Алексей Герасимов - Спейсваффе. Палубная авиация
— Тебе идет сердиться, — он улыбнулся, и сел напротив меня, — Ну вот скажи, что я плохого сделал?
— Тебя убить могли, — буркнул я, отводя взгляд.
— А могли, — он вытянул руку, обхватил ладонью за шею, и повернул мое лицо к своему, чтобы глядеть прямо в глаза, — тебя. Только мне, почему-то, очень хотелось в тот момент, чтоб ты жив остался, — он закусил губу, — Понимаешь?
Я почувствовал, что краснею.
— Красней почаще, — он улыбнулся, и отпустил мою шею, — Мне нравится это наблюдать.
— Пошел ты… — буркнул я.
— Ой, разве это ругательство? — Хосе сделал большие глаза и протянул руку к включателю аудиосистемы.
— Ну, прекрати, — рассмеялся я, перехватывая его руку. Он дернулся, и мы с хохотом рухнули на пол.
С минуту мы тузили друг-друга, выпуская щенячий пыл, наконец ему удалось задеть кнопку включения и на всю каюту мой голос произнес: "…и буду крутить ее на антенне радара, пока в дюзах геморрой не повылазиет! Мотал я вашего «Равелина» по орбите во всех позах! Щас, помаши мне крылышками, курва, пристроюсь к рубке авианосца и засуну ей торпеду по самый боезапас…"
— Прекрати! — заорал я и выключил воспроизведение.
— Я конспектировать буду!!! — взвыл Мартинес, — Я тоже так хочу ругаться!!!
— А у вас тут весело… — дверь в кубрик бесшумно отъехала, и на пороге появился Ли, — Не помешал?
Странное у него лицо какое-то было. Невеселое. Так человек, сбивший своего первого противника, не выглядит. Наверное.
— Ничуть, — буркнул Хосе и сел на свою койку, а я так и остался сидеть на полу — Проходи. С первым тебя, когда проставляешься?
— Я собственно за этим и зашел, — боже, какая у него улыбка на лице жалкая… Будто бы милостыню просить собирается, — Это ж вы его на меня выгнали. И щиты носовые вы ему расхерачили. Спасибо, ребят. Он настолько же мой, насколько ваш.
— Не говори ерунды, Тан, — отрезал Мартинес, — Все по нему били, ты тоже. Он твой.
— Лучше Клэр поблагодари, — улыбнулся я, — Если б она тебя не прикрыла, может ты и не успел бы его добить. Очень уж увлекся, не заметил как к тебе с левой полусферы вышли.
— А то ты, не увлекся, — хмыкнул Ли, — Кому Дженкинс орала "Ян, быстро в строй, пока я тебе яйца на фюзеляж не намотала"?
— Это когда? — удивился Хосе, а я почувствовал, что заливаюсь краской от плеч до самых корней волос.
— Это когда тебя долбанули, — дружелюбно пояснил мастер-курсант, — Ольгерд выдал совершенно невозможный маневр, пошел в лобовую с твоим обидчиком и вскрыл его, как консервным ножом. Матерился при этом так, что даже Льень сказал в эфире что-то вроде "ого себе, курсант пошел". Обломок брони того придурка до сих пор из носа ольгердового «Сузаку» торчит.
— Так мы, выходит, сегодня двоих на ножи взяли?
— Выходит, — улыбнулся Ли, — Ну я…
— Погоди! — Мартинес сунул руку под подушку, — Дверь захлопни, придурок.
Ли захлопнул, и даже бровью не повел.
— Что у тебя там? — удивился я, — Орден мне дашь?
— Лучше, — подмигнул Хосе и извлек на свет фляжечку, — Коньяк. Ну, мастер-курсант, ты первый.
— Нарушение устава, — хмыкнул Ли, отвернул крышечку, и сделал глоток, — Ухххх…
— Ребята, вы чего? — удивился я, когда фляжка оказалась в моих руках, — Это же…
— Пей! — в один голос произнесли они.
Я глотнул обжигающей жидкости, задохнулся, закашлялся и всучил флягу Мартинесу.
— А мне еще рано, — вздохнул он и убрал ее на место, — Я еще никого не сбил.
— Ладно, ребята, отдыхайте, а я и впрямь навещу Дэвидсон, — Ли сделал шаг к двери.
— Батист там как? — бросил ему в спину вопрос Мартинес.
Тан замер на миг в открытой двери.
— Минут через пять отключат от медикомба.
И закрыл за собой дверь.
— Мндя-а-а-а-а… — протянул Мартинес.
— Ты знаешь что-то, чего не знаю я, Хосе? — прямо спросил его я.
— Да… — отмахнулся он, — Дружили они. Пока не разругались в пух и прах. Идиоты.
Пакетное сообщение
Ордер 137/13-139бис
Начальнику штаба флота Федерации Человеческих Миров
13 марта 139 Года Федерации, 03 часа 18 минут
За мужество и высокую боевую выучку, продемонстрированные в боевых условиях, прошу Вас о внеочередном присвоении званий старшин третьей статьи следующим курсантам орбитальной Академии Спейсваффе Федерации "Уинстон Черчилль", Мемфис, (факультет палубной авиации):
Дэвидсон Клэр Элизабет
Захарчук Андрей
Захарчук Марк,
Кард Роза,
Лефьер Батист,
М`Тонга Лун,
Мартинес Хосе,
Милкович Младко,
Тай Ли,
Ян Ольгерд,
Янсен Свен.
о внеочередном присвоении звания старшины второй статьи мастер-курсанту орбитальной Академии Спейсваффе Федерации "Уинстон Черчилль", Мемфис, (факультет палубной авиации):
Ли Тан.
За проявленное мужество в бою, нанесение значительного урона транспортному судну противника, невзирая на сложное для бойца боетактическое и механико-техническое состояние ходатайствую о предоставлении курсанта орбитальной Академии Спейсваффе Федерации "Уинстон Черчилль", Мемфис, (факультет палубной авиации) Лефьер Батиста к правительственной награде Медаль "Летная Доблесть" 3-й степени.
За проявленное мужество в бою, и уничтожение первых в своей летной карьере противников, ходатайствую о предоставлении курсантов орбитальной Академии Спейсваффе Федерации "Уинстон Черчилль", Мемфис, (факультет палубной авиации) Ли Тана и Ян Ольгерда к правительственной награде Медаль "Крылья Славы" 3-й степени.
Сенсорно-компьютерные материалы боя, подтверждающие ходатайства, прилагаю особым файлом.
Командир учебного авианосца «Равелин»
Капитан первого ранга, Сид Карсон
[FILE]
Открытый космос
Учебный авианосец «Равелин», комната тактических брифингов
13 марта 139 Года Федерации, 04 часа 00 минут
— Господа, уверяю вас, я хочу спать не меньше вашего, — капитан-лейтенант Дженкинс смотрела на курсантов хмуро, но и с некоторой насмешкой тоже, — И, однако же, результат боя следует разобрать, дабы мы не повторили своих ошибок. Хочу вам заметить, что возвращение на борт курсантов Лефлера и Яна трудно объяснить чем-то кроме Божьего вмешательства.
— Аллилуйя, верую в вас, мэм, — раздался сзади смех Янсена, — и в апостола Вашего, преподобного Мартинеса!
В комнате раздались сдержанные смешки.
— Молодец, — хмыкнула Дженкинс, — Я оценила. А ТЕПЕРЬ ЗАТКНИСЬ!!! Начнем с хорошего. Нам удалось серьезно повредить корабль класса «флейт», это ваши общие усилия и общая заслуга. В том числе мастер-курсанта Ли, который вами в тот момент командовал. Можете себе поаплодировать. Также были сбиты два тяжелые истребителя-штурмовика «Тар-Зоторг». Наши герои все тот же мастер-курсант Ли и курсант Ян. Хотя последний, как мне кажется, сбил противника исключительно своим словарным запасом.
В зале вновь послышались смешки — матерщину Ольгерда слышали все «белые».
— Курсантом Лефьером, надо отметить, также было произведено успешное торпедирование вражеского галеона с, как я понимаю, боеприпасами и горючим, так что эту лоханку можно списывать на металл. Точечное такое попадание было, прямо в пробоину. Это, уже не говоря о том, что на обратном вираже он сбил две зенитные установки и три сенсорных антенны.
— Правда? — Удивился Батист.
— Истинная, — кивнула капитан-лейтенант, — ну а теперь о том КАКОГО ХРЕНА?!! Курсант Лефьер, при кассетном старте у вас был поврежден один двигатель, и его мощность постоянно падала. Так?
— Да, мэм! — вскочил Батист, — Я докладывал о повреждении, мне было разрешено продолжить движение.
— Вы, — негромко произнес Грекин, — докладывали не в полной мере. Почему? Вы понимаете, что идя в бой на неисправной машине, подвергаете риску жизнь товарищей, которые рассчитывают на вашу полную боеспособность? Что было бы, откажи двигатель во время боя с вражескими истребителями? Знаете что? Всем пришлось бы плюнуть на боевую задачу, и вытаскивать вас. Сядьте. Мастер-курсант Ли.
— Я! — вскочил тот.
— Мистер Ли, — спросила Дженкинс, — Вы хорошо знаете курсанта Лефьера, не так ли?
— Мы были соседями по комнате на «Черчилле», мэм.
— Долго?
— С первого дня до… до начала последнего семестра.
— Значит достаточно хорошо, — мягко, как кошка, впускающая в мышь когти, произнесла Мегера, — Наверняка вы понимали, что даже на одном двигателе он будет стремиться приблизиться на расстояние минимального пуска торпеды, даже и с риском миновать точку возвращения? Так?
— Я не мог быть уве… — Ли бросил взгляд на Батиста и гордо вскинув голову четко ответил, — Да, мэм!
— Тогда объясните нам, почему разрешили курсанту Лефьеру продолжить атаку, после того, как он сообщил о пятидесятипроцентном отказе левого двигателя?
