Оливер Боуден - Assassins Creed. Тайный крестовый поход
Увы, он был прав. Тамплиеры имели достаточно сил, чтобы осадить Масиаф и морить ассасинов голодом. Сколько времени пройдет, прежде чем они ослабнут настолько, что де Сабле легко завоюет их без потерь со своей стороны? Две недели? Месяц? Альтаиру оставалось надеяться, что у Аль-Муалима есть какой-то запасной вариант.
Рауф, стоявший на левом настиле, словно прочитал его мысли.
– Следуй за мной, – прошептал Рауф. – И без колебаний.
На балконе справа стоял еще один ассасин. Эти деревянные настилы находились вне поля зрения тамплиеров. Глянув вниз, Альтаир увидел стога сена, размещенные так, чтобы обезопасить приземление. Значит, им троим предстоит незаметно прыгнуть вниз. Но с какой целью?
Ветер прибивал плащ к коленям Альтаира. Звук был успокаивающим, похожим на шелест дождя. Альтаир опять посмотрел вниз, выравнивая дыхание. Главное – сосредоточиться.
Диалог де Сабле и Аль-Муалима продолжался, но Альтаир думал только о прыжке и не слышал их слов. Он закрыл глаза, ощущая внутри себя спокойствие и мир.
– Пора, – сказал Рауф и прыгнул. Следом за ним прыгнул еще один ассасин.
Теперь настала очередь Альтаира.
Он тоже прыгнул.
Время перестало существовать. Альтаир раскинул руки, расслабился и слегка изогнулся, падая вниз. Он знал, что достиг совершенства, словно тело осталось где-то в другом месте, а прыжок совершала его внутренняя сущность. Он приземлился в середину стога. Сено погасило удар. Рауф тоже приземлился успешно, а вот ассасину, прыгнувшему вторым, не повезло. Он сломал ногу и теперь кричал от боли. Рауф метнулся к нему и зажал рот. Чтобы замысел удался, крестоносцы должны поверить, что трое безумцев прыгнули и разбились насмерть.
– Я останусь здесь и позабочусь о нем, – повернувшись к Альтаиру, шепнул Рауф. – Ты пойдешь один. Заберешься наверх, обрежешь веревки, и на врагов обрушится смертоносный дождь.
Альтаир и сам уже разгадал замысел Наставника. Получается, ассасины без его ведома подготовили ловушку для тамплиеров. Сколько еще граней братства оставались скрытыми от него? Держась за веревки, Альтаир искусно перебрался через пропасть на уступ утеса за сторожевой башней. Целиком положившись на свои инстинкты, быстрый и гибкий, он поднимался все выше и выше, слушая, как ноют от напряжения мышцы рук. Наконец он достиг вершины башни. Там он увидел саму ловушку: тяжелые, густо смазанные жиром бревна. Они были уложены на наклонной площадке громадными связками.
Альтаир бесшумно подошел к краю и посмотрел вниз, на ровные ряды рыцарей-тамплиеров, стоявших к нему спиной. Каждую связку бревен удерживали свои веревки. Альтаир вынул меч и впервые за эти дни улыбнулся.
7
Чуть позже тем же днем ассасины собрались во внутреннем дворе крепости, чтобы вместе насладиться победой над тамплиерами.
Бревна, вдруг повалившиеся со сторожевой башни, уничтожили бо́льшую часть вражеской армии. Уцелевшие тамплиеры бросились прочь, но были накрыты второй волной. Еще совсем недавно эти люди не сомневались в своей победе. Теперь возвышенность и склоны были усеяны расплющенными телами. Кому-то размозжило голову, кому-то раздробило кости. Редкие счастливчики отделались переломанными руками и ногами. Тамплиеров охватило смятение. Робер де Сабле спешно приказал отступать, но с парапетов крепости на них градом посыпались стрелы ассасинов, и почти каждая нашла свою цель.
Аль-Муалим поднял руку, требуя тишины. Жестом он подозвал Альтаира, велев тому подняться на трибуну, стоявшую возле входа в башню. Под суровым взглядом Наставника Альтаир послушно поднялся и занял свое место. Аль-Муалим кивнул двум караульным, которые встали у Альтаира по бокам.
Возгласы ликования сменила гробовая тишина. Альтаир, стоя спиной к собравшимся, чувствовал на себе их пристальные взгляды. Похоже, все уже знали о том, что случилось в Иерусалиме. Малик и Аббас позаботились об этом. Храброе сражение на холме и блестяще исполненный замысел Аль-Муалима сейчас уже не имели никакого значения. Альтаиру оставалось надеяться, что Наставник проявит к нему милосердие.
– Ты сумел достойно выпроводить Робера из наших краев, – с гордостью произнес Аль-Муалим.
Значит, Наставник его простит? Значит, его сегодняшние успешные действия искупили его вину?
– Силам де Сабле нанесен значительный урон, – продолжал Аль-Муалим. – Теперь он очень нескоро отважится нас потревожить. Скажи, Альтаир, ты знаешь, почему твои действия оказались успешными?
Альтаир молчал, слушая, как громко колотится его сердце.
– Твои действия оказались успешными, потому что ты слушал, – с силой произнес Аль-Муалим. – Если бы ты слушал тогда, в храме Соломона, всего, что случилось, можно было бы избежать.
Рука Аль-Муалима описала широкую дугу, обведя двор и пространство за стенами крепости, где и сейчас еще лежали неубранные трупы ассасинов, тамплиеров и жителей деревни.
– Я сделал то, о чем меня попросили, – сказал Альтаир.
Он старался тщательно подбирать каждое слово, но это не помогало.
– Нет! – резко возразил Наставник, и его единственный глаз зло вспыхнул. – Ты делал то, что потакало твоему своеволию. Малик рассказал мне, насколько самонадеянным ты был. Ты даже осмелился отрицать наши принципы.
Караульные крепко взяли Альтаира под руки. У него напряглось все тело, но сопротивляться он не стал.
– Что вы делаете? – настороженно спросил ассасин.
Щеки Аль-Муалима побагровели.
– Существуют правила. Существует Кредо ассасина. Стоит нам пренебречь правилами, и мы превратимся в ничто. Похоже, ты забыл три простых правила, из которые первое – наиглавнейшее: «Не позволяй клинку…»
Похоже, Аль-Муалим просто решил преподать ему урок в присутствии всех. Альтаир почувствовал облегчение и без всякого смирения докончил фразу Наставника:
– «…поразить невиновного». Я знаю.
Камни двора повторили звон пощечины, отвешенной Аль-Муалимом Альтаиру. У ассасина вспыхнула щека.
– Попридержи свой язык, пока я не дал тебе разрешения говорить, – загремел Аль-Муалим. – Если ты так хорошо знаком с этим правилом, почему в катакомбах ты убил тамплиерского священника? Старик ни в чем не провинился перед нами. Ему незачем было умирать.
Альтаир молчал. Да и что он мог сказать? «Я действовал сгоряча»? Или: «Убийство старика было проявлением моего высокомерия»?
– Твоя самонадеянность не знает границ, – продолжал распекать его Аль-Муалим. – Смири свое сердце, дитя, иначе я собственными руками его вырву.
Наставник умолк. Альтаир видел, как вздымаются и поникают его плечи. Аль-Муалим пытался совладать со своим гневом.
– Есть и второе правило, которое дает нам силу, – продолжал Аль-Муалим. – «Скрывайся у всех на виду». Слейся с толпой, и пусть она замаскирует тебя. Это правило ты помнишь? Сомневаюсь. Я слышал, что ты решил привлечь к себе внимание раньше, чем атаковал.
И опять Альтаир ничего не сказал. Стыд жег его изнутри.
– Ты ухитрился нарушить и третье правило, что стало наихудшим твоим предательством, – добивал его Аль-Муалим. – Третье правило гласит: «Никогда не подставляй под удар братство». Иными словами, не подвергай опасности своих собратьев. Никакие твои действия – прямые или косвенные – не должны вредить братству. Все предельно ясно. Но твое своеволие, проявленное в развалинах иерусалимского храма, обернулось опасностью для всех нас. Что еще хуже, ты привел врагов к порогу нашего дома. Все, кого мы сегодня потеряли, погибли по твоей вине.
Альтаир не смел поднять глаза на Наставника. Он стоял, склонив голову набок. Боль в щеке не утихала. Но когда он услышал, как Аль-Муалим вынимает кинжал, то заставил себя поднять глаза.
– Мне жаль, поверь, – сказал Аль-Муалим. – Но братство не потерпит предательства.
«Нет! – кричало все существо Альтаира. – Только не это! Только не умереть смертью предателя».
Круглыми от ужаса глазами Альтаир смотрел на кинжал, застывший в руке Наставника. В руке, которая с самого детства учила его и вела по жизни.
– Я не предатель, – хрипло прошептал Альтаир.
– Твои действия говорят об обратном. Ты не оставляешь мне выбора. Мир над тобою, Альтаир, – сказал Наставник и вонзил кинжал ему в живот.
8
Так оно и было. В течение нескольких драгоценных мгновений, пока он был мертв, Альтаир ощущал удивительный покой.
А потом… потом он начал постепенно приходить в себя.
Альтаир обнаружил, что стоит на ногах. Как такое возможно? Может, это его посмертное существование? Куда он попал? В рай? Если нет, место очень напоминало покои Аль-Муалима. А кроме того, рядом стоял и сам Аль-Муалим. Взгляд Наставника был непроницаем.
– Я жив?
Руки Альтаира коснулись живота. Он ожидал, что пальцы наткнутся на дыру с рваными краями, мокрую от крови. Но там ничего не было. Ни раны… ни крови. Но ведь он успел увидеть рану. Успел почувствовать боль…
