Василий Орехов - Линия огня
До сегодняшнего дня.
Я чуть не хлопнул себя по лбу. Меченого звали Эдик. Диана Эдуардовна. Вот последняя часть пазла и встала со щелчком на место.
Глядя на них, стоящих рядом, я вдруг остро осознал, насколько они похожи. Вот кого он мне напоминал, значит, – только Динка, в отличие от него, оказалась удивительно удачной на мордашку, хоть и сохранила основные фамильные черты. Почему же Бубна, Че, Тайга, Патогеныч, лично знавшие Меченого, ни слова ей не сказали? Или они действительно не уловили сходства – а из путаных объяснений Динки невозможно было понять наверняка, о ком идет речь?..
Я мог понять свою подругу. Она столько ждала этого момента, что радость долгожданной встречи вытеснила из ее головы все остальные соображения. Но потом разум, захлестнутый было чувствами, все-таки взял верх. Видимо, в ее сознании окончательно сложились все элементы головоломки – и странное послание, упавшее на ее ПДА и подписанное моим именем, и не менее странное сообщение от отца, которое очень невовремя вытащило ее из бара «Шти», и прочие странности и необычности, случившиеся с нами за истекшие сутки.
Динка подняла голову.
– Папа, что происходит?..
– Подожди, Червячок.
Это было сказано очень тихо и спокойно, но настолько властно и уверенно, что у меня на загривке щетина встала дыбом, словно рядом находился крупный мутант. И если внешность Меченого мало соответствовала его легендарной репутации, то властный голос – вполне. Таким тоном может окликнуть меня Бубна, когда я слишком зарываюсь: «Послушай-ка, сынок…»
И Динке явно был хорошо знаком такой тон. Потому что она как-то неуловимо сжалась, поникла, словно знала, что, если будет продолжать настаивать, случится что-то малоприятное. Совершенно не думаю, что он бил или насиловал ее в детстве, вряд ли она тогда потратила бы столько сил, средств и здоровья, чтобы припасть сегодня к его груди. Но в молодости он определенно умел быть суровым. Черт возьми, вот так заткнуть подругу двумя словами я ни за что не смог бы. А если бы попробовал, получил бы в ответ двадцать.
Папа Эдуард отстранил ее, внимательно посмотрел на меня.
– Что? – спросил он.
– То самое, – грубо бросил я, держа его на прицеле. – Червячок, значит? Давай, папаша, расскажи нам про червячка.
– Что именно тебя интересует?
– Ну, например, за каким чертом ты помогал темным выкрасть ее. Это же твоя работа – то сообщение, что упало на ее ПДА? Червячок, жду тебя у бара «Шти»? – Я чувствовал, как во мне все сильнее закипает холодная ярость. – Обнять дочурку захотелось? Тебе не пришло в голову, что ты просто отдаешь ее «Монолиту»? Хозяевам Зоны служишь за сахарную косточку, дочь родную продать готов?!
– Успокойся, – снова поморщился Меченый. – Что за глупости? Зачем мне служить Хозяевам Зоны, если я сам – Хозяин?..
Эпс. Нет, столько сюжетных поворотов за одни сутки – это уже слишком. Мой голова нихьт.
– А может, ты Бэтмен? – прищурился я. – Никто не знал, а ты – Бэтмен?
Папаша Динки приподнял уголки губ, обозначив, что оценил остроту.
– Ты мне не веришь, – кивнул он. – Молодец, я бы тоже не поверил. Ну, хорошо. Попробуй, допустим, выстрелить из своего АКМК. В меня не надо, это уже излишний драматизм в присутствии Дины – допустим, в стену…
– Хватит мне горбатого лепить! – прошипел я. – Чтобы твои ребята на шум сбежались? Давай, папаша, пошли! По дороге поговорим и дообнимаемся!
– Ладно, я тебе помогу, – кивнул Меченый. Автомат у меня в руках внезапно сухо щелкнул, хотя я не нажимал на спусковой крючок. Затем еще и еще раз. Я оторопело посмотрел на него, убрав палец за предохранительную скобу – спуск ходил ходуном, словно на мой АКМК воздействовал бюрер, но выстрела по-прежнему не было. – Ну, убедился?
Я уронил автомат на цементный пол и выхватил нож.
– Ну, перестань, – в очередной раз поморщился Меченый. Меня словно обхватила за правое запястье невидимая могучая лапа. Я попытался дернуться, но нож не сдвинулся ни на сантиметр. – Что за детский сад. Давайте лучше присядем, и я отвечу на любые ваши вопросы.
Мы с Динкой ошарашенно опустились на стулья возле стола.
Сказать, что у меня в голове царил полный кавардак, – значит ничего не сказать.
Глава 18
Меченый
– Чайку? – осведомился Меченый, дружелюбно глядя на нас.
– Позже, – сухо сказал я, засовывая нож в карман. – Давай лучше по пунктам. Значит, ты – Хозяин?..
Динкин папаша печально покивал.
– Точно. Я ведь добрался тогда до ЧАЭС, когда отправился сюда ловить Стрелка. Правда, не нашел я тут никакого Стрелка. Зато нашел кое-что другое. В одном из подземных бункеров возле Саркофага я наткнулся на военную лабораторию, которая все еще действовала… Тебе знакомо такое название – «О-Сознание»?
– Научный проект, – произнес я. Говорил я на удивление спокойно, даже сам себе удивился. – Говорят, эти ребята мутили тут что-то между двумя взрывами. Проводили эксперименты над приговоренными к смерти уголовниками, пытались создать супердиверсантов для военных целей. Тут кругом их законсервированные объекты – на Агропроме, в Темной долине… Есть мнение, что некоторые мутанты Зоны вроде кровососов, бюреров и контролеров – неудачные результаты тех экспериментов, выжившие и размножившиеся под воздействием аномального поля. И сама Зона, вполне возможно, тоже их рук дело.
Меченый удовлетворенно кивнул.
– Именно. В той подземной лаборатории у Саркофага содержались результаты их самого многообещающего проекта – по созданию коллективного разума. В нескольких специальных камерах-резервуарах, подключенных к компьютерному серверу, там находились смертники, когда-то принявшие участие в эксперименте. Только к тому времени они уже не были уголовниками. Они были единым разумом Зоны, наделенным нечеловеческой логикой и высвободившимися в результате экспериментов мощными сверхъестественными способностями. Именно они и спровоцировали Второй взрыв, когда пришли к выводу, что дальнейшие исследования ученых угрожают функционированию Единого Разума «О-Сознания»…
– И ты присоединился к ним, – брезгливо проронил я.
Понятно. Хозяева Зоны – маньяки и убийцы-рецидивисты, приговоренные к смерти. Вот почему тут все так. Потому что они строят новую реальность в соответствии со своими извращенными, болезненными желаниями и представлениями.
– Да. – Лицо Меченого было бесстрастно. – Они предложили мне выбор: присоединиться к коллективному разуму – или погибнуть. Я висел в воздухе в центре лаборатории, удерживаемый их телекинетической силой, и для того, чтобы сделать выбор, у меня было десять минут, после чего в случае отказа меня разорвали бы на части, не прикоснувшись ко мне даже пальцем. Сначала я тоже ужаснулся. А потом попробовал их могущества и понял, что нет ничего более потрясающего, чем ощущать себя высшим существом. Чем вершить судьбы мира – хотя бы и на такой небольшой территории, ограниченной Периметром…
