Вадим Панов - Другие боги
– Я все сделал, – угрюмо произнес Биджар. – Охота началась. Лучшие убийцы Тайного Города с нетерпением ждут Майлу.
Руки шаса дрожали.
Слепой Волк склонил лобастую голову и одним прыжком покинул крыльцо.
* * *– Вы проверили сайт наемников?
– Да, комиссар. – Тамир Кумар, один из личных аналитиков Сантьяги, немедленно открыл на мониторе заглавную страницу «ГоловоРезки» и продемонстрировал комиссару фотографию Майлы. – Нам снова объявили войну.
– И опять неизвестно кто… – пробормотал Сантьяга. Пробормотал тихо, едва разборчиво, скорее для себя, но Кумар услышал и жизнерадостно подтвердил:
– Опять неизвестно! Заказчик общался с охотниками по телефону.
Комиссар задумчиво покосился на аналитика, но промолчал. Всякий раз, когда неизвестный объявлял контракт на голову Майлы, Сантьяга прилагал все усилия, чтобы найти его. Использовалась магия, жестоко допрашивались наемники, ищейки вынюхивали мельчайшие следы, но все напрасно. Таинственный игрок прятался очень умело и ни разу не допустил ошибки. Комиссар выжидал, но осторожность не покидала противника. Единственное, в чем был уверен Сантьяга, – это не было делом рук Великих Домов, противостояние с незнакомцем началось задолго до того, как у людов и чудов появились Источники. Действовал кто-то другой, но кто? И самое главное – с какой целью?
– Какова цена на этот раз?
– Десять миллионов.
Сантьяга уважительно присвистнул.
– Это заставит наемников рыть землю даже в огороде Нави.
Структура заклинания, применяемого князем для Майлы, требовала, чтобы женщина просыпалась на значительном удалении от места, куда она должна была попасть. Аркан был многоплановым, сочетал слишком много элементов, и достаточно длинный маршрут, который следовало преодолеть Майле, был относительно невысокой платой… Вот только уже через три ее пробуждения навы столкнулись с попытками убийства женщины, и с тех пор плановое путешествие превратилось в увлекательное приключение с непредсказуемым финалом. Ортега, ближайший помощник комиссара, подготовил несколько мобильных групп гарок, готовых отправиться в любой уголок Москвы на защиту Майлы.
– Комиссар, – протянул второй аналитик, нав-предсказатель, – может, имеет смысл объявить приз за охрану женщины…
– Не начинайте заново, Доминга, – поморщился Сантьяга. – Сколько бы мы ни предложили, в Тайном Городе все равно найдутся желающие уколоть Навь. К тому же и чуды, и люды никогда не примут от нас деньги.
– Но они должны помнить, чем заканчивались прошлые попытки.
– Жизнь состоит из череды достижений, – пожал плечами комиссар. – Если не получилось раньше, это хороший повод попробовать еще раз. – Сантьяга помолчал. – Сколько энергии осталось в Майле?
– Она почти ничего не тратила, – деловито ответил Тамир. – Сейчас в ней почти столько же, сколько мы в нее влили.
– Столько, чтобы Майла сумела добраться до Логова, но не смогла вспомнить…
– Мы почти не видим ее, – пожаловался Кумар. – Сигнал очень слабый.
И это несмотря на безумное количество магической энергии, которое «ласвегасы» тратили на сканирование города.
Успеют ли гарки прийти на помощь? Успеют ли наблюдатели вовремя понять, что у Майлы возникли проблемы? Сейчас все зависело от них. Сантьяге оставалось только ждать.
– Мы просчитали варианты, – тихо проговорил Доминга. – Вероятность того, что Майла доберется до Логова, как обычно, высока. Но что будет там, в зоне? Я не понимаю: почему вы никогда не отправляете туда наемников?
– И я всегда отвечаю вам одно и то же, – улыбнулся комиссар. – Потому что мы обязаны уважать чувства осов, даже если с практической точки зрения это полное безумие. В Ночь Осаннмма в Логово могут войти только они. Так было, и так будет.
* * *Челы снова изменились и снова изменили свой город. Брусчатку заместило ровное покрытие, имитирующее настоящий камень, дома устремились еще выше, а на улицах стало гораздо больше странных железных повозок. И совсем не осталось лошадей. Майла любила лошадей, ее очаровывала их грация, умные, все понимающие глаза, и ей не понравилось, что челы изгнали этих прекрасных животных из своего города. Зато в нем стало больше света, и тьма уже не чувствовала себя полновластной хозяйкой на ночных улицах. И челы, несмотря на позднее время, не спешили спать, наслаждаясь теплой прохладой летнего сумрака. В небольшом парке слышались голоса и смех, витала аура покоя и расслабленности, и безмятежность ласкала душу Майлы.
Она чувствовала биение родного сердца, но не могла не задержаться под звездами. Новые образы, новые чувства наполняли ее. Майла жадно впитывала эмоции челов, проникала в душу их домов. Разговаривала с камнями старого города и улыбалась, слушая их.
Майла не могла сразу отправиться к тому, кто звал ее. Она должна была наполниться чувствами, впечатлениями, любовью. Жаждой жизни. Должна была увидеть звезды…
Она подошла к небольшому фонтану и, склонившись над невысоким бортиком, зачерпнула ладонью воду.
– Что вы делаете?
Вода была невкусной, с горькой примесью грязи, но Майла с наслаждением глотнула холодную жидкость, омыла руки и тряхнула кисти, отправив в стремительный полет веселые брызги.
И рассмеялась.
– Что же вы делаете? – удивленно повторил сидящий на бортике мужчина.
– Вода! – Майла вновь опустила руки в фонтан и вновь встряхнула ими. – Свобода!
– Но зачем вы ее пьете?
– Она пришла из Земли. Она скована камнем. – Майла посмотрела на мужчину. – Она не может быть плохой.
– Она грязная.
– Ну и что?
– Э… – Мужчина растерянно умолк, подбирая слова, и вдруг, сам того не ожидая, улыбнулся. Улыбнулся по-настоящему, по-доброму, как улыбаются близкому человеку. Улыбнулся в ответ на теплую волну искренней доброжелательности, идущую от этой красивой и удивительной женщины.
– Вот ведь, мля, дурацкое задание, клянусь хоботом Спящего, – пробубнил Отвертка.
– В чем дело, боец? – осведомился уйбуй Булыжник. – Служба не в охотку?
– В натуре, я не ною, – мигом собрался дикарь. – Но мне интересно: как мы эту девку конкретно определим? Ваще, где это видано, мля, чтобы девку только по фотке определять? Ни имени, ни отчества? Всех подряд валить будем?
Боец глубокомысленно оглядел редких прохожих.
– А так бы ты у нее паспорт полез проверять? – хмыкнул Булыжник.
– Да хотя бы! Конкретно подвалили бы, типа полицейские и, типа, давай, туда-сюда, документы на стол, шалава. Ага! Фамилия совпадает – пулю между глаз, и до свиданья.
– Заказчик сказал, что девку мы так узнаем. Она адназначна будет выделяться.
– Наголо побреется, как эта, ведьма человская? Не к ночи будь помянута.
– Может, и побреется.
– Выделяться она будет! – Отвертка, почувствовав молчаливую поддержку других рядовых бойцов, сидевших в джипе Булыжника, осмелел: – И ваще я не понял, почему бабло делить неправильно будем? Весь город говорит, что за девку десять «лимонов» обещано, тогда почему нам всего пять?
– Не нам, а тому, кто убьет, – поправил подчиненного уйбуй.
– А почему пять?
– Потому что три пойдут в доход семьи, – несколько неуверенно ответил уйбуй. – А еще два поделят между всеми бойцами. Чтобы, типа, никому не было обидно адназначна. И чтобы нам не пришлось по Москве носиться, а у каждого был свой пост. Кому повезет, тому повезет.
Но в голосе Булыжника не слышалось железной уверенности. Ему тоже не нравилась по-ли-ти-ка Кувалды, но одноглазый набрал такую силу, что спорить с ним никто из уйбуев не рисковал. Охота связываться! Да и Копыто, верная псина фюрера, не пойми как умудрившийся спастись во время выборов, лихо вычислял смутьянов и отправлял их на виселицу.
– А я желаю все себе! И плевать…
– Шустрый ты, боец, адназначна шустрый.
– Да уж, – подбоченился Отвертка. – Я шустрый.
– Такие тренерами не становятся, – заметил уйбуй.
– Это почему? – Физиономия дикаря разочарованно вытянулась. Отвертка с детства думал, что только такие шустрые, как он, и становятся, по выражению Булыжника, тренерами. Или хотя бы уйбуями.
– Потому что шустрые долго не живут, – наставительно поведал командир десятки. – Помнишь Напильника? Вот ведь, сукин сын, шустрый был, а где он сейчас? То-то. Через полгода забудем даже, как выглядел.
– А я уже не помню, – признался боец Баллон.
– И это правильно.
Отвертка задумался:
– А какие долго живут?
– Осторожные.
– А…
Боец явно желал продолжить разговор, но Булыжник предупредительно поднял руку:
– Замри, Отвертка. Это она!
Майла заметила врагов сразу – распространяемая ими агрессивная аура не могла остаться незамеченной. Но женщина не сразу осознала, что их злоба направлена на нее. Не сразу поняла, что является объектом охоты. Ей, наполненной свободой, жизнью и любовью, не сразу удалось осознать, что в тихом, полном света городе может произойти нечто подлое, некрасивое.
