Сергей Кусков - Игрушки для императоров: лестница в небо
Строгая сеньора кивнула моей провожатой, та молча кивнула в ответ и удалилась. Люк закрылся. Мы остались наедине.
Молчание. Я стоял на том же месте, не смея двигаться, она смотрела на меня, не проявляя эмоций, делая какие-то выводы по поводу моей внешности.
Перед сеньорой лежали отнятые у меня вещи – браслет, навигатор и папка с документами. Открытая папка. Невдалеке стояла большая ваза с натуральными фруктами – бананы, яблоки, ананас, персики, что-то еще, мне незнакомое. Я непроизвольно сглотнул – нам с мамой такая роскошь не по карману. Нет, иногда мама позволяла себе купить подобное, не часто, по праздникам, но не в таком количестве.
– Угощайся, – услышал я довольный голос. Мягкий, какой-то бархатистый. Но одновременно грубоватый, с хрипотцой. Я вновь сглотнул, неужели смотрел настолько жадно? Позорище!
Сеньора полковник явно получала удовольствие от моей неловкости. Потом указала мне на кресло недалеко от себя.
– Присаживайся, Хуан Шимановский.
Я сел. Она достала из ящика стола перед собой сигарету, зажигалку, прикурила и смачно затянулась вонючим дымом с запахом ментола. Как можно потреблять эту гадость? Я не про ментол, про табак. И тут же понял, что не так у сеньоры с голосом, – последствия курения. Наверху, в потолке, зажужжала автоматически включившаяся вытяжка.
– Сразу первый же вопрос, почему при такой фамилии у тебя такое странное имя?
Я пожал плечами:
– Это надо спросить у мамы. Наверняка что-то связанное с отцом, не знаю, кто он, как его зовут.
– Печально, – потянула сеньора. – Меня зовут Мишель, Мишель Тьерри, я возглавляю корпус телохранителей. Как считаешь, в мою компетенцию входят кадровые вопросы?
Я вновь пожал плечами, мне это стало надоедать, но иной реакции на шпильку не придумал.
– Сеньора, поймите меня правильно, я не хочу относиться к вашим офицерам с вызовом или, не дайте высшие силы, неуважением, просто желаю, чтобы меня банально выслушали, а уже потом вышвыривали.
Она кивнула:
– Считай, у тебя получилось. Я тебя слушаю.
– Я… – Я раскрыл рот и понял, что растерялся.
Сеньора Тьерри вновь улыбнулась.
– Куришь? – кивнула мне.
Я отрицательно покачал головой.
– И вам не советую. Вредно это.
Она засмеялась:
– Мальчик, все мы сдохнем. Кто-то раньше, кто-то позже. Позволь уж мне самой решать, какое удовольствие и в каком количестве перед этим я получу.
Я опасливо заткнулся. Нашел кому морали читать о вреде курения! Сеньора мои волнения заметила и вновь улыбнулась.
– Ты остановился на том, что не знаешь своего отца.
Я кивнул:
– Да, не знаю, кто он, а мать не говорит. Никаких документов с его именем, везде фигурирует только мать. Это ее фамилия, Стефания Шимановская, потому такой казус с именем. Я даже не похож на нее нисколько, весь в неизвестного мне отца!
– Бывает, – потянула сеньора, выпуская ароматно-удушающую струю дыма. – Она полька?
Скорее утверждение, чем вопрос. Я кивнул:
– Да, но не из Полонии, а из русского сектора. Она в большей степени русская. Я даже языка польского не знаю.
– Значит, ты у нас русский, Хуан Шимановский? – В ее глазах появились веселые искорки.
Я задумался.
– Наверное, нет, сеньора. Я больше латинос, хотя язык знаю. Меня так воспитала мать.
– У тебя очень мудрая мать! – усмехнулась вдруг сеньора, гася остаток сигареты в красивой фарфоровой пепельнице в виде большого китайского дракона. – Очень правильно поступила.
Я вдруг почувствовал, что она говорит предельно серьезно.
– Почему?
Любопытство когда-нибудь меня погубит, но надеюсь, не скоро. Сеньора Тьерри бегло пожала плечами, не желая развивать эту тему:
– Потом поймешь. Как ты к ней относишься?
– В смысле? – не понял я.
– В смысле ее прежней профессии. Как ты относишься к ней из-за этого?
«Что, Шимановский, обломался? А как ты хотел, в руках этих людей все планетарные базы данных. Или думал, что сей факт останется за бортом?»
«Нет, не думал, – сам себе ответил я. – Но эта сеньора так спрашивает. С хитринкой в глазах. Будто проверяет!»
«Почему «будто»? И есть проверяет. Психи им тут не нужны, они только адекватных берут. Твое отношение к матери, Хуанито, для их тестов значит многое. И учти, Шимановский, врать даже не пытайся! Посмотри в ее выжидательные глаза, она тебя уже тестирует! Эта сеньора – психолог, и в момент раскусит любую ложь».
Я решил внять предостережению внутреннего голоса, отвечать четко, как есть, не юлить. В конце концов, это не так уж и важно. Главное, кто я сейчас, кем меня вырастила и воспитала мать, а не то, чем она когда-то занималась и кто мой отец.
– Раньше комплексовал из-за этого. Но сейчас смирился. Я люблю ее и уважаю. Она – мать, и вырастила меня неплохим человеком, что бы ни было раньше. Все остальное не главное в жизни, ведь так?
Сеньора удовлетворенно кивнула:
– Так. Скажу больше, в отличие от большинства присутствующих в этом здании, ты знаешь, кто твоя мать и что она хороший человек. – В глазах сеньоры промелькнула непонятная грусть. – Делай выводы!
«Вот так, Шимановский! Ты здесь еще и в тузах! – усмехнулся я про себя. – Кто такие «ангелы»? Приютские сироты, дети пьяниц, бывшие беспризорники, те, кого оставляют в роддоме и прочие будущие низы общества. Несмотря на свой невеселый статус за пределами этого заведения, ЗДЕСЬ ты – объект зависти. Ну как, доволен, что нашлось такое место, где твое происхождение считается недосягаемо высоким?»
– Расскажи о себе, – неожиданно сказала сеньора, разваливаясь в кресле и закидывая ногу за ногу, явно готовясь получать очередную порцию удовольствия. По ее напряженным глазам я понял, тестирование продолжается. – И о том, почему решил вербоваться, какие причины на то тебя подвигли.
Глава 2
Собеседование
– Вот так, сеньора, все и случилось. Ее увезли, а я…
– Почувствовал свою неполноценность. М-да! – Сеньора полковник задумалась. – И решил стать крутым. Чтобы в следующий раз дать обидчикам достойный отпор.
Я красноречиво уставился в пол.
Я рассказал свою историю, ничего не переделывая и не утаивая. В смысле, не переделывая настолько, чтобы она могла показаться ложью. Но, скажем, знать, что Бэль аристократка, им совсем не нужно. Это пустая, ни на что не влияющая информация, мне было бы приятнее, оставайся эта девушка лишь моей. Чтобы они не искали и не трогали ее. Я не назвал имя, просто сказал, что она из обеспеченной семьи, не уточняя, насколько обеспеченной. То же и с навигатором: подарили – да, подарили. Хотите взять на экспертизу – берите. Если припрет – скажу, а так…
Имя Виктора Кампоса ей было известно, тут она заинтересовалась, но о «школьном деле» информации почти не имела, лишь ту, что выкладывают в общих сетях, без пикантных подробностей. Мой бой с отморозками Бенито ее тоже заинтересовал, она откуда-то тут же скачала и несколько раз прокрутила его запись, выспрашивая про скользкие моменты. И, судя по выражению лица, я ее приятно удивил.
– Теперь меня выставят за дверь? Ведь я пришел сюда из корыстных целей. – Я не удержался и нарушил ее раздумья.
Она покачала головой:
– Нет, почему же?
Затем поднялась, подошла к стоящему в дальнем углу кабинета большому шкафу, на деле оказавшемуся кухонной панелью, вытащила горячий чайник и поставила на стол. Затем из другого шкафа, теперь уже настоящего, извлекла несколько вазочек – конфеты, печенье, вязкая жидкость темно-вишневого цвета с ложечкой внутри. Все это добро также было передислоцировано на стол.
– Чай будешь?
Не вопрос, скорее утверждение. Но я вдруг понял, что за ожиданием и беседой прошло много времени, я проголодался и отказаться не смогу.
– Буду! – честно ответил я, пожирая глазами то, что простиралось перед ними. Сеньора перехватила мой взгляд, усмехнулась, но промолчала.
Заварив чай в чайнике из настоящего звонкого хрупкого даже на вид фарфора, она разлила его по чашкам и придвинула одну из них ко мне.
– Мы много лет с мужем жили на Земле, в Парамарибо. Знаешь, там наша база?
Я кивнул. Слышал. Одна из двух военных баз, арендованных Венерианским королевством у союзной Империи. Там живут в основном наши флотские и десантники, из расквартированных на Земле частей. Точнее, их семьи.
– Мой муж – офицер флота. Я в свое время сбежала с ним, и мы провели там многие годы.
Она налила мою чашку до верха. Из нее тут же повалил ароматный пар. Я принюхался – ничего похожего на привычный чай в этом аромате не было.
– То, что здесь считается чаем, – дерьмо, поверь мне! – Сеньора села на место и с выражением глубокого наслаждения сделала крохотный глоток, придерживая другой рукой блюдце под чашкой. – Угощайся, не стесняйся. Это варенье. – И она вновь проследила за моим взглядом на темно-вишневую вазочку. – Не фабричный джем, а настоящее домашнее варенье, сами делаем для себя.
