бы ему не обдумывать случившегося, а также догадался, что для его здоровья и благополучия полезнее было бы вообще никогда этого не видеть.
* * *— Ну, что скажете, Крапива? — Александр Васильевич Гор нарушил затянувшееся молчание.
— Ничего, господин советник, — Крапива глядел на пространственный монитор, где застыло перекошенное лицо Семена с широким кровавым мазком через всю щеку. Спину вновь продрала противная рябь от воспоминания, как простреленный насквозь и, казалось бы, безнадежно мертвый наймит Зашитого перевернулся на живот, слепо зашарил рукой, ища опору. А потом начал подниматься, словно не было у него в грудине кровавой дыры. Да, только что, просмотрев материал, он убедился, что ее действительно не было! Затянулась, рассосалась, черт ее знает! Мистика. Бред. Вот только бред, зафиксированный на пленку.
— Так-таки и ничего?
Казалось, в глазах советника плавают крошечные острые льдинки. С другой стороны на Крапиву внимательно глядел Каменский, полулежавший в объятиях регенотрона — они находились в госпитале следственного управления, куда Гор с Крапивой “пришли навестить” раненого сотрудника.
— Недостаток информации, — сказал Гор, — это понятно. Но меня интересует как раз свежий взгляд. Так что уж будьте любезны. Сейчас у нас оперативное совещание и принимаются любые, подчеркиваю — любые — версии.
— Это Семен, личный телохранитель Зашитого, — зашел издалека осторожный Крапива, — выкуплен им у Гильдии, проходил по э… трем делам, как свидетель. Еще дважды освобождался прямо из зала суда, благодаря отличной работе адвоката.
— И вдруг начал поедать мозги босса… — добавил Гор.
— Очевидно, свихнулся, — предположил Крапива.
— Возможно. — Гор выжидательно помолчал. И Крапива — а, была, не была — решился, чувствуя разливающийся в груди холодок:
— Похоже, что этот наймит бессмертен, господин советник! — выпалил он единым духом, захлопнул рот и сжал губы, чтобы скрыть их легкое подрагивание.
Гор одобрительно кивнул и поглядел на Каменского.
— Я согласен, — сказал тот. — Володя, поздравляю. Ваш допуск повышен до статуса А4. Александр Васильевич сейчас проведет приказ. С этого момента ваши полномочия расширены.
Крапива четко повернулся к Гору:
— Благодарю, господин советник!
— Садитесь, опер. Нам предстоит напряженная акция, и я на вас, Крапива, рассчитываю.
Потому Гор и освободил его от ментоскопирования после Барвихи. Вся бригада была отправлена в пси-корпус на чистку памяти, а опера Гор вызвал к себе. Когда же два холеных, наглых и совершенно одинаковых шустрилы пытались задержать Крапиву, советник примчался лично, и разговор с “секретными” вышел не из приятных. Зато память о вилле осталась. Которую, тьфу-тьфу-тьфу, помнить Крапиве совсем не хотелось.
— Отчитываться вы должны с этой минуты только передо мной. Кроме вас, допуск имеют Игорь Каменский и начальник аналитического отдела — Александр Гельфер. И все. За утечку отвечаете головой. Да, ваша догадка верна — Семен бессмертен, вернее сказать — обессмерчен. Я вам сброшу подборку материалов, ознакомитесь. А пока о деле. Произошла утечка информации в прессу.
