Игорь Марченко - Доминион. Воссоединение
— Интересно, у кого вы провели ночь, если не у себя дома? Вы замужем?
— А это не ваше дело! — сверкнула она зелеными глазами.
Я спрятал улыбку за хорошим глотком пива.
— Вы говорили, что будете с помощниками…
— Да, я захватила с собой на всякий случай двух своих надежных помощников. Пузана и Юрыка.
— Ну и где же ваши помощники? Гоняют по улицам строри?
— Вы зря иронизируете. Они самые смышленые помощники, которых только можно найти в этом городе. А сидят эти бездельники вон там, за игрой в маджонг. Делают вид, что играют по-крупному.
Скосив взгляд в указанную сторону, я увидел странную парочку у стены. Один был толстенным увальнем с взъерошенной свалявшейся рыжей шерстью и порванным правым ухом. Второй был худым, если не сказать — на грани истощения, с выпирающими сквозь серую шерсть ребрами. Вместо хвостов у них были короткие обрубки. Когти намеренно запущенной длины, словно созданные для потасовок. Однозначно, вид у этой колоритной парочки был насквозь продувной и криминальный. Оба, заметив наши взгляды, приободрились и вернулись к прежнему занятию — азартной игре с цветными фишками из дерева и пластика.
— Клянусь нейтронной звездой, ваши подручные мне по душе, как и ваша храбрость, — одобрительно сказал я. — Так груз будет к завтрашнему вечеру? Вы готовы улететь отсюда?
— Улетаете только вы, дорогой Стайгер. Я сама как-нибудь разберусь со своими проблемами. Ваше дело не забыть про наш уговор. Передайте мне камни…
— Сразу же после того, как энергию начнут грузить на мой корабль. Не раньше.
На это у Крейзи не нашлось что ответить и она встала из-за стола. Мы, не суетясь, направились к выходу. Краем глаза я заметил, как два ее подельника, устроив на весь клуб театральную свару — хватая друг дружку за грудки, потянулись вслед за нами, отчаянно горланя дурными голосами грязные ругательства.
На заднем дворе забегаловки стояли ровные ряды машин, чьи водители весело проводили время. Почти на всех автомобилях было написано: «Язитранс — прокат машин для туристов и гостей планеты». Миновав гигантские грузовозы, мы дошли до элегантной темно-вишневой машины. Пузан сел на место водителя, Юрык устроился рядом с ним. Открыв заднюю дверь, я пропустил вперед Крейзи, и сам нырнул следом за ней, напоследок окинув взглядом парковку. Нужно было убедиться, что за нами никто не следит.
— Наше вам, карго! — прогромыхал Пузан, блеснув в зеркальце кошачьими зрачками.
Автомобиль, мигнув на прощание габаритными огнями, вырулил задним ходом на улицу и стал удаляться от таверны, с каждой секундой увеличивая скорость.
— И вам того же, — нейтрально сказал я. Тощий Юрык, больше смахивающий на хитрую куницу, чем на язига, заерзал на сиденье:
— Ну что там по плану, хозяйка? Ничего толком не объяснив, вытащили из постелей, заставили переться черт знает куда! И кто этот человек? От него тянет кровью и неприятностями.
— Хозяйка решит, что делать дальше и без твоих глупых вопросов! — Зевнув, Пузан закинул в рот огромный бутерброд и громко зачавкал.
Салон наполнился знакомым запахом рыбы. Удобно расположившаяся на диване Крейзи сморщила нос и мотнула головой. А потом по привычке стала вылизывать шерсть на тыльной стороне ладони.
«Зоопарк какой-то, ей-богу!» — ухмыльнулся я, глядя на своих новых друзей.
— Что вас так развеселило, мистер? — нахмурился Пузан, зыркнув на меня в зеркальце заднего обзора и даже перестав жевать.
— Вы самые странные напарники, которые у меня когда-либо были на операции, — с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, объяснил я. — Будь вы людьми, вы бы меня поняли.
— Вот еще, быть человеком. Ха! Что может быть нелепее? — замурлыкал Юрык, ковыряясь в зубах изящным стилетом. — Хотя, если подумать, будь я человеком, то непременно купил бы себе большой розовый лимузин, стал директором предприятия по производству гамма-игр, ездил каждый день в казино и каждую ночь спаривался с новыми человеческими самками…
— Заткнись! — Пузан пихнул Юрыка локтем. — Меня тошнит от твоих желаний!
— Ничего, Пузан. Пускай помечтает… — зевнула Крейзи.
Наша машина мчалась по пустынному в этот час шоссе. Огни города постепенно начали тускнеть. На горизонте — меж высоченными кронами древесных великанов — уже появилась красная полоска, предвещавшая скорый рассвет. Огромная стая порхающих скатов взмыла в небо, спеша поймать воздушный поток, несущий утреннюю влагу.
Проехав мимо крикливо оформленных магазинов и ателье, выдающих себя наружной рекламой, мы свернули в узкий переулочек и остановились рядом с ветхим домом внутри маленького дворика. Там, в песочнице на детской площадке, с утра пораньше копошились детеныши язигов под присмотром бдительных стариков и родителей. Малыши-язиги не могли долго спать дома и их поневоле приходилось выводить на улицу.
— Здесь мы дождемся вечера. Подготовим дальнейший план действий, — шепнула Крейзи, ожидая, пока я подам ей руку и помогу выбраться из машины. — А вы двое летите к военным складам. Я вам о них рассказывала накануне. Подгоните два трейлера, которые выведут для вас из ангара и оставят снаружи. Доставите их к месту, где вас будут ждать мои корабли, и перегрузите на них товар. Все поняли?
— Да, хозяйка, разберемся, — кивнул Пузан. — Все сделаем в лучшем виде!
Из открытого окна машины высунулся Юрык, сделав мне страшную гримасу.
— Если этот безволосый к вам будет приставать, хозяйка, двиньте его для начала ногой промеж ушей, а потом звоните нам. Мы вмиг прилетим и так его отделаем, что мать родная не узнает…
— Юрык! — раздался рык, и мохнатая лапа Пузана оттащила того от окна.
Машина, взвизгнув колесами, свернула за угол.
— Вы точно в них уверены, Крейзи? Я не потерплю провала миссии по вине идиотов…
— Успокойтесь. Они просто дурачатся, — ответила она, потянувшись всем телом.
Потом, выгнув спину, изящно зашагала к облупленному подъезду, помахав рукой соседям.
— Ну, вот, теперь не избежать сплетен.
— Вы о чем?
— Теперь решат, что я настолько аморальна, что начала водить сюда людей.
Стены в квартирке были тонкие и хорошо проводили шум из соседних квартир, где пищали маленькие язиги и кто-то громко чихал и фыркал.
— Не самое лучшее жилье на свете, но прятаться нам пока больше негде, — вздохнула Крейзи. — Это квартира моего брата.
— А где он сам? — спросил я, с любопытством рассматривая фотографии ее брата в разные моменты жизни.
Вот язиг в светлую полоску держит в лапах кошмарную тварь с крыльями и многосуставчатыми лапами. А вот он же, но уже с тремя очаровательными беленькими девушками-язигами, на фоне моря и песка.
— Долго рассказывать. Его уже пару лет как нет в живых…
— Примите мои соболезнования. Где здесь ванна с душем? Я после отеля сам, словно хорошо прокопченная рыба…
— Сразу за поворотом направо. Берите любое полотенце, какое найдете.
Жилище ее брата было уютным и чистым, и даже растрескавшийся потолок и стены не портили впечатления. На стенах висели цветные циновки и картины, по углам стояла чужеродного вида мебель из темно-красного дерева, от которой пахло стариной.
Помывшись, я расстелил на полу широкий кусок пластика, найденный на лоджии, быстро и профессионально разобрал оружие на части. Потом почистил и тщательно смазал детали машинным маслом, которое дала Крейзи. Она в это время готовила завтрак. Без оружия я не мыслил своего существования.
— Не хочу, конечно, лезть не в свое дело, Стайгер, но чем вы все-таки прогневали Имперские власти, что они так хотят вашей смерти? — спросила Крейзи за завтраком.
— Меня зовут Ингвар Грин, а не Стайгер. Это имя простое прикрытие. — Я чуть подумал. — А история длинная, да и вряд ли вы мне поверите. Зачем вам узнавать лишние подробности о человеке, которого, скорее всего, вы больше не увидите?
— У нас до вечера полно времени. Хотя, если не желаете, можете не рассказывать, — пожала плечиками Крейзи. — Просто хочу понять, во имя чего вы рискуете жизнью. Не хочется верить, что вы просто преступник.
Я отодвинул тарелку и, задрав правый рукав комбинезона, показал длинный ряд татуировок на предплечье. Их мне накалывали лазерным лучом после каждой военной операции и выдавали нашивки для кителя.
— Вам что-нибудь говорят названия? Крейзи, прищурив глаза, стала беззвучно шевелить губами, с трудом читая Имперскую готическую вязь.
Некоторые названия как будто знакомые, но не припомню, где могла их слышать. А что это за наколка — череп и кинжал?
— Это символ спецвойск, седьмой бригады. Всего бригад пока восемь. Одна на Монасарасе, две на Гиди-Прайм и пять на Эпилоне. Что касается названий, то вы о них никогда больше и не услышите. Потому что этих миров давно не существует. Я не знаю, сколько точно прошло времени. Может, десять лет, может, больше, но я прекрасно помню только свой первый день на войне. А он был вот каким…
