Вячеслав Шалыгин - Охота на Сокола
— Да какие могут быть неполадки?! Лети себе по пеленгу, и все дела! Нет, тут что-то не то… Может, разбудить его? Саня! Эй, Барков, подъем! Черт! Что это с ним?
— Тише ты! Лену перепугаешь. Она только-только в себя пришла. Вымотался Саша, вот и не просыпается. А с навигатором разберемся. Не падаем же!
— Начнем падать, поздно будет разбираться!
— Климов, без паники! Возьми себя в руки!
— Ладно. — Вася встал. — Только теперь ты садись. Ты в этом деле больше меня понимаешь. И, если что, не жди милостей от природы, бери управление на себя. Хорошо?
— Договорились. — Ольга охотно села в кресло второго пилота. Было заметно, что роль вертолетчика ей больше по душе, чем роль няньки и психотерапевта в одном лице.
— Что-то случилось? — спросила Лена, когда Климов появился в салоне.
— Да нет, все нормально. Саня задремал, а я не в курсе, как автопилот включается. Ну, чтобы командира не будить, я Ольгу и позвал. Она в технике разбирается — позавидуешь! Все нормально, Ленчик. Прорвемся…
…«Грейсвандир» — вспомнилось Саше название меча, не раз выручавшего в сложных ситуациях одного из любимых литературных героев. «Серая молния», оказавшаяся в руке у Саши, рубила щупальца монстра не менее отчаянно и лихо. Меч мелькал, будто спицы у велосипедного колеса. Его движения было трудно отследить даже самому Баркову. Саша только реагировал на выпады противника, а оптимальную траекторию и силу удара выбирал сам клинок. В таком режиме сражаться можно было сколь угодно долго, ведь Саша не уставал, а меч не тупился, но, кроме щупальцев, у противника было еще два вида оружия — клубящееся удушливым черным дымом «тело» и пышущая жаром, потрескавшаяся земля. Враг упорно теснил Баркова, прижимая к самой широкой и горячей трещине. Тлеющие перья сокола потрескивали и падали в кипящую пучину лавовой реки. Нестерпимый жар охватил уже почти все виртуальное тело Баркова и подбирался к лицу. Еще немного — и придется делать выбор — удушье в черном облаке или адское пламя. И никакой меч тут уже не поможет.
Саша в очередной раз поднял взгляд к «небу». Да, теперь выбора не остается. Только вверх, на милость «невода». Сокол был против такого решения, но ему то не умирать! Сбросив гибнущего седока, он легко выпорхнет из западни и найдет себе другого хозяина.
Барков отпустил перья боевой птицы и поднял руки к облакам, которые тут же устремились вниз, вытянувшись серыми нитями дождя… Но черная туша разгадала замысел Баркова и успела накрыть его сверху толстым, клубящимся козырьком. Щупальца при этом разом втянулись в тело врага, но это вовсе не означало, что противник сдался. На самом деле он лишь сменил тактику. В самом центре его тела образовалась воронка громадного вихря. Саша почувствовал, как горячий воздух рванулся внутрь воронки, увлекая за собой его вместе с соколом. Гигантская птица, отчаянно сопротивляясь, била опаленными крыльями, но ветер становился все сильнее и затягивал ее вместе с наездником все глубже в черное жерло воронки.
Очень скоро ветер превратился в настоящий горячий ураган, и стало понятно, что сокол обречен. А вместе с ним обречен и Саша. И ничто не сможет изменить этого печального расклада…
— Саша!
Барков в недоумении оглянулся…
… — Лена, подойди, быстрее! — Ольга развернулась вместе с креслом. — Скорее! Вместе с мальчиком!
— Что? Что такое?! — Лена, прижимая к груди проснувшегося сына, протиснулась в кабину.
— Сядь сюда. — Ольга уступила ей свое место.
— Я же не разбираюсь… — не понимая, чего от нее хотят, пробормотала Лена. — Зачем ты…
— Возьми его за руку!
Лена взглянула на мужа и побледнела. Таким она не видела Сашу никогда. Она и представить себе не могла, что человек может выглядеть так ужасно. Любой человек, а тут Саша! Он осунулся, будто потерял половину крови, но не побледнел, а побагровел, и от него веяло сильным жаром. Лена коснулась его лба. Температура была определенно под сорок! Лена взяла Сашу за руку.
— Я не умею искать пульс…
— Ничего не надо, просто держите его. — Ольга взяла Баркова за другую руку. — Олежек, возьми папу за ручку…
— Зачем все это? — голос Лены задрожал. — Он умирает?!
— Говорите с ним! Зовите его, громко, отчетливо. — Ольга погладила мальчика по голове. — Помоги маме, малыш, позови папу. Ну, скажи «па-па»…
Олежек внимательно изучал артикуляцию чужой тети, но повторять за ней знакомые звуки не спешил.
— Саша! — всхлипнула Лена. — Ты слышишь меня?! Очнись! Не оставляй нас! Саша!
— …апа, — вдруг выдал Олежек.
— Саша!
По телу Баркова пробежала сильная судорога…
… — Саша! — перекрывая рев урагана, донеслось откуда-то издалека.
Звук накатился и, резонируя, словно в трубе, унесся куда-то вниз. Сокол вдруг прекратил бесполезное сопротивление ветру и, сложив крылья, стремительно ринулся к земле, будто вдогонку спикировавшему звуку. Но это было не падение, а хорошо просчитанный трюк. Буквально у самой земли сокол расправил крылья и на бреющем полете спланировал на относительно прохладный участок. До ближайших трещин от центра выбранной соколом площадки было примерно по два десятка шагов. Барков сполз с шеи гигантской птицы и прижался спиной к ее опаленному боку. Ураган ревел чуть выше макушки — Саша находился с подветренной стороны, и главный удар стихии принимал на себя сокол.
«Зачем мы здесь? — Барков сбросил раскаленные доспехи и рванул ворот рубашки. — Какая разница, где погибнуть?»
— Саша! — вновь донесся откуда-то знакомый голос. Вместе с ним, вопреки всем природным законам, прилетел порыв холодного воздуха. Он, словно ледяная стрела, пронзил горячий поток урагана и остудил выбранную соколом площадку настолько, что вновь нагреть ее не сумели ни горячий ветер, ни жар от близкой лавы. Дышать стало значительно легче.
«… Разница в том, что здесь ты сможешь выжить. Держись. Если враг не победит в ближайшие минуты, победим мы…»
Саша плохо понимал, кто ему отвечает. Возможно, это снова было второе «я», а может быть и «Сокол» — неважно. Диалог помогал Баркову собраться с мыслями и успокоиться.
«Откуда ты это знаешь?»
«… Я понял, почему он так силен. Его стимулируют М-лучами. Это увеличивает его силу во много раз, но во столько же раз сокращает его жизнь. Даже если он уничтожит нас, все равно в полной мере насладиться своей победой он не успеет…»
«От этого не легче».
«… Знаю. Но могу лишь повторить — держись…»
Саша почувствовал толчок в спину. Сокол отчаянно цеплялся острыми когтями за грунт, но был не в силах сопротивляться особо сильным порывам ветра. Черный ураган медленно, но верно толкал вжавшихся в землю врагов к пылающей трещине. Саша схватил меч двумя руками и, собрав все силы, воткнул его в землю. Будто в ответ, ураган ударил особенно сильным порывом, и сокол едва не подмял хозяина, легко сломав торчащий из земли «тормоз». Теперь оставалось надеяться лишь на когти грозной птицы.
— Саша! — На этот раз Барков узнал голос.
Это был голос Лены. Саша поднял взгляд к серому небу. Нет, жена звала его не оттуда. Она была словно бы рядом, Баркову даже казалось, что он чувствует ее прохладное прикосновение: сначала ко лбу, затем к запястью. А еще ему показалось, что ураган начал слабеть. Саша бросил взгляд на сокола. Да, похоже, так и происходило. Птица подняла голову, и из ее горла вырвался победный клекот. Барков вытянул шею и смело заглянул в черную воронку. Между нею и соколом стремительно вырастала прозрачная, покрытая морозными узорами стена. Горячий ветер плавил узоры, но они тут же появлялись снова. Саша оглянулся по сторонам. И трещины уже не пылали, а всего лишь тлели, озаряя черную долину угасающим красным светом.
— …апа… — донеслось откуда-то слева. Саша невольно улыбнулся. Олежка!
Черная воронка вытянулась по горизонтали, смялась и исчезла, а следом начало оседать и сдуваться тело монстра. Чернильная субстанция потекла грязными ручьями, окончательно заливая тлеющие трещины. Шипение гаснущей лавы, облака едкого пара и хлопья серо-черного пепла — все это дополняло жутковатую картину, но оставалось снаружи прочной ледяной стены, образовавшейся вокруг спасительного пятачка, на котором укрылись виртуальные образы реального человека и нереальной птицы…
… — Кажется, сработало. — Ольга слабо улыбнулась. — Он справился.
— Да, — заливая Сашину рубашку слезами, всхлипнула Лена.
Лицо Баркова приняло нормальный оттенок, а жар исчез, будто его и не было. Дышал Саша тоже ровно, как человек, крепко уснувший после тяжелого трудового дня.
— …апа… — повторил Олежек.
— Спит папа, — прошептала Лена, целуя сына. — Пусть поспит. Оля, а что с ним все-таки было?
— Это ты у него спросишь, когда проснется. — Ольга пожала плечами.
