"Северная корона". Компиляция. Книги 1-13 (СИ) - Ольховская Влада
– Вот как? Что же оказалось более важным, чем судьба Марса?
– В том-то и дело: я не знаю! Право голоса срочно запросил космический флот, причем без предоставления предварительной программы выступления.
– Но ведь так не делается…
– Я тоже так считаю! Я надеялся отказать им, чтобы хоть какой-то урок преподать. К сожалению, коллеги меня не поддержали, право голоса предоставлено. Да еще и выступать от них будет Валентин Вернон – знаете его? Неприятный этот тип…
Улыбка дрогнула, и Аделине потребовалась вся сила воли, чтобы не допустить в голос волнение, когда она отвечала:
– Да уж… Я его знаю.
– Но вы не переживайте, ваша речь все равно состоится!
Она действительно переживала, однако совсем не из-за речи. Убеждать себя, что все в порядке, становилось все сложнее. Вернон не рискнул бы своей репутацией на пустом месте. Если он потребовал дать ему слово, основания должны быть очень серьезными.
Аделине вдруг захотелось уйти. Просто развернуться и бежать прочь, сначала в свою комнату, а потом к космическому кораблю. Не слышать то, что скажет Вернон. Обеспечить между собой и станцией безопасное расстояние, когда слова все-таки прозвучат.
Но она пересилила себя. Аделина посвятила построению карьеры всю свою жизнь. Если ей навязали битву, она готова была принять вызов! Да и потом, ее клиенты – не только могущественные союзники. Они станут такими же могущественными врагами, если она подведет их.
Так что Аделина заняла свое место и терпеливо наблюдала, как на трибуну поднялся Вернон. Он как раз не волновался, хотя она и не представляла телепата номер 1 взволнованным. Нет, он остался верен себе: все такой же невозмутимый, чуть насмешливый, подающий свое превосходство как нечто настолько естественное, что не принять это невозможно. Его секретарша тоже была в зале, но она на трибуну не полезла.
– Я понимаю, вы ожидали не меня, а зрелище получше, – обратился к залу Вернон.
Аделина почувствовала, как ее щеки полыхнули злым румянцем. Да как он смеет вообще?! Все ведь поняли, на кого он намекал, на нее даже коситься начали, и ей пришлось нацепить на лицо умиленно-дружелюбное выражение. Будто она восприняла слова Вернона как комплимент или удачную шутку…
Телепат между тем продолжил:
– Но это не мой выбор, это необходимость. Я принес новости, которые мы очень долго ждали. С тех пор, как произошли печальные события на Марсе и Итойе, на космический флот посыпалось немало обвинений. От нас, среди прочего, требовали назвать имена тех, кто устроил погром. Увы, некоторое время наш ответ был неубедительным и ограниченным. Помимо очевидных участников восстания, мы ссылались еще на ряд крупных корпораций. Но, поскольку названий не было, это выглядело как создание мифического врага, прикрывающего наши собственные недостатки. Мы пообещали проработать этот момент, и мне жаль, что ожидание затянулось, однако сегодня я готов это исправить.
Аделине становилось все сложнее оставаться на месте. Он выглядит уверенным, он все знает… Откуда? Даже ей не известен полный список тех, кто в это ввязался! Нет и доказательств, Вернон не мог их найти.
Но каким-то образом нашел.
– Частный бизнес конфликтует с космическим флотом достаточно давно. Причин хватает – контроль над колониями, распределение ресурсов, в том числе и интеллектуальных. В частности, группа компаний «Аско» не раз подавала заявку на перевод колоний в частную собственность хотя бы частично. И всякий раз получала отказ, ведь колонии принадлежат людям.
Это был несколько романтизированный подход к делу. Колонии не принадлежали людям, а находились в федеральной собственности. Но по большому счет Вернон был прав: корпорации могли разве что арендовать планеты, не контролировать их. А это приносило очень много проблем, начиная общим законодательством и заканчивая вынужденной заботой от экологии.
– Видимо, получив юбилейный отказ, «Аско» устала ждать, – заявил Вернон. – Именно эта корпорация выступила организатором того, что произошло на двух планетах. Не в одиночестве, разумеется. Пользуясь давними связями, владельцы «Аско» привлекли к делу и другие компании, каждая из которых продвигала свои интересы. Например, милую семейную контору «Стормгейт», которой очень хотелось отнять у флота рынок вооружений. Или «Феникс Арт», который устами юристов кричит нам о свободе слова, хотя на самом деле его интересует скорее свобода доступа к разработкам спецкорпуса. «Радиант Медиа» активно раздувала пламя скандала во всех источниках массовой информации, деликатно умолчав о том, что им обещана внушительная часть марсианских предприятий.
Если бы его обвинения были голословными, радости Аделины и других адвокатов не было бы предела. Вернон выкопал бы могилу всему флоту сразу!
Увы, радовать их он не собирался. Пока он говорил, на экранах – больших демонстрационных и маленьких, расположенных перед каждым гостем, – появлялись документы. Это были отчеты, тайная переписка, иногда – видео. Огромные объемы данных, которые следовало бы скрыть, и кто-то даже пытался, но не получилось. Все это доказывало, что названные Верноном корпорации не случайно рядом оказались и не допустили ошибку, они годами готовились к тому, что произошло на Итойе и Марсе. Да, они не ожидали появления чудовища, привезенного на Красную планету спецкорпусом. Но их это не оправдывало, Аделина уже видела, что здесь достаточно данных и для ликвидации компаний, и для суда над их владельцами.
Еще до того, как Вернон закончил говорить, личный компьютер Аделины, переведенный в беззвучный режим, засиял, завибрировал уведомлениями о новых сообщениях.
Главы корпораций, названных Верноном, не присутствовали на заседании лично, но им сразу же докладывали обо всем, что здесь происходило. Теперь они были напуганы – и не без оснований! Они-то знали, что это не подделка. Они, привыкшие к роскоши и власти, очень не хотели это терять. Теперь они требовали от Аделины и других юристов помощи.
Вот только на этот раз Аделина, обычно уверенная во всем, не представляла, как это исправить. Где Вернон вообще взял столько данных? Почему сейчас? Или он собирал их давно и ударил в последний момент? А главное, что с этим делать, ввязываться или нет? Аделина всегда оставляла за собой очень выгодное право считать, что ее клиенты невиновны. Теперь такое право у нее отняли, присоединяться к криминальной истории ей не хотелось, но и давние наниматели вряд ли согласились бы ее отпустить.
Пока у Аделины хватало сил лишь на то, чтобы сидеть на месте и вежливо улыбаться – просто потому, что на нее были направлены многие взгляды, да и бежать на станции некуда. Мир, который она выстраивала много лет, рушился, и она боялась даже представить, что будет дальше.
Стефану уже доводилось видеть войды. Издалека, разумеется – врагом себе он не был. Но даже издалека они представляли грандиозное зрелище.
Кому-то может показаться, что космос великолепен в любом своем проявлении, и это во многом правда. Однако в войдах все равно есть нечто особенное. Тьма, которую невозможно ни с чем сравнить – потому что даже в самой черной ночи способен мелькнуть лучик света, самое сумрачное небо дожидается восхода солнца. Тьма войда извечна и бездонна. Здесь даже пустота становится уникальной, как будто осязаемой, наблюдающей оттуда, издалека.
Как ни странно, Стефана даже черные дыры так не напрягали. Наверное, потому, что черные дыры встречались куда чаще и были неплохо изучены. А войды представляли собой мир внутри мира, где живым просто не место.
Естественно, у войдов не было четкой границы, пересечение которой было бы равносильно падению в пропасть. Но у них были условные границы, и чем дальше от них отдалялся объект, чем глубже в войд погружался, тем меньше у него было шансов остаться прежним, не говоря уже о том, чтобы вернуться.
Однако Шидонай не возвращался – никогда и никуда. Газовый гигант неспешно путешествовал сквозь пространство, нигде не задерживаясь, ни к чему не привязываясь. Одни угрозы он обходил стороной, другие преодолевал: за счет колоссального размера он не боялся ни астероидов, ни спутников, ни даже небольших планет. Он сторонился звезд, довольствуясь той странной, дикой жизнью, которую порождало его собственное ядро. Жизнью планетарной, разумеется, такой же, как у других сирот. То, что на нем есть и отдельная форма жизни, невозможно было догадаться, это противоречило всему, что люди знали о мире.
