Андрей Завадский - День Победы. Гексалогия (СИ)
— «Холмску» подойти для оказания помощи, — приказал командир «Адмирала Трибуца», едва успевший перевести дыхание. — Спасите всех, кого можно!
«Оясио» и «Нарусио», спешившие на перехват так быстро, как только могли, не имели никаких шансов нагнать конвой. Но в распоряжении их шкиперов оставалась «длинная рука» и потому, когда по расчетам, расстояние до цели составило не более шестидесяти миль, торпедные аппараты обеих субмарин залпом выплюнули по полдюжины контейнеров с крылатыми ракетами «Гарпун». Стеклопластиковые капсулы пробили двадцатиметровый слой воды, уже в воздухе раскрываясь, словно бутоны, и противокорабельные ракеты помчались к цели со скоростью триста метров в секунду. Держась на высоте пятнадцать метров, они время от времени включали радиолокационные ГСН в поисках целей, и, наконец, обнаружив их, прижались к самым волнам, снизившись до пяти метров и на время исчезнув в экранов радаров, чтобы через несколько минут появиться снова, заставив уставившегося в мерцающий круг экрана РЛС обнаружения воздушных целей МР-350 «Подкат» молодого мичмана, лишь несколько месяцев назад ступившего на палубу боевого корабля, пронзительно закричать:
— Групповая воздушная цель! Азимут двести сорок, дальность двадцать восемь! Еще одна цель по азимуту триста пятьдесят!
— Приготовиться к отражению ракетной атаки! — Командир «Адмирала Трибуца» сжал кулаки. — Между кораблями с десантом и ракетами — только мы! И пока мы способны держаться на плаву, ни одна японская ракета не должна приблизиться к транспортам!
Дюжина «Гарпунов» мчалась над волнами, пожирая километры. Из-под палубы БПК одна за другой взмывали в клубах дыма и огня зенитные ракеты комплекса «Кинжал», и одна за другой, три японские ПКР рухнули в море грудой пылающих обломков. А из-под палубы малого противолодочного корабля «Холмск» выдвинулась пусковая установка ЗРК «Оса-М», и две зенитные ракеты соскользнули с ее направляющих огненными стрелами, стремительно улетая к горизонту, где траектория одной из них вплотную сблизилась с курсом «Гарпуна». Поток осколков изрешетил корпус крылатой ракеты, врезавшейся в гребень высокой волны, и еще одна цель исчезла с экранов русских локаторов.
Стоявшие на постах русские моряки действовали без колебаний, так, как поступали прежде, на многократных тренировках отрабатывая отражение воздушного удара. Вот только сейчас ценой ошибки была не низкая оценка, выставленная «посредником», а сотни оборванных человеческих жизней.
— Поставить ложные цели! — приказал капитан БПК, ставшего основой обороны десантного соединения. — Артиллерии — огонь!
Японские ракеты, с трудом отыскивая истинные цели за потным пологом помех, накрывшим русские корабли, уже оказались в пределах досягаемости универсальных артустановок АК-100 «Адмирала Трибуца», выпустивших навстречу им град стамиллиметровых снарядов. Снаряды ЗС-58Р с радиолокационными взрывателями разрывались на пути приближавшихся ракет, и «Гарпуны», врезаясь в стену осколков, падали в воду. Две ракеты бил сбиты огнем с большого противолодочного корабля, еще одна стала добычей канониров с «Холмска». Очередь, выпущенная из универсального орудия АК-176, буквально перерубила ее пополам, а затем открыли огонь зенитные автоматы десантных кораблей.
«Пересвет», несший наиболее мощное вооружение, принял удар первым. Грохот выстрелов его семидесятишестимиллиметровой пушки, выбрасывавшей в небо по два шестикилограммовых осколочно-фугасных снаряда каждую секунду проник под палубу, и майор Иволгин нервно стиснул зубы, ощутив себя беспомощным и никчемным, как никогда. А затем офицер услышал злобный рык скорострельных шестистволок АК-630, встретивших ураганным огнем подлетевший с кормы «Гарпун». Одна за другой, две атаковавшие «Пересвет» ПКР были уничтожены, и на борту десантного корабля сотни людей вздохнули с облегчением. А третья ракета, промчавшись у самого борта, нащупала на миг открывшуюся брешь в зенитном огне с соседнего «Осляби», через секунду врезавшись в его борт.
Весивший больше шестисот килограммов «Гарпун» проткнул конструкционную сталь легко, словно бумагу, и пятисотфунтовая фугасная боеголовка сдетонировала внутри, лишив корабль энергоснабжения и вызвав многочисленные пожары. Отсеки затянуло дымом, в котором метались охваченные паникой морпехи, которых пытались призвать к порядку не менее перепуганные офицеры. А затем сразу две крылатые ракеты UGM-84 поразили «Николая Вилкова», войдя в борт под массивной надстройкой. Мощный взрыв сотряс корабль, и над ним вспухло угольно-черное грибовидное облако.
— Снять с «Вилкова» людей, — приказал успевший перевести дух командир «Адмирала Трибуца». — Некогда с ним возиться, или нас тут растерзают! Что с «Ослябей»?
— Пожар на борту почти потушен, разрушения небольшие. Потери в команде — не меньше двадцати человек, число раненых точно неизвестно.
— Они сохранили ход? Так пускай занимают место в ордере!
«Пересвет» и БДК-98 стали борт о борт с «Николаем Вилковым», за которым тянулся густой дымный шлейф. Морпехи и команда торопливо, но уже безо всякой суеты и тени паники, охватившей в впервые секунды почти всех, покидали поврежденное судно. Из трюмов, в которых от жара вздувалась волдырями кожа, а раскаленный воздух на вдохе опалял легкие, выгружали оружие и снаряжение, все, что можно было перетащить на руках или перегрузить с помощью кранов. Но техника, полдюжины самоходных орудий «Вена» и такое же количество бронетранспортеров, осталась на танковой палубе. Затем швартовые тросы были отвязаны, и когда уже десантные корабли отошли на несколько кабельтовых, пламя, бушевавшее в отсеках «Николая Вилкова», добралось до резервуаров с топливом и артиллерийских снарядов, и над ним взметнулся в небо на десятки метров столб оранжевого огня, а над волнами разнесся грохот взрыва, буквально разорвавшего корпус изнутри.
Носовая часть, отягощенная бронемашинами, сыгравшими роль балласта, почти сразу погрузилась, а кормовая еще какое-то время держалась на плаву, и что-то внутри продолжало взрываться. Но, наконец, сверкнув напоследок обнажившимися винтами, исчезла в волнах и она, увлекая с собой тела пятидесяти моряков и двух дюжин морских пехотинцев, навеки ставших единым целым с кораблем. Они присоединились к тем сорока храбрецам, до последнего не изменившим присяге, что навсегда остались на боевых постах принявшего на себя смертельный удар «Корейца».
— Достойное погребение, — глухо произнес штурман большого десантного корабля «Пересвет», с высоты опоясывавшей его надстройку галереи смотревший на закручивавшуюся воронку на месте утонувшего «Вилкова». — Если уж на роду написано до старости не дожить, то и я хотел бы так же, не сходя со своего поста…
