Владимир Поселягин - Ганфайтер (СИ)
— Ха, а церковь, взорванная перед войной, уже стоит, — удивился я, делая круг над посёлком.
Жили мы в нём, но род свой брали из деревни, что находилась в двенадцати километрах от Алексеевска, в селе Сахаровка, поэтому мы после третьего круга полетели к ней.
* * *Помахав рукой провожающим, дети позади тоже махали руками, я поднял заправленный вертолёт в воздух, в поместье помещика кроме управляющего никого не было, Сахаровы находились в Питере и Москве, поэтому провожал нас простой люд, и двое мелких помещиков из соседей, которые прибыли узнав о нашем появлении. Задержались мы тут всего на день и следующим утром полетели обратно.
В принципе узнал я много интересного, хотя историей родного края особо не интересовался. Так вот, общаясь с местным управляющим небольшого имения, господский дом находился в Алексеевске, то выяснилось, что ранее эти земли принадлежали Демидову. Да — да, тому самому промышленнику, пушечному королю России, но тот попал в опалу и за какую‑то услугу, управляющий не уточнил какую, он передал земли полковнику Сахарову, который был в фаворе при дворе тогдашней императрицы. С тех пор Алексеевским с частью соседних земель владели Сахаровы.
Управляющий был стар, семьдесят лет, как я понял, его сюда отправили на пенсию, доживать последние годы. Он был начитан и хорошо воспитан, поэтому мы оба получали от нашей беседы удовольствие. Родственников, о которых я бы знал, в деревне мной найдены не были, то есть Солнцевых тут хватало, но кто из них был моим прямым предком, мне известно не было. Правда, пообщавшись с ними, выяснилось, что тут все Солнцевы родственники. Так что я раздарил им подарки, платки, ткани, бусы, зеркала, а двум крепким хозяинам даже по одному турецкому ковру. Всё равно один дети испачкали, и я не смог его отмыть.
Сами дети тоже весло провели время, небольшая горка тут была, вот они и катались вместе с местными, под присмотром двух слуг из поместья и трёх солнцевских бабулек. Всех Солнцевых я снял на память, по одному и общей кучей, еле вместились, тридцать человек как‑никак. Наши беседы со стариками Солнцевыми, которые описывали предков, я записал на видео, вернусь домой, отцу будет интересно посмотреть и послушать.
Единственно, что я помнил о прабабушке со стороны отца, это то, что родилась она у простой кухарки от помещика, и тот признал её, отчего она получила отчество Владимировна, Пелагея Владимировна. Родилась она в деревне Нармонка что под Казанью, но кто именно был её отцом, я не знаю, только имя и деревню. Поэтому искать я их не стал, причина банальна, ни помещик, ни моя прабабка ещё не родились, может быть даже их родители всё ещё под стол пешком ходят, да и то вряд ли. Прабабка у меня родилась в тысяча восемьсот девяносто восьмом году. Вот такие дела.
Перед отлётом Вениамин Лукич, управляющий имением нарисовал мне карту, где находится эта Нармонка так что на обратном пути я собирался пролететь над ней, просто посмотреть с воздуха. По любопытничать хотелось.
Сам полёт на эти земли мне понравился, много узнал, повстречался с хорошими людьми. Узнал, что двое Солнцевых служат в армии, у остальных тоже вроде всё в порядке, хозяйства крепкие, люди спокойные, но с хитрецой. Подарки они от меня принимали с удовольствием. То, что я их возможный потомок они сперва понять не могли, у дремучих людей не укладывалось это в голове, но потом просто приняли это как факт и даже гуляние под гармошку вечером устроили, а я небольшие фейерверки запустил, тоже порадовал деревню. Помещики — соседи оказались степенными мужиками с семьями, один бывший военный, потерявший ногу в одной из войн, другой просто помещик, в армии он не служил и явно не собирался.
Вот так и прошли сутки, что мы провели на сахаровских землях и сейчас, когда они остались позади, даже взгрустнулось, хорошо вот так вот спокойно отдохнуть среди простых людей. Дети вон тоже не особо радостные улетали, успели подружиться и нафотографироваться со сверстниками и взрослыми, я не один умел пользоваться фотоаппаратами и видеокамерой.
Кстати, во Владимире и Одессе аборигены этим тоже заинтересовались, им нравилось, что фото получались не чёрно — белые, а цветные. Специальный принтер позволял нам получать чёткие и качественные фотографии на фотобумаге и дарить их понравившимся людям. Правда бумага быстро кончалась, целая коробка влёт ушла… из полной фуры.
Над Нармонкой мы всё же пролетели, по пути я немного сбился, но нашёл её. Деревня в пятнадцать изб была небольшой, неподалёку виднелся господский дом, после этого мы пролетели над Казанью, уже не разглядывали её и направились обратно к Владимиру.
Можно было найти и другое место для отдыха, но у меня там уже были завязки, все подготовлено, да и сообщений от Воронова требовалось по договорённости ждать именно там. К тому же я часть вещей оставил в доходном доме. Антенну, провода и дизель движок, остальное забрал. Освещение что я ставил на ночь на горке, тоже забрал. Так‑то я его пока мы жили во Владимире, не снимал, от возможной кражи их охраняли по ночам военные и полицейские, но перед отлётом забрал.
Заправившись по пути, как раз двум по малой нужде нужно было, да и мне приспичило, мы, наконец, долетели до Владимира. Время было одиннадцать часов дня, когда мы появились над городом и, ревя мотором стали нарезать круги, сбрасывая скорость и готовясь к посадке.
Кстати, что мне не понравилось, военных появилось в городе не меньше чем самих жителей. Мелькали разукрашенные мундиры гвардейцев, папахи казаков, фуражки и шапки офицеров. Да ещё привычных полицейских, с которыми у нас установилось полное взаимопонимание, в цепи гвардейцев, что окружали площадку, не было, они кучковались в стороне.
От немедленного взлёта меня удержало только то, что в группе явно высокопоставленных офицеров были наместник и Веселов. Тот вообще был нормальным офицером, и не скажешь что полицейский, так что я в полицейское управление, где он был начальником, дополнительно передал пять 'Наганов', четыре карабина 'Мосина' с запасом патронов, и небольшую брошюрку по сыскному делу с вставками по криминалистике. С оружием у них для нижних чинов действительно была беда, да ещё брошюрка пришлась в тему. Правда она была рассчитана на сельских участковых, зато написана понятным языком с разъяснениями. Разобрались быстро, как мне потом сообщил поручик.
Как только лыжи коснулись утрамбованного снега, тут ещё остались следы от нашего прошлого взлёта, я заглушил двигатель и стал отключать все приборы, после чего открыл дверь, с подозрением осмотрел гвардейцев, что окружали нас. Пожал плечами и начал выпускать детей. Опасности я не чуял, хотя в воздухе и было разлито какое‑то напряжение, но всё же оружие держал под рукой.
