Андрей Дьяков - Во мрак
Чего-то не хватало… Какой-то важной детали, без которой целостная картина произошедшего никак не складывалась. Посмотрев еще раз туда, где видел Глеба в момент прощания, сталкер, наконец, вспомнил про грампластинки. Их не было.
— Да чтоб вас, твари голозадые!
Теперь все встало на свои места. И оружие, выбранное по принципу «стреляет — не стреляет», и проигнорированные фруктовые консервы, экзотического содержимого которых похитители, скорее всего, никогда не пробовали. Сталкер подошел к стене, с размаху ударил кулаком. Под проломленным листом фанеры показалась узкая ниша. Не медля, Таран вытащил из тайника дежурный АК-74, распихал по карманам комбеза магазины. Броник, разгрузка с гранатами, противогаз, нож… Вроде все. Сталкер попрыгал — нигде не звякало. Захлопнув гермодверь, собрался было двинуться прочь, когда в свете фонаря что-то блеснуло… Таран опустился на колено, рассматривая еще одно подтверждение своей догадки — грубо обтесанный кусочек винила на обрывке тонкой бечевки. Примитивный амулет огрызков.
* * *Как-то так повелось, что все наиболее важные встречи на «Электре» назначали здесь, в местном баре с претенциозным и неуместным для несведущих названием «Пентагон». Казалось бы, ничего особенного — тупиковая часть центрального зала станции и пара пилонных проемов по бокам огорожены небрежно пригнанными друг к другу листами кровли. Однако за этой, хлипкой на вид, стеной день и ночь кипели нешуточные страсти, заключались самые немыслимые сделки и в любое время суток хватало заезжих барыг и авантюристов со всего метро.
Большую часть поселенцев станции составляли бывшие заводчане Электросилы, поэтому неудивительно, что бар нарекли по аналогии с негласным названием административного корпуса того самого предприятия. Меж компактных столиков, за долгие годы пропитавшихся стойким запахом браги, сновали с подносами неприметные официанты, вышколенные и опрятно одетые, — «Пентагон» держал марку. Длинная барная стойка тянулась вдоль дальней стены, в верхней части которой еще сохранились фрагменты станционного декора. Приглядевшись, в остатках мозаики даже можно было различить фигуру рабочего, словно подпиравшего руками своды станции, и обрывок таинственной фразы про электрификацию всей страны. Нижняя же часть стены была плотно заставлена стеллажами со спиртным на любой вкус. Среди склянок с грибными настойками и сомнительного цвета бормотухой попадались и весьма раритетные по теперешним меркам образчики довоенной водки. Гордость коллекции — бутылка пятизвездочного «Арарата» — покоилась на центральной полке-витрине, подсвеченная отдельной лампочкой. Янтарного цвета жидкость притягивала взоры, вызывая в памяти посетителей приятные воспоминания о давно минувшем времени. Теперь порция этого бесценного напитка стоила целое состояние. Возможно, поэтому бутылка коньяка оставалась нетронутой долгие годы, став изюминкой и, своего рода, символом респектабельности Пентагона.
Еще одной местной достопримечательностью являлся внушительных габаритов мутант, с недавних пор работавший в баре вышибалой. До его появления стычки и потасовки здесь случались с завидной регулярностью, благо публика встречалась разная и не всегда благодушно настроенная. Однако с появлением зеленокожего громилы с устрашающей внешностью беспорядки в заведении как-то сами собой прекратились. Любителям помахать кулаками пришлось поумерить пыл, а любые споры, как правило, заканчивались, стоило вышибале недобро покоситься на виновников шума.
Для хозяина заведения мутант оказался настоящей находкой. Патронов за работу не требовал, довольствуясь лишь бесплатными харчами и ежедневной порцией дешевого самогона. Пил всегда в гордом одиночестве, сидя у края барной стойки на сваренном из железной арматуры высоком табурете — любая другая мебель гиганта просто не выдерживала. Никогда не пьянел настолько, чтобы не справляться со своими прямыми обязанностями. Эдакий тихий небуйный выпивоха, одним только видом распугивающий потенциальных возмутителей спокойствия.
Сторонились колоритного вышибалы не только заезжие торговцы, но и завсегдатаи Пентагона. Даже официант — щуплый парнишка лет пятнадцати — встав за необъятной спиной гиганта, не рискнул тронуть его за плечо и лишь деликатно кашлянул, пытаясь привлечь внимание. Мутант сидел, облокотившись огромными ручищами на барную стойку, и клевал носом. Потуги официанта, судя по всему, остались незамеченными. Парнишка в растерянности оглянулся, отыскав взглядом кого-то у входа и беспомощно пожимая плечами, затем собрался было окликнуть вышибалу, но тот вдруг шевельнулся, поднял голову и уставился на беднягу мутным непонимающим взглядом.
— К вам пришли… — выдавил из себя бледный от испуга официант и, неопределенно махнув рукой куда-то в сторону входа, счел за лучшее ретироваться.
Гигант сфокусировал взгляд на фигуре человека, что направлялся сейчас к стойке, лавируя между столиками. Мягкая походка, пытливый цепкий взгляд, бритая голова. Мудреный армированный комбез притягивает завистливые взгляды заезжих сталкеров. На ногах — неизменные армейские ботинки с высокими берцами.
Признав посетителя, мутант скривился. Жестяная кружка в его лапище жалобно скрипнула, сминаясь, точно бумажная. Мутная, отдающая спиртом, влага потекла по пальцам. Мутант отвернулся, со злостью швырнул комок жести в мусорное ведро.
— Здравствуй, Дым. — Таран как ни в чем не бывало уселся за стойку рядом с другом. — Разговор есть.
— Не о чем нам с тобой говорить. — Мутант надолго приложился к бутылке, шумно глотая.
Сталкер, по всей видимости, на другую реакцию и не рассчитывал. Кивнув бармену, указал на стеллаж:
— Ну-ка, брат, накапай нам по сто пятьдесят коньячку.
Бармен застыл с удивлением на лице, однако, увидев, как на стойку шлепнулась упаковка пенициллина, вмиг оттаял, подобрался. Широко улыбнувшись щедрому клиенту, неуловимым движением прибрал со столешницы драгоценные ампулы и полез на стеллаж, за «Араратом».
Публика за ближайшими столиками притихла. Уж больно интересный намечался разговор. О сидевших возле барной стойки сталкерах и истории с сектой каннибалов не слышал только глухой. Вернувшись живыми из гибельной вылазки в Кронштадт, эти двое устроили настоящую охоту за лжепророками «Исхода», истребив всех до единого. Последнего, кстати, выследил двенадцатилетний пацан — приемный сын Тарана. Однако сегодня, по непонятной причине, сталкер явился один.
А вот после памятных событий между именитым наемником и зеленокожим гигантом словно кошка пробежала. Разошлись, как в море корабли. О причинах подобного поведения известно было далеко не всем. Поговаривали, что-то там, в Приморском альянсе, случилось. Но приморские — ребята серьезные и секреты свои хранят крепко, не чешут языками на каждом углу.
Заказ наемника, тем временем, уже красовался на стойке. Ради такого случая официант расстарался, разлив янтарную жидкость по двум невесть откуда взявшимся коньячным бокалам.
— Твое здоровье, Гена.
Сталкер вдохнул дурманящий запах напитка и осушил бокал залпом. Мутант тост проигнорировал, продолжая мрачно таращиться на ровные ряды бутылок впереди. Таран нахмурился. Желваки на его лице заходили ходуном.
— Мне нужна твоя помощь. Один я не справлюсь.
— Помощь? — Дым повернулся к собеседнику. — После всего, что произошло, ты смеешь просить о помощи?!
Мутант смахнул бокал со столешницы. Звон стекла громом прокатился по бару, привлекая всеобщее внимание. Драгоценная жидкость растеклась по полу неприглядным пятном. В свете мерцающих ламп забликовали сотни мельчайших осколков, словно кусочки разбитой вдребезги дружбы.
— Да, Гена. Именно после того, что произошло.
Вскочив с табурета, мутант навис над наемником, обличительно ткнув в него указательным пальцем.
— По твоей милости я гнию теперь в этой забытой богом дыре! Если б не ты…
— …твоя голова сейчас красовалась бы на колу, прямо посреди Гостиного Двора!
— Да как ты не понимаешь, что лучше лишиться башки, чем быть отбросом на задворках! Вся моя репутация полетела к чертям! И дорога назад, в Альянс, теперь заказана! Из-за тебя, Таран, слышишь? Из-за тебя!
Время, казалось, замерло на месте. Человек и мутант сверлили друг друга злыми взглядами, застыв, подобно каменным изваяниям. Бармен уполз куда-то под стойку, посетители глазели на происходящее, позабыв про выпивку.
Таран смотрел на разъяренного Геннадия, отмечая, как сдал тот с момента их последней встречи. Опухшая от длительных попоек физиономия, заметный тремор рук… Конечно, это был все тот же рубаха-парень — огромный, неимоверно сильный телом и духом. И в то же время — какой-то другой, чужой, с непривычно тяжелым взглядом, сочащимся тоской. А ведь прошло-то всего несколько недель с того злополучного дня, когда…
