Вадим Панов - Мистерия Мести
Смоленский бульвар поражал своими масштабами. Таких широких улиц Ире ещё не приходилось видеть. И выглядело здесь всё как-то парадно. Дома — и особняки прошлого века, и более современные — смотрелись солидно и торжественно, словно явились сюда в этот воскресный день в своих лучших костюмах, специально чтобы показать себя горожанам. Реклама, реклама, реклама… Она была тут везде: на щитах, на троллейбусных остановках, на бортах маршрутных такси и на гигант ских электронных табло с меняющимися картинками. Организации, что встречались по пути, тоже все были под стать общей помпезности обстановки. Банки, салоны красоты, магазины парфюмерии и косметики с названиями на французский манер, компьютеры и оргтехника. Караоке-бар, бильярд, кальян. И снова банки, банки, банки. А вот из той области, что интересовала Иру, не встретилось ровным счетом ничего. Добравшись в конце концов до набережной, поглядев на пилоны и цепи Крымского моста, девушка пошла вдоль реки. На противоположной стороне парк Горького сверкал железной паутиной американских горок.
В обратном направлении Ира пошла по улице Льва Толстого. Здесь уже не наблюдалось никакой парадности. Старые дома не скрывали своей ветхости, а рядом возводились новые. Над стройплощадками торчали скучные башенные краны. Реклама здесь тоже была попроще — стены домов и водосточные трубы оклеены разноцветными бумажками: «Продаются щенки ризеншнауцера», «Печати, штампы, визитки», «Курсы американского английского», «Лекторий Политехнического музея», «Право на жизнь», серия семинаров проф. Л.М. Серебрянца», «Сдаётся трёхкомнатная квартира в этом доме, телефон»… Номер телефона начинался на 248, что обнадежило Иру. Поиск шёл в нужном месте! Вот только нужных организаций по-прежнему не встречалось. Дойдя до памятника Толстому, девушка направилась вдоль чугунной ограды сквера Девичьего поля, блестевшей свежей чёрной краской, и вышла на Плющиху. По ней Ира собиралась вернуться к центру.
На Плющихе девушке встретилось нечто такое, что заставило её сбавить шаг и остановиться. Такую машину она видела только в кино! Это был длинный бордовый «Линкольн», новенький и блестящий. В салоне сидели двое, и выглядели они не менее шикарно, чем сам автомобиль. Элегантная дама лет сорока в открытом летнем платье, с роскошной копной густых светлых волос. И мужчина, тоже весьма примечательной наружности. Благородные жёсткие черты лица, ярко-рыжие волосы и аккуратно подстриженная рыцарская бородка. Он был похож на героя голливудского боевика. Что-то в облике мужчины показалось Ире знакомым… Да не охранник ли это из «Тиградкома»? Тот, рыжий, что смотрел на нее через стеклянную дверь такими же вот строгими карими глазами. Но нет, у того охранника бороды, кажется, не было. Заметив, что стал объектом внимания, мужчина направил на Иру недовольный взгляд, взялся за ручку двери автомобиля и стал её открывать. Вспыхнув от смущения, девушка поспешила удалиться. Что это я в самом деле! Веду себя как в зоопарке. Вот ведь действительно глупая, любопытная провинциалка! Ира нырнула в коротенький переулок, в конце которого торчали башенки храма Воздвижения Креста Господня на Чистом Вражке. Улица Плющиха осталась у неё за спиной. Рыжий мужчина выбрался из машины.
— Ты куда?
— Мне это не понравилось, Кара. Она что, следила за нами?
— Следила? — улыбнулась женщина. — По-твоему, так следят? Стоят возле машины и таращатся в упор?
— Не говори, что ты не заметила на ней магическую брошь!
— Послушай, Богдан. Я понимаю, что ты стоишь на пороге очень большого и очень опасного… проекта. И осторожность не может быть лишней. Но всё-таки осторожность не должна превращаться в паранойю. Магическая брошь! Я тебя умоляю! Да это просто какая-то пустяковая финтифлюшка из Зелёного Дома. Дешёвый талисманчик против неприятностей, чтоб экзамен не провалить или чтобы кавалер не сбежал.
…Долго блуждала Ира в тот день по Хамовникам, то спускаясь к излучине реки, то вновь возвращаясь к центру. Район-то на самом деле оказался огромным, и смешались в нём знаки самых разных эпох: старинные особняки Остоженки и Пречистенки и сталинская застройка Комсомольского проспекта, храм Христа Спасителя и «Лужники», превращённые в гигантский вещевой рынок. Прочесать весь район, пройдя по всем его улицам и переулкам, оказалось нереальной задачей. И, увы, цель поисков так и не была достигнута. Интересующие Иру организации встречались, и многие из них работали, но разыскиваемого человека среди их сотрудников не было. День клонился к вечеру, времени до отхода поезда оставалось всё меньше. В конце концов поиски пришлось прекратить. Надо ведь ещё до вокзала добраться, не заблудившись по дороге. Ира нашла по карте ближайшую станцию метро и направилась в её сторону. На душе было тоскливо. Голодная и смертельно усталая, девушка уныло брела по пыльному асфальту, на котором местами ещё лежал последний тополиный пух, свалявшийся в грязные кучки.
Нет горше неудачи, чем та, в которой виноват ты сам. Ну как можно было потерять такой важный телефон?! Получилось, что она просто выбросила на ветер деньги на билеты до Москвы и обратно. Сумма весьма ощутимая для её бюджета. Одновременно и проклиная, и жалея себя, девушка заплакала. Она шла, опустив глаза, глядя только себе под ноги, и, сворачивая за угол, налетела на встречного прохожего.
— Извините, — всхлипнула Ира.
— Ну что вы, это я виноват.
Прохожий, высокий поджарый брюнет, внимательно посмотрел на девушку.
— Вы плачете? С вами что-то случилось?
— Да нет, ничего. Просто… Я специально приехала в Москву. Издалека. Чтобы встретиться здесь с одним человеком. И потеряла его телефон!
— А что вам известно об этом человеке?
— Только его имя и профессия.
— Да, — покачал головой брюнет, — по этим данным разыскивать кого-то в Москве — это всё равно что считать чёрные дыры в созвездии Плачущего Дельфина.
— Красивые слова, — вздохнула Ира, — вы, наверно, поэт?
— Увы, лишён этого дара, — развёл руками мужчина. — Но поэзию действительно люблю. Поэтому позволяю себе иногда ловить чужие стихи.
— Ловить стихи? Как это?
— А вот так, — прохожий заговорщицки подмигнул, — среди челов… Среди людей много поэтов. Встречаются и совершенно замечательные. Что интересно, многие из них неизвестны. Кто-то не публикуется, а иные свои стихи даже друзьям не показывают. Просто сочиняют сами для себя. Ну а я эти стихи умею слышать.
— Значит, вы не поэт, а просто обыкновенный волшебник? — улыбнулась Ира сквозь слёзы.
— Да, вот это уже ближе к истине. Хотите, поймаю что-нибудь специально для вас?
— Хочу.
Чёрные глаза мужчины потускнели, и лицо его на несколько мгновений застыло. А потом вновь ожило, и он прочитал:
— А в Москве тополиный снег
Заметает июньские улицы.
Я брожу по ним, как во сне.
Фонари в переулках сутулятся,
Словно им, как и мне, тоска
Тяжким грузом легла на плечи.
Затихает моя Москва. Вечер…
«Моя Москва… — думала Ира, стоя на платформе в ожидании поезда. — Нет, не моя». Она вдруг ясно почувствовала, что не станет уже возвращаться в этот город, такой бессмысленно огромный и непонятный. И, как верно гласит поговорка, не верящий слезам. Да и кому здесь нужна Ира из Синелужинска? Думала покорить столицу своей красотой… Наивная! Сколько таких вот простушек слетается мотыльками на московские огни лишь для того, чтобы сгореть в них. А сколько в Москве своих красавиц. Да ещё каких! Взять хотя бы Цветославу или ту даму в бордовом «Линкольне».
В купе Ира достала из рюкзачка журнал, но, едва раскрыв, бросила на стол. Ей неприятно было читать про Марию Татаркину и её светские успехи в Москве. Этот город хотелось забыть. Нет никакой Москвы. Как нет Атлантиды и Зазеркалья.
Железная дорога пахла будничной гарью и мазутом, древней азиатской тоской, вымершими сёлами, полями, на которых ничего не растёт, дымом покосившихся труб. Завтра… Завтра родной Синелужинск встретит её, и первым, что она увидит, будет серое здание вокзала с облупившейся штукатуркой.
В Синелужинске моросил мелкий холодный дождик. Вдоль перрона бродила стая облезлых бездомных собак. Ира вдруг вспомнила про серебристую брошку в виде велосипедика, что по-прежнему была у нее на груди.
— Ни капельки-то ты мне не помогла — вздохнула девушка, — глупая пластмасска!
Разозлившись, она отцепила брошку и бросила её на асфальт. В купе на столе остался лежать журнал. Между страниц которого застряла так и не найденная Ирой бумажка — вырезка из местной газеты с объявлением:
«Профессиональный фотохудожник (собственная студия, современная техника) ищет девушек 18–25 лет для работы в модельном бизнесе.
Полный цикл имиджевой фотографии в различных видах, образах, ракурсах. Подготовка «бука» (портфолио модели). Фотосессии в стилях бьюти, фэшн, артню. Создание индивидуальных образов. Содействие в заключении контрактов с лучшими модельными агентствами, как российскими, так и зарубежными.
