Дэвид Дрейк - Сборник «Индекс убийства»
Сегодняшний день не был удачным для Маклеода, так же как и все предыдущие дни, с тех пор как появился кирианин.
Никто, абсолютно никто, включая его самого, не действовал в сложившейся обстановке профессионально, спокойно и грамотно. Он знал, что так всегда и получается. Когда вам надо на кого-то положиться, вас обязательно подведут. На это можно смело рассчитывать.
Обычно Маклеод мог положиться на себя, он никогда не терял контроля над событиями. То, что он не смог контролировать ситуацию в разговоре с Йетсом, да еще на глазах у Минского, беспокоило его. Не только потому, что он выказал гнев, но и потому, что он неправильно оценил обстановку и не заставил Минского принять отставку Йетса.
Но у него были причины отвергнуть отставку. Если Йетс перестанет быть комиссаром Безопасности, его преемником, почти несомненно, будет советский гражданин: Минский отнюдь не глуп. А в этом случае с временной должности Стюарта, конечно, попрут.
А теперь Минский и все другие шишки как на Луне, так и на Земле были страшно злы на него. Существует множество способов потерять работу, разрушить карьеру и залезть головой в мясорубку. Не важно, по какому поводу — он всегда существовал, важно — ради чего это происходит.
Он говорил себе, что ради Шеннона стоит рискнуть карьерой. А если ради Шеннона не стоит, то можно это сделать ради лунной колонии.
Маклеод хлопнул ладонью по полированному лунному камню, из которого был сделан стол, как раз между звездно-полосатым настольным флажком и флажком ООН. Другой рукой он прижимал трубку к уху.
— Да, сэр, я понимаю это, сэр, — говорил он своему директору, дождавшись окончания его тирады. — Но и вы должны понимать, что я не могу отменить чрезвычайное положение и готовность номер один. Никакого выхода я не вижу.
Маклеоду сегодня уже порядочно влетело от помощника генерального секретаря, который угрожал созвать заседание Совета Безопасности, если Стюарт, временно исполняющий обязанности комиссара Безопасности, не отменит чрезвычайное положение и готовность номер один. Все там, в офисе генерального секретаря, думали, что они могут воздействовать на начальство Маклеода, включая Сэнди. Тот, извинившись перед ним, все-таки составил требование — так, для проформы.
Когда это не помогло, начались звонки с Земли. Ему не хватало четырех человек, и Стюарт был занят в другом месте, что значило, что Маклеоду приходилось безвылазно сидеть в кабинете и выполнять свои непосредственные обязанности, которые раньше он иногда поручал другим. Поэтому он получал все шишки, как заправский бюрократ, вместо того чтобы-руководить своим хозяйством издалека по телефону, как всякий нормальный офицер разведки, который пользуется всеми не разрешенными начальством методами для достижения цели и которого может остановить только физическое устранение.
Сильные мира сего сочли своим долгом позвонить ему и звонили (в восходящем порядке, по положению). Первым дал о себе знать Отдел разведки Госдепартамента. По идее, там должны были бы работать более умные люди.
Когда Маклеод высказал эту мысль вслух, разговор прервался, но потом позвонил посол США на Луне, который, до того как Счастливчик притащил за собой Армагеддон, занимал весьма высокий пост в Вашингтоне.
Когда и это не сработало, генерал танковых войск прочел ему лекцию о введении чрезвычайных положений в международных зонах.
А теперь это: официальный выговор от самого высокого из его настоящего начальства, не считая вышестоящих чиновников из организации, которая служила ему прикрытием. Все эти удары были несправедливы и незаслуженны, но Маклеод был готов принять мяч.
Его директор говорил:
— Вы не видите выхода? Так придумайте его! Это распоряжение президента. Журналисты с ума сходят из-за чрезвычайного положения. Мы едва сдерживаем их, объясняя отсутствие информации сожженным спутником. Но они прекрасно знают, что если бы мы хотели сотрудничать, передать данные, используя другие спутники, — не проблема. Определение скрытого действия на случай, если вы забыли его: «Действия, планируемые или осуществляемые таким способом, что исполнитель или организатор остается неизвестным или, по крайней мере, может с уверенностью отрицать все подозрения в участии в данном действии». Ваш гамбит с пришельцем да вдобавок еще чрезвычайное положение попадают под это определение?
— Нет, сэр, — ответил Маклеод так тихо, что директор переспросил раздраженно:
— Что?
И он повторил:
— Нет, сэр. Но комиссар Безопасности Йетс выдал какую-то чепуху насчет удара метеорита, не согласовав с нами. Нельзя обвинять газетчиков, что они стали раскапывать, видя явный обман, это все равно что махать куском мяса перед носом голодной собаки. Так как Йетс практически не способен сотрудничать, мы заменили его временно нашим человеком, а Йетса перевели поближе к Счастливчику, но даже для этого нам пришлось прибегнуть к помощи СССР. Вы должны учитывать, сэр, что это все происходит не в вакууме (пока, слава Богу) и не в окружении дружественных стран, но в поляризованном международном сообществе, с различными интересами и только с одной общей целью — выжить. Нам буквально приходится из кожи лезть при сложившихся обстоятельствах.
До этого он только дважды говорил с директором и надеялся, что этот разговор — не последний. Но как бы то ни было, он не мог отменить чрезвычайное положение…
— Тогда, может быть, вы сообщите мне, Маклеод, под какую категорию попадет вся эта неразбериха, которую вы затеяли с пришельцем? Секретные операции проводятся так, что никто не знает, что они вообще проводились. Ваши же действия после недавних событий стали известны всем.
— Сэр, вы не принимаете во внимание…
— Может быть, вы считаете, — продолжал голос с Земли, даже не дав ему закончить фразу, — что ваши поступки могут быть названы «специальной операцией», которая определяется согласно инструкции 12333 — 4/12/81 как «разведывательная деятельность, направленная на поддержание национальных интересов и нашей внешней политики за рубежом, которая осуществляется таким образом, что роль и участие правительства Соединенных Штатов остаются неизвестными для общественности»?..
— Да, сэр, я понимаю, что мы не соответствуем ни одному из этих требований, — Маклеод усилием воли заставлял себя говорить спокойно. Он понимал, что происходит: его хотят вышвырнуть. Было бы не так страшно, если бы на карте стояла только его пенсия и медицинские льготы, но в данном случае опасность — ему и всей колонии — угрожала куда более страшная, и увольнение нисколько не уменьшило бы риск.
— Так, значит, вы открыто заявляете, что рассекречивание операции было санкционировано вами? — загремел директор в ухо Маклеоду, словно он сидел здесь, а не в офисе в Лэнгли, на седьмом этаже, из окна которого было видно, как внизу падают ягоды с вишневых деревьев.
— Если вы имеете в виду, — Маклеод тщательно подбирал слова, — под «рассекреченной операцией» «действия, планируемые или осуществляемые таким способом, что исполнитель или организатор известен и не предпринимается никаких попыток скрыть его имя от общественности», то ответ отрицательный, несмотря на то что у вас, по-видимому, создалось иное впечатление. Я делаю все возможное, чтобы уменьшить утечку информации. Ситуация не является ординарной, поэтому и используемые нами методы нельзя назвать обычными. В самом ближайшем будущем на вашем столе будет лежать мой подробный отчет.
Про себя он добавил: «Если я еще буду жив к тому времени, ты, толстый проныра».
— Генерал Сандерс предлагает ввести трибунал и военное положение, то есть власть при малейшем упущении с вашей стороны перейдет к военным. С ним трудно спорить после того, как, несмотря на ваши усилия, всем на Луне, в Москве и Вашингтоне совершенно ясно, что планета подверглась нападению инопланетных чудовищ, против которых вы и ваши люди ничего не смогли предпринять.
— Не планета, сэр. Луна. Объяснение происшедшим событиям я изложил в своем докладе. К сожалению, я не могу отправить его, потому что линии перегружены, вы знаете.
— Луна не луна… Мне нужны факты, которые я мог бы использовать для вашей защиты, Маклеод. Если к концу нашего разговора их у меня не будет, мне придется уступить давлению исполнительной власти и передать контроль над пришельцем военным. Пусть они вводят у вас свой трибунал, военное положение — короче, все девять страниц инструкций.
Маклеод убрал руку со лба и уставился на дальнюю стену. Существовал один неплохой способ снять напряжение: сфокусировать взгляд в том месте, где сходятся две стены и потолок, и делать глубокие вдохи. Маклеод так и поступил.
Через несколько секунд он сказал:
— Сэр, я хотел бы указать, что у Сэнди и других военных нет достаточно власти, чтобы вводить здесь военное положение; это прерогатива ООН. Если власть на Луне получит Миротворческий корпус ООН, мы потеряем всякий доступ к пришельцу. Может быть, надолго. Кроме того, я хотел бы заявить для записи, что появление пришельца является наиболее важным событием в истории нашего агентства. Если мы уступим Счастливчика военным, им придется уступить его ООН, а это все равно что подарить его Советам. Я глубоко обеспокоен, что мои… наши полномочия могут быть с легкостью переданы армии и вообще всем. Я должен закончить это дело. Утечка информации при событиях такого масштаба неизбежна. Как директор, вы должны были убедиться в этом на собственном опыте. Кроме того, нам угрожает второе вторжение инопланетян непредсказуемого масштаба, обладающих неизвестной нам мощью. Я официально заявляю, что передача пришельца военным рассматривается нашим агентством как ущерб национальным интересам Соединенных Штатов и ущерб нашей обороноспособности. Только сосредоточение власти в одних руках может обеспечить безопасность колонии. Я рекомендую не вводить военное положение на Луне и не снимать карантина. Мы должны быть предоставлены самим себе, и никто, кроме нас, не должен подвергаться риску заражения.
