Эдгар Грант - Агония (СИ)
- Слушай, а может мы перебрали с Киртлэнд? - Локарт попытался поймать ускользающий взгляд директоры ЦРУ. - Тандем нам активно помогает в восстановлении. Все потихоньку разоружаются. Скоро подключится Китай и Европа. Так, глядишь, мир действительно станет безопасней.
- Не начинай, Дуг, - Хастер зло сверкнул глазами с экрана. - Не говори мне, что не хочешь отомстить за разрушенную страну и миллионы американских жизней.
- О какой мести можно говорить пока у них есть "эффект"!
- Эффект - это всего лишь временный фактор в игре, - бросил назидательным тоном директор ЦРУ. - Мы уже запустили фабрики по производству полупроводников на западе страны. Через год мы заменим все чипы на военной технике на безопасные, без китайского дерьма, на котором основан "эффект". Через два заменим все чипы на объектах инфраструктуры. Через три - на всех критических производствах. Нам тогда будет насрать на "эффект". Его влияние на нашу безопасность будет минимально.
- Но люди, гражданское население... - начал неуверенно Локарт.
- Люди потерпят, - оборвал его на полуслове Хастер. - Главное - у нас будет армия. Пусть без ядерного оружия. Но все еще самая сильная и эффективная армия в мире. Она залог нашего процветания в будущем. И нам тогда будет насрать на то, что подумают русские, когда на их территории вырастут ядерные грибы. И нам будет насрать на то, что они сделают потом с Европой. Главное чтобы к нам не лезли. И они не полезут... Потому, что у нас будет армия.
- Твою мать, - выругался министр обороны, понимая, что спорить с Хастером бесполезно.
- Три года, Дуг. Нам нужно продержаться три года. Пока не заменим все чипы, и пока не кончится эта долбанная вулканическая зима.
Фиджи. Остров Вити-Леву.
Недалеко от города Сигатока.
18 ноября 2034 года
В это утро солнце светило по-особому ярко, и небо, освободившись от мутной дымки, висевшей над океаном последние три года, поражало своей бездонной синевой и каким-то особым величием.
Весна... Наступила настоящая весна. Это было видно по тому, как полной грудью с облегчением вздохнул тропический лес, как, сперва робко приоткрыв бутоны, будто стараясь осторожно выглянуть наружу, чтобы убедиться, что им ничто не угрожает, все разом вырвались из долгой зимней спячки цветы. И утро наполнилось их божественными ароматами, сразу разогнавшими запахи сырости и тлена, исходившие от опавших листьев и рухнувших на землю под гнетом долгой вулканической зимы деревьев.
Совсем недалеко в ожившем кусте, как-то удивленно затрещала цикада, потом еще одна, еще... Тонко и неуверенно пискнула в поредевшей листве мухоловка, ей ответил нестройный хор попугаев. Еще вчера понурый и, казалось, уже проигравший битву холоду тропический лес, спускавшийся от террасы по склону к реке начал оживать.
Не отрывая глаз от ярких полос света, прочерченных по потолку всходящим над океаном солнцем, Росс полной грудью вдохнул запахи наступающей весны. Неужели вулканическая зима выдохлась? Он откинул ниспадавшую с потолка москитную сетку прикрывавшую кровать и, стараясь не разбудить Джил, выбрался из-под одеяла. Он быстро, словно опасаясь, что праздник жизни за окном сейчас закончиться, натянул джинсы и, выскользнув на террасу, замер в изумлении. Над спокойным, как вечность океаном, щедро поливая его потоками расплавленного золота, висел, огромный и до боли в глазах яркий диск солнца. Нет, он не висел, он плавно и величественно вставал над горизонтом, освещая чахлые, побитые ветрами и непривычным для этих мест холодом верхушки деревьев, как бы заявляя о своей окончательной победе над зимой.
Не в силах оторвать взгляд от воспетого великими художниками рассвета над Фиджи, Росс стоял на террасе несколько минут. Чуть слышно пискнул коммуникатор, закрепленный на поясе. Он вставил в ухо горошину гарнитуры.
- Ты это видишь? - услышал он восхищенный голос обычно спокойного и сдержанного Коэна.
- Это весна, дружище! Весна! - закричал Росс на всю округу.
Услышав разговор на террасе, проснулась Джил и, тихо подойдя сзади, обняла его.
-Боже мой, какое яркое солнце, - прошептала она. - И небо... Я никогда не видела такого неба.
- Весна, детка! Это весна! - уже тише сказал Росс, опасаясь, что может испугать ее наступление. - Пат, ты меня слышишь? Сегодня устроим настоящий праздник. Бери своих, Тима, и давайте ко мне. Нет! Давай все спустимся вниз, к реке и устроим праздник там, в деревне. Для всех! Настоящий праздник весны!
* * *
После того как Коэн решил не возвращаться в Штаты, они снялись с отеля, в котором уже несколько месяцев жил Росс и который, наверняка был засвечен перед американским посольством, а, значит, и перед тем, что осталось от ЦРУ. Они почти неделю запутывали следы по Сингапуру, пока не остановились в дешевой, но вполне сносной и безопасной плавучей гостинице, переделанной из круизного лайнера. На верхних этажах гостиницы располагалось казино, которое работало только тогда, когда корабль выходил из акватории города. В порту казино закрывалось, и лайнер превращался в обычную гостиницу. Власти города знали об этих превращениях, но не трогали этот плавучий игорный дом, приносивший неплохой доход шефу полиции и верхушке городской администрации. Это и обеспечивало анонимность тех, кто поселился в гостинице.
Еще пару недель и баснословная по местным меркам сумма понадобились, чтобы Росс отыскал старые связи и снабдил всех новыми документами. В результате через месяц Коэн с семьей и помощником, Росс с Джил и c, до сих пор недобро косящимися на нее детьми, на местном суденышке переправились в Таиланд, где сняли небольшую виллу и принялись обсуждать, где бы в безопасности провести следующие насколько лет.
Выбор был небольшой и ограничивался в основном южной частью Тихого океана. Европа отпала сразу. Хотя цунами нанесло европейцам несравнимо меньший ущерб, Брюссель не смог наладить сколько-нибудь скоординированные действия по ликвидации ее последствий. Более того, страны не пострадавшие от цунами, попросту отказались помогать Франции, Испании, Бельгии и Нидерландам, на которые пришелся основной удар волны, так, что им приходилось рассчитывать только на свои силы.
Катастрофически обстояли дела со снабжением Европы нефтью и газом, так как волна разрушила или надолго вывела из строя нефте и газодобывающие вышки в Северном море и большую часть береговой инфраструктуры. Европейцы в спешке принялись реанимировать загубленную "зелеными" атомную энергетику, но очень быстро поняли, что для этого надо время и, самое главное, - что даже, если запустить все реакторы, дефицит энергии сохраниться. Чтобы хоть как-то покрыть свои собственные нужды Франция и Германия, на территории которых располагалось большинство европейских реакторов, попросту отказались поставлять электричество на экспорт. Так рухнула общая энергосистема Европы.
С крахом доллара и держащейся на нем части мировой финансовой системы, при зашкаливающих ценах на энергию и огромных расходах на восстановление затопленных территорий, Европейская экономика вошла в крутое пике жестокой рецессии. Евровалюта, стремительно падающая из-за вынужденной эмиссии, смогла продержаться еще около года, но, когда Германия, а затем и Франция отказались от евро и вернулись к национальным валютам, еврозона развалилась окончательно. Это еще более усугубило экономический кризис, особенно в центральной и южной Европе, где почти во всех странах был введен режим чрезвычайной экономии, банкротились предприятия и банки, безработица достигала астрономических величин. Стотысячные толпы недовольных своим правительством людей выплескивались на улицу. Начались столкновения с полицией, погромы и грабежи. В результате почти во всех странах было введено чрезвычайное положение, в города вошли войска, которым с большим трудом удавалось удерживать порядок.
С введением чрезвычайного положения, как-то незаметно утихла и без того угасающая песня европейской демократии и толерантности. На волне народного гнева и ненависти к "старой Европе" в большинстве стран к власти пришли либо крайне левые, либо крайне правые силы, не стеснявшие себя в выборе средств для ее удержания.
Очень быстро, еще недавно рвавшиеся в Евросоюз, страны центральной Европы поняли, что не могут существовать самостоятельно, что их некогда вполне самодостаточные экономики почти полностью разрушены евроинтеграцией, что у них нет даже намека на финансовую самостоятельность, что народ попросту нечем кормить и обогреть во время наступившей вулканической зимы. И тогда новые лидеры обратили свои голодные взгляды на Восток, на могучего соседа, когда-то бывшего им добрым другом. Ведь у России были финансовые ресурсы, мощная экономика, а главное - энергия и еда, чтобы не дать умереть с голоду обнищавшим младоевропейцам. А еще у России была армия, способная помочь в трудную минуту в разборках с соседями.
