Андрей Круз - Двери во Тьме
— У себя? — кивнул я на дверь.
— Да, как вас представить?
— Бирюков мое фамилие называется.
Она вроде как затруднилась с решением, потом кивнула и нажала на кнопку самодельного селектора:
— Тенгиз Александрович, к вам Бирюков.
— Приглашай, — послышалось сквозь хрип и треск, качество аудио совсем не поражало.
— Заходите, — повернулась она ко мне.
Дверь в кабинет была обита дерматином, так что оттуда ни звука в приемную не доносилось, но когда я вошел, то удивился многолюдству. В кабинете сидело человек восемь.
— Здравствуйте, — поприветствовал я всех разом чуть удивленно.
— Привет, бери стул, садись, — сказал Тенго, указывая на дальний, свободный край совещательного стола. — Мы уже закончили.
Действительно, ничего путного уже при мне не прозвучало. Так, все начали прощаться, загремели отодвигаемыми стульями, а потом направились к выходу. Пару лиц я узнал, одного комендача и еще одного из разведбата, помню по той совещанке перед нашим выходом в Красношахтинск.
— Как дела? — спросил меня хозяин кабинета после того, как дверь за расходившимися закрылась. — Чаю хочешь? Или чего покрепче? У меня день закончился уже.
— Давай покрепче, для седатива, — подумав, решительно выбрал я.
— А что случилось? — Тенго встал из-за стола и подошел к шкафчику.
— Забрать меня кто-то пытался, еле отстрелялся, — не стал я скрывать.
— Забрать? — озадачился он, вытаскивая бутылку и пару рюмок. — Это кому понадобилось?
— А хрен его знает, просчитать не получается. Думал было на гэбэшников, но меня довольно убедительно разуверили. По рожам убитые просто на братков похожи.
— Так там и убитые есть? — чуть удивился он, расставляя рюмки с бутылкой.
— Есть, куда же без них.
— Ох-хо, — вздохнул он. — Душегубец, блин. Это тебе уже не оглядываться надо, а чтобы голова как волчок вертелась. — он плеснул в рюмки по половинке, сказал: — Давай, за удачу.
Чокнулись, выпили. Оказалась настойка на мяте, что ли, мне понравилось, в общем. Даже закуски не требует.
— Надо. Думаю пока здесь зависнуть.
— И правильно думаешь, — закивал он. — Оно надежней. Тут левота всякая не шляется, и вообще тут спокойно. Настю видел уже?
— Нет, к тебе сначала зашел. А что?
— Что, что…, - он налил в рюмки еще и сказал: — Давай по второй пока не началось.
— Не торопимся? — усомнился я.
— Ну вот, началось…, - вздохнул он сокрушенно. — Пей давай.
— Как скажешь, начальник. Так что там про Настю? — спросил я после того, как вторая доза настойки пролетела по пищеводу.
— Про Настю? — загадочно заухмылялся он. — Я просто хочу указать тебе на твою бесполезность как мужа.
— Я пока не муж.
— Неважно. Как муж, так что никакой разницы. Мы ее уговорили здесь остаться. Ты не мог, а у нас десять минут на все уговоры ушло. Тебе уже стыдно?
— Еще как, — кивнул я. — Дом показали, что ли?
— Ты знал, ты знал, — засмеялся Тенго. — Именно. Тяга женщины к достойному семейному гнезду непобедима и может гнуть и ломать сталь.
— То есть понравилось?
— То есть да. А вообще… ты все же лучше не «пока» зависай, а переезжай совсем. Захолмье… так скажем, развиваться будет сильно. Город будущего, так скажем, в масштабах Отстойника.
— С чего бы?
— Ну ты сам посуди, что хорошего в Углегорске? — он откинулся в кресле и закинул руки за голову. — Там промзона, так? А в остальном город неприспособленная к жизни помойка. В общагах живут. Самоубийство знаешь сколько? А почему? Потому что, так скажем, мы в общагах жить отвыкли. И работать за копейки. И вообще от всего этого военного коммунизма, что городская власть установила, тоже отвыкли.
— А какие варианты? — решил я просто подтолкнуть его к продолжению речи.
— Варианты? А вариант один — разумная экономическая политика. Кредиты населению, имеющему работу. Ипотечные, например, других товаров, во что деньги можно всерьез вкладывать, здесь пока нет, но квартирный вопрос… ладно, сам знаешь, что я буду рассказывать? — махнул он рукой. — Леонов с окружением пристроился в «Беверли Хиллз», у него все хорошо. Люди бы и рады в то же Сальцево сдернуть, но там ведь работа нужна, а Сальцево не безразмерное.
— А с Углегорском что делать?
— Да заново застраивать, все равно там все на ладан дышит. Та же канализация и прочее… ну сколько оно продержится? Вон, на восток голое поле, застраивай прямо поселками, по уму, и никаких тварей заодно там не будет. Но только никому ни хрена не нужно, рынок есть, деньги под это выделить можно легко, но… сам видишь, — развел он руками.
Вот оно как. Один к одному. Тенго на основной строительный ресурс присел, теперь разговоры вот как пошли. Но мне кажется, что это не уровень компетенции Тенго, тут что-то еще…
— Тебе аэросани когда нужны?
— Сани-то? — задумался я. — Мне бы не только сани… слушай, тут где-то можно достать легководолазное снаряжение? Хотя бы скафандр или как он тут называется?
— Даже так? — задумался он. — Тут была водноспасательная станция, насколько я помню, и какой-то ОсоАвиаХим. Надо уточнять. Ты под воду собрался?
— Под воду, — подтвердил я его догадку. — А там холодно.
— А мы тебе печку и водки, как вариант. Годится?
— Как вариант — годится. Но с непривычки в воду сигать как-то страшновато, так что если возможность есть…
— Уточню.
— Да, вот еще что, — перешел я к следующему пункту. — Я Валиева нашел.
— Это какого Валиева? — даже подался вперед Тенго. — Который пропал? Из Управления охраны?
— Того самого.
— Сам видел? — он даже пальцами забарабанил по столу в нетерпении, ожидая ответа.
— Сам, как вот тебя сейчас. Нужен он тебе?
— Валиев всем нужен, — усмехнулся Тенго. — Не знаю, что там по твоим делам, но вопросов к нему тут очень много. Увезти его оттуда можно? Где это, кстати?
— В Алексино.
— Охрана?
— На первый взгляд никакой, просто прячется там. Если чуть последить и потом приехать внаглую, с вышибанием дверей, то проблем увезти нет. Я так думаю.
— Как ты в деревне проследишь?
— В деревне никак, надо в самом Сальцево за определенными людьми. Чтобы осложнений не было.
— А кто его прячет? — насторожился он.
— Болотов, похоже.
— Хм… ну ты глянь…, - Тенго откровенно удивился. — А их-то что связывать может?
— Думаю, что как раз «мой вопрос», как-то так, — предположил я.
— Ну да, ну да… Надо сильно думать. И надумавши… Дом покажешь?
— Без проблем.
— Без проблем, говоришь…
Задумался он глубоко, очень. Я даже заопасался, что у него сейчас мозги перегреются, но безосновательно — не перегрелись. Он попыхтел, закусив губу, покачался в кресле, поставив его на две ножки, потом принял решение:
— Завтра. Под утро. Едешь?
— Еду. Ты его куда планируешь? В Углегорск?
— Нет, туда пока нельзя, — покачал он головой. — Сюда привезем, если поймаем. Алексино, Алексино… если быстро смыться, то никто и не хватится. А если предъявлять начнут, то… то он наш и в розыске вообще-то. Они нас не извещали.
Между Углегорском и Сальцево было некое соглашение, регулирующее статус беглецов. Если город готов был взять на себя ответственность за беглого из другого города, то он уведомлял администрацию того, что человеку присвоен статус резидента и выдано новое удостоверение личности. И тогда беглец уже считался в качестве добычи труднодоступным. А вот если не извещали, то охотиться на такого можно было свободно. И со слов Тенго выходило, что не извещали. Впрочем, если бы извещали, то Валиев и в розыске бы не числился.
— Сегодня бы неплохо, но утрясти кое-что надо, — добавил он, после чего перевел разговор на другое: — Ну что, дом смотреть поедешь? А?
— Естественно, — поднялся я и потянулся за дубленкой. — Настя у тебя сейчас?
— Или у меня, или у… тебя уже, так правильно, — тоже поднялся он и снял куртку с вешалки. — Пошли.
На выходе он попрощался с секретаршей, а разведбатовцев в приемной уже не было. Думаю, что они с кем-то из посетителей приехали. Высокий мужик в свитере раскочегаривал примус в маленькой кухоньке, видать, на ночное дежурство остается.
— Тенго, не возражаешь, если я доджа придержу немного? — спросил я, когда мы спустились с крыльца. — Поездить надо будет, а так куда незаметней получается.
— Да без проблем, он у меня все равно на посылках катался, так что твой «кюбель» поездит. С утра пришлю кого-то забрать. Годится?
— Вполне.
— Давай за мной следом, — сказал он, забираясь на высокую подножку «штайра».
Уже совсем стемнело, лишь редкие фонари местами освещали улицу — заборы, сугробы вдоль них, темные силуэты домов за заборами. Однако выглядело все вовсе не мрачно — в домах свет горел, где-то голоса были слышны, а где-то и вовсе баян наяривал. Нормальный такой деревенский вечер, никаких депрессивных ассоциаций, пофигу темнота.
