Василий Орехов - Зона поражения
Вот, значит, как. За Динкой, значит.
Я почувствовал, как во мне понемногу закипает лютое бешенство. Как всегда в такие моменты, внешне я выглядел абсолютно спокойным. Многих моих противников это жестоко обманывало, о чем они впоследствии очень жалели. Либо не жалели – уже ни о чем и никогда.
– Из постели присматривать удобнее? – ласково, точно Бубна, поинтересовался я, выдергивая инъектор и ощущая под кожей знакомое горячее шевеление. Ну вот и отлично: значит, и сегодня выживем, а там посмотрим.
– Из какой постели? – включил дурака Джо.
Я изо всех сил ударил его в челюсть. Наверное, теперь на меня страшно было смотреть. Я чувствовал это по тому, с каким звуком заскрипела до предела натянутая кожа на моих скулах. Никогда еще такого не слышал. Между тем внутренне я оставался совершенно холодным и отстраненным, но тело мне больше не подчинялось. Какое паршивое чувство!.. Стоп, не пережимай, твердил я себе, он же сейчас увидит твое безумное лицо и больше не поднимется, прикинется увечным, а пинать его лежачего ты побрезгуешь, кретин… Однако Джо все-таки поднялся и прикинулся увечным лишь после того, как я отправил его в нокдаун во второй раз. Ну, вполне неплохо. Многим хватало одного удара.
Я перешагнул через него, приблизился к столу, отломал у курицы вторую ногу и принялся сосредоточенно ее обгладывать. Я не ел сегодня с тех пор, как приготовил стейк у Доктора, и мне казалось, что если я немедленно не брошу что-нибудь в желудок, со мной случится голодный обморок. Сутки после Зоны я обычно не могу ничего есть, но сегодня все шло не так, как обычно. Другой рукой, измазанной в собачьих мозгах, я ухватил со стола початую бутылку водки и принялся шумно глотать. Как говорит в таких случаях один страус, если уж поймал нокаут, то лежи и отдыхай, сынок, набирайся сил. В голове у меня было пусто, как в контейнере у новичка, выбравшегося со Свалки. Осенний ветер сиротливо блуждал в моей голове. Нельзя вот так внезапно и с размаху прикладывать человека мордой об асфальт, Диана Эдуардовна. Предоставь это мужчинам.
Айвар опасливо пошевелился у моих ног. Я брезгливо переступил его в обратном направлении, тяжело опустился в кресло. Швырнув обглоданную кость на пол, дотянулся до занавески на окне и тщательно вытер жирные окровавленные руки.
– Какого черта, красавица?.. – начал было я, но у меня перехватило горло и я замолчал.
– Какого черта? – сказала красавица, которая все это время молча стояла в дверях, обхватив себя руками за плечи. – Какого черта, говоришь, сукин сын?! А ты знаешь, каково это – ночевать одной в холодном пустом доме, когда ты уходишь на неделю и неизвестно, вернешься или нет? А знаешь, как мне осточертело ждать, когда Че принесет сообщение о твоей гибели? А знаешь, какие дети рождаются у сталкеров?.. А знаешь…
Короче, понесло Динку. Посыпалось из нее такое дерьмо, что уши вянут. Как справедливо говорил в свое время наш инструктор, лучшая защита – это нападение.
– Ясно, – тяжело проронил я, дождавшись паузы. – Ты просто готовила запасной аэродром. За что я всегда уважал тебя, детка, так это за ум и предусмотрительность.
– Дурак ты, Хемуль. Ой, дурак.
Зато она заткнулась. Молча сходила на кухню, принесла все необходимое для оказания первой помощи. Быстро и привычно обработав мне раны антисептической мазью, принялась заливать их фиксирующей пеной из баллончика. Я только покряхтывал от боли – физической и душевной. Но выдавить из меня стон ей так и не удалось, хотя она и пыталась по-всякому. По-моему, она вообще добивалась того, чтобы я ее ударил, как Джо, но я не доставил ей такого удовольствия.
В очередной раз за сегодня я попал в осаду. Да что ж сегодня за день такой интересный? Ждать помощи было неоткуда. Оставалась призрачная надежда на миротворческий контингент. Но что там говорил Хе-Хе? Зона расширилась на тридцать километров? Это значит, что в первую очередь будут зачищать ближние к новому Периметру городки. Логика как в военной хирургии: при обилии раненых в первую очередь следует заниматься легкими, потому что тяжелые могут умереть прямо на операционном столе, а когда дело дойдет до легких, те уже сами станут тяжелыми. Так же и здесь: в первую очередь спасать надо те населенные пункты, до которых легко дотянуться. Если прорываться с боем к нам, то мы до утра можем и не дождаться спасателей. А пока ооновцы концентрируют все усилия на рейдах в глубину Зоны, вырежут уже и те городки, что расположены ближе к новому Периметру…
Мы сожгли последнюю свечу и теперь сидели в полной темноте и молчании. Мужественный бармен попытался подсесть к Динке и обнять ее за плечи, но она нервно вывернулась и ушла в другой угол. Я только фыркнул, поудобнее устраиваясь в кресле. Утешать эту сучку я больше не собирался, бить морду Айвару тоже. Хватит с него. Не'он тут главный соблазнитель.
– Закурить есть? – холодным, чужим голосом спросила Динка.
Я молча вытряс из пачки сигарету, сунул ей. Бросил на колени зажигалку: сегодня у нас самообслуживание, детка. Она так же молча щелкнула зажигалкой, жадно затянулась.
Из темного угла, где сидел бармен Джо, донесся едва слышный вздох – жалобный и завистливый одновременно. И хлюпающий – что-то я ему все-таки разбил со второго удара.
– Дай ему тоже сигарету, – сказала Динка.
– Перебьется.
– Дай ему сигарету.
– Перебьется.
Я все-таки вытащил из пачки сигарету и швырнул ею в бармена. В последней затяжке даже приговоренным к смерти не отказывают. А нам тут вполне светит братская могила.
Сигарета в буквальном смысле слова оказалась последней. Я скомкал пустую пачку, бросил ее под стол. Потом посмотрел на моих голубков. В темноте виднелись только силуэты да вспыхивал время от времени то в одном, то в другом углу огонек сигареты. Голубки, твою мать. Я вполне мог бы сейчас одной рукой прикончить их обоих и кусками скормить кружащим по двору слепым собакам.
Прикрыв глаза, я погрузился в чуткую полудрему. Я жутко вымотался за сегодняшний день, событий которого вполне хватило бы и на месяц, но изменение ситуации за окном никак нельзя было пропустить. От этого вполне могло зависеть наше спасение.
И все-таки я, к своему стыду, провалился в беспамятство. Возможно, меня отключила сыворотка, вступившая в яростную борьбу с собачьим ядом, поступившим мне в кровь. Так что разбудил меня не шум мотора и визг тормозов на улице, а возглас Динки: «Хемуль!»
Вскочив с кресла, я метнулся к окну. В темноте был виден только свет фар остановившегося у забора джипа. А потом хлопнули дверцы машины, и с той стороны забора донеслись автоматные очереди. Мать моя конная армия, более приятного звука я не слышал никогда в жизни. Забравшиеся в сад слепые собаки, визжа от ужаса, бросились во все стороны, но полдюжины навсегда остались во дворе с развороченными головами и боками.
– Хемуль! – донесся до меня голос Хе-Хе. – Хе-муль, вы тут? Можете выходить, территория зачищена!
Мы втроем бросились к дверям. Динка успела по дороге ухватить свое пальтишко и набросить поверх халата. Спотыкаясь в темноте о разбросанные по двору собачьи трупы, мы выбрались за калитку и по очереди побывали в объятиях Хе-Хе. Возле открытых дверей машины стояли Стеценко и Донахью, которые коротко отсалютовали нам автоматическим винтовками.
– Какого черта вы тут делаете? – спросил я.
– Тебе хотели пособить, – пожал плечами Хе-Хе.
– Я сегодня потерял двоих друзей, – сказал Донахью. – Я не хочу, чтобы и ты погиб. Ты настоящий мужик, сталкер.
Он так и сказал: «мужик». Наверное, Хе-Хе научил.
– А мне почему-то страшно не хочется, чтобы ты считал меня последним дерьмом, – пояснил Стеценко. – Я и так уже выгляжу в твоих глазах как полное дерьмо. Но там, в Зоне, я не мог поступать иначе – на мне висело ответственное задание, которое я не мог провалить. Однако теперь задание благополучно провалено и я могу делать то, что считаю нужным.
– Короче, амбалы Бубны выдали нам оружие, а мы тут же наставили автоматы на них и угнали джип, – сказал Хе-Хе, понимая, что именно меня интересует.
Понятно. Выходит, обратно в «Шти» нам дороги нет.
– Идиоты, – сказал я. – Ох, идиоты.
– Ну! – радостно согласился Хе-Хе. – Не то слово.
– Хоть не убили никого?
– Нет, слава Черному Сталкеру. Даже не ранили. Вообще не стреляли. Едем?
– И куда же мы, на хрен, едем? – безнадежно осведомился я.
– В Чернобыль-5, куда же еще? Похоже, туда Зона еще не доползла.
Мы с Джо втиснулись на заднее сиденье к Донахью, а Динке пришлось расположиться на переднем, на коленях у Стеценко: отправляясь нам на выручку втроем, ребята явно не рассчитывали, что вывозить тоже придется троих. Мне уже было наплевать. То есть сейчас и так была не та ситуация, чтобы качать права, надо было срочно уносить ноги, но мне теперь было бы наплевать в любом случае. У этой сучки теперь есть другой мужчина, пусть у него голова и болит насчет ревности и всего такого. Я к ней больше не прикоснусь, пошла в задницу.
