Константин Муравьёв - Где-то там…
– Да, – ответил артефактор.
– Тогда всё. Иди. Приятного вечера, – попрощался с ним Старс.
– До свидания, – ответил всё ещё ошарашенный молодой хуман и вышел в приёмную.
Как только за ним закрылась дверь, Лерак спросил:
– Ну, что ты думаешь?
– А что тут думать? – тихо ответил вопросом на вопрос ректор, гладя в окно. – Это прорыв. Похожих открытий не было уже более трёхсот лет. Если сможем раскрутить эту теорию дальше и сохранить в тайне её суть, то тогда конкурентой в артефакторике у нас не будет. Только необходимо разработать маскирующее плетение, чтобы со стороны не было заметно реального состояния и структур плетений наших артефактов. И это на тебе.
– Я понял. Но тут лучше бы привлечь Лениавеса. В этом ему нет равных.
– Я бы привлёк, – с сожалением проговорил ректор, – но о нём не слышно последние две недели, куда-то пропал с одним из своих друзей.
– Понятно, – кивнул эльфар. – Тогда…
Он неожиданно замер, замолчав, потом вдруг побледнел и, вскочив с кресла, метнулся из кабинета. Но у двери всё же остановился и, обернувшись, объяснил:
– Я в посольство. На караван, следовавший из княжества в империю, было совершено нападение над нейтральной территорией Леса. Подробности неизвестны. – И совсем тихо добавил: – Среди них была Эрея.
И выскочил за дверь.
«Что произошло? Какое нападение? Кто и что хотел этим добиться? Почему нападение было совершено в Лесу?» – завалил шквал вопросов ректора.
Но главным для него сейчас всё же был тот, от которого во многом теперь могли зависеть судьба и будущее империи: «Жива ли младшая дочь князя эльфаров?»
Задумавшись над свалившимися на его голову новостями, Старс несколько отключился от реальности.
Через некоторое время очнувшись и решив, что больше его сегодня удивить нечем, он невзначай покосился на письменный стол и обратил внимание на непонятно как оказавшиеся там конверты с корреспонденцией, доставленной из канцелярии императора.
«Как я задумался, – удивившись, отметил он факт появления писем в своём рабочем кабинете, – даже не заметил, как секретарь входила ко мне и занесла документацию…»
Машинально разложив их на столе, он первым вытянул бросившийся в глаза конверт, опечатанный оттиском перстня императора и внедрёнными в печать слепками ауры Лекарта и ауры получателя. В данном случае им являлся сам Старс.
– Это ещё что такое? – пробормотал он, поднося руку к артефакту, в который превратили сургучовую печать, и создавая плетение для инициализации проверки слепков, внедрённого в печать и его собственного.
«Такие письма, как правило, касаются государственной безопасности или вопросов, её затрагивающих, – задумался ректор, он не мог вспомнить, когда последний раз получал подобные послания, находясь на данной должности, но, быстро перебрав все значимые события в своей памяти, понял: – Никогда не получал».
Но раньше ему приходилось иметь с ними дело, когда он работал совершенно в другом ведомстве.
«Что там?» Он, затаив дыхание и сломав печать после того, как плетение по уничтожению письма перешло в неактивное состояние, вскрыл конверт.
Из него выглянул специально оставленный край гербовой бумаги со сложным и своеобразным узором. Единственным применением этого листика служила проверка, попал ли конверт в нужные руки.
Ещё до того, как прочесть письмо, понял, о ком в нём речь. Информация могла касаться деятельности единственных существ, обитающих в империи, да и по всему остальному миру, которые подчинялись напрямую приказам только двух разумных во всей Ареане, и среди них, как это ни удивительно, не было ни одного монарха.
Старс осторожно вынул послание из конверта. В нём было всего две строчки. Письмо начиналось такими словами: «Мальчик мой». Ровный и такой знакомый подчерк заставил ректора оглядеться и поставить полог молчания, изолировать комнату от возможности внешнего проникновения и чужого любопытного взгляда.
«Помоги им. Благодарю».
И всё, больше на этом листе не было ничего. Ни подписи, ни каких-то дополнительных инструкций. Ничего.
Но этого и не требовалось. Старс знал и автора этого послания, и тех, о ком в нём шла речь. Но не понимал, в чём им могла понадобиться его помощь. И знал, что император в курсе того, о чём его просил написавший, ведь печать на конверте принадлежала ему.
Ректор академии вышел из кабинета в приёмную и спросил секретаря, миловидную девушку, несколько лет назад окончившую академию и ставшую специалистом в магии разума, да так тут и оставшуюся в качестве его личной помощницы и по совместительству одного из его главных советников, слишком уж неоднозначным и неординарным было мышление этой юной симпатичной особы:
– Реа, кто доставил этот пакет? – Он показал девушке распечатанный конверт.
– Молодой хуман, правда, не слишком похожий на курьера. Он передал мне все документы и вышел в коридор, – ответила она. – Что-то случилось?
– Не знаю, – нахмурился ректор. – Хотел кое-что у него уточнить. Видимо, придётся подождать.
– Секундочку, граф, – встрепенулась девушка, – по-моему, он всё ещё в коридоре, я не слышала, как хлопала входная дверь. – И она выскочила из приёмной.
Старс не успел сказать, что, если это тот, о ком он подумал, она бы ничего и не услышала.
«Странно, почему её не удивило, что и мыслей этого „курьера” она не слышала», – задумался он о своей помощнице, которая славилась своим любопытством и наблюдательностью.
Но потом решил, что так обычно и происходит с теми, кому они встречаются. Если у них нет на то желания, то их и не замечают.
Ректор всё больше убеждался в том, что конверт сюда доставил один из его бывших знакомых.
– Граф, он тут, – вбежав в приёмную, радостно сообщила девушка. – Пригласить?
– Да, – ответил ректор и стал с интересом ожидать, когда войдёт «курьер».
Дверь приоткрылась, и в комнату втёк плавно перемещающийся субъект, которого принять за обычного курьера мог только слепой.
«Чего, кстати, Реа и не сделала», – вспомнил он её слова.
– Так я и думал, – пробормотал ректор себе под нос, когда увидел вошедшего молодого хумана.
– Добрый день, мессир, – обратился тот к нему.
– Добрый, – не очень-то вежливо ответил Старс и кивнул в направлении двери в свой кабинет. Заметив засверкавшие любопытством глаза девушки, сидящей у стены за столом, шикнул на неё, проходя мимо: – Не смей!
– Да я и не думала, – пролепетала она, потупив глаза.
«Да, как же!» – прокомментировал про себя Старс слова секретаря, зная её характер.
