Василий Головачёв - Диверсанты во времени (сборник)
– Д-да…
– Кто, откуда, зачем? Хотя последний вопрос понятен, сам вижу, ублюдки поганые! Кто, откуда, за что сидели?
– Коплаг, Краснодар, юрики.
– Кто? – не понял сержант.
– Он говорит – воры, – сказал спускавшийся в котловину Ренат. – Но судя по виду, это бандиты. За что сел? – указал он на мужика с седыми бачками.
– Сто шестьдесят вторая[11], – осклабился седой.
– Я же говорю, они не воры – бандиты.
– Очуметь. – Дылда оценивающе оглядел толпу бывших заключённых, усмехнулся. – Надо же, повезло наткнуться на сброшенных в мезозой зэков. Теперь понятно, чьи воррихо потомки.
– Слышь, начальник, ты права здесь не качай, – угрюмо проговорил самый мощный из зэков. – Сдаётся мне, мы в одном положении. Ботаешь по фене – базлай, не христишь – чалься в писок и вали отсюда. Мы не твои шестёрки. Или без пукалки ты сикилявка?
Дылда показал зубы, аккуратно положил автомат на сухой пласт мха.
– Иди сюда, смелый, посмотрим, кто из нас сикилявка.
В толпе зэков послышались смешки, сальные шутки, мат.
– Покажи ему… Гиря!
– Сверни сопатку…
– Оторви яйца!
Гиря, весь в буграх от мышц, вышел вперёд.
Дылда снял «Ратник», оставаясь в одних плавках.
Ренат поймал весёлый взгляд Марьяны, хотел отговорить сержанта от ненужной драки, но глянул на мускулистый торс Вольнова без единой складки жира и промолчал.
Гиря бросился на противника, когда тот укладывал спецкостюм на плоский валун.
Дылда спокойно дождался удара ногой, хитро ушёл в сторону, подхватил ногу под пятку и рывком вверх, распрямляясь, подбросил стокилограммовую тушу, так что Гиря пролетел по воздуху метров пять и грохнулся на спину.
Кто-то восхищённо выругался.
Могучий Гиря тряхнул головой, приходя в себя, встал на колени, лягушкой скакнул к Дылде, однако сержант с неожиданной лёгкостью увернулся от броска, цапнул бугая за волосы, рванул голову вниз и подставил колено.
– Ха! – вырвалось из глоток зрителей.
Гиря снова упал на спину, шевеля руками и ногами, как раздавленный таракан. С трудом сел, прижав пятерню к окровавленному носу.
– Ещё? – участливо спросил Дылда, сделал шаг к поверженному противнику.
Тот проворно сдал назад, не спеша вставать.
Сержант оглядел притихшую «гвардию» зэков.
– Кто-то хочет повторить подвиг, болезные?
Волосатый Вано вылез из воды, по-прежнему держась за грудь. Лицо его покрылось бледностью.
– Хто ты такой, начальник? Маскл[12], что ли?
– Если бы я был твоим начальником, ты бы из карцера не вышел до конца жизни. – Дылда начал одеваться. – Даю вам пять минут на то, чтобы вы смылись отсюда, и подальше.
Толпа бывших заключённых дрогнула.
– Мы первые пришли, – начал седой.
– Неправда, дяденька, – прервал его мальчишеский голос. – Мы здесь второй день живём, а вы только спустились.
Лицо сержанта затвердело, дуло автомата глянуло на подавшихся назад бандитов.
– Время пошло! Надо бы вас положить здесь всех, да об этом природа побеспокоится.
– Мадро есть? – спросил седой. – Давно не жрали. Дайте хоть кусман.
– Что?
– Хлеб, – перевёл жаргонное словечко Ренат.
– Обойдётесь, рыбку половите, здесь озеро недалеко, черепах половите. Живо!
Бандиты дрогнули, ушибленного Вано подхватили под руки и под мрачными взглядами Дылды и Рената повели к подъёму из котловины. Через несколько минут отряд заключённых из краснодарской тюрьмы, сброшенный в прошлое наравне с группой Морева и остальными людьми, скрылся за скалами.
Ренат подошёл к оживившейся толпе ребятишек.
– Откуда вас столько?
– Из Тахтамухайского детдома, что под Краснодаром, – сообщила Марьяна, успевшая переговорить со всё ещё не успевшей прийти в себя блондинкой. – Её зовут Тоня, она врач детдома. Бродят по мезозою уже четвёртые сутки.
Ренат обратил внимание на худые, бледные лица, на горящие глаза детей, явно голодных и напуганных, покачал головой.
– Надо их накормить.
– Подстрелим какую-нибудь утку?
– Уток тут нет, поведём в транслятор, там и накормим, – решительно сказал Дылда, разглядывая зарумянившееся под его взглядом лицо молодой женщины-врача. – Как вам удалось выжить?
– Прятались, – несмело улыбнулась Тоня, вытирая дорожки слёз на щеках; она вдруг осознала, что получит защиту и все её тревоги позади.
– Понятное дело, повезло, можно сказать, тут кругом полно хищников. – Дылда потрепал по головам девчонок и мальчишек, обступивших его, заглянул в глаза самому маленькому. – Тебя как зовут?
– Сёма, – тонким голоском ответил белобрысый светленький парнишка с глазами на пол-лица.
– Сколько тебе лет?
– Семь…
– Почти взрослый. Динозавров видели? Страшно было?
– Страшно, – признался Сёма простодушно.
Дети засмеялись.
– Ничего, малыш, всё будет хорошо. Потопали, граждане детдомовцы, тут недалеко наш дом. – Сержант взял мальчика за руку и направился в обход озерца.
Капитан Морев выслушал рассказ Вольнова, не дрогнув лицом. Оглядел притихших, удивлённо озиравшихся детей, перевёл взгляд на Махлина.
– Лейтенант, всех накормить, напоить и распределить по каютам.
– Слушаюсь, – козырнул Махлин.
– А мне что делать? – спросил Дылда неуверенно.
– Отдыхайте, – был ответ.
Сержант с виноватым видом отошёл к пультам, где расположился ИсКр, поглядывая на суетившуюся Тоню; было видно, что она его заинтересовала.
Махлин и Сомов увели осмелевших детей.
Марьяна, стянув шлем, подошла к пленнику.
– Рассказывай, что тут у нас хорошего.
– Переведи ему, – сказал Морев. – Я хочу знать, где мы и какие у нас шансы добраться до места назначения.
– С детьми? – скептически подняла бровь девушка.
– Решим. Разойдись!
Марьяна наклонилась к оператору, они заговорили.
Ренат потоптался рядом, потом отошёл, подумав, что успеет привести себя в порядок, пока Марьяна занята.
За четверть часа он облился водой под воррихо-душем, побродил по этажам пирамиды, посмотрел, как Дылда пытается ухаживать за Тоней, и повеселевший вернулся в пост управления.
Морева не было. Бойцы расположились кто где мог. Марьяна сидела рядом с ИсКром.
– Мари, есть новости? – подошёл к ней Ренат.
– Мы в мезозое, Валентин не ошибся. Да и наша встреча с детдомом подтверждает это. Мальчик готов запустить нас в его время.
– А не кувырнёмся мы ещё глубже в прошлое? – осведомился Синенко.
– Он уверяет, что после двух наших промахов смог настроить какие-то контуры точно на нужный момент времени.
– Что-то мало верится…
– Ничем помочь не могу.
– У нас появилась проблема, – сказал Махлин. – Дети. Все мы в старт-камере не поместимся.
– Детей надо оставить, – сказал Сомов.
– С кем? Если вылезут воррихо-спецназовцы – всех перебьют.
– Я останусь, – вдруг заявил Дылда.
Вошёл Морев. Дылда повернулся к нему:
– Разрешите, товарищ капитан?
Головы присутствующих повернулись к Мореву.
– Обед, – объявил он. – Всем быть здесь через двадцать минут. Лейтенант, выйди.
Оба скрылись за дверью.
– Что у них за секреты? – вслух подумал Сомов.
Никто ему не ответил.
– Ты хорошо подумал? – подошла к Дылде Марьяна. – Не ожидала от тебя такого альтруизма.
– Кто-то же должен заботиться о слабых? – подмигнул ей сержант. – А тут дети. Идите обедайте, я приведу Тоню. – Он вышел.
Марьяна посмотрела ему вслед, повернулась к Ренату.
– А ты не хотел бы остаться с детьми?
– Я? – промямлил захваченный врасплох Ренат. – Н-не знаю… не думал.
– Думать иногда полезно, – фыркнула девушка, направляясь вслед за Вольновым.
За ней двинулись, перешучиваясь, остальные бойцы.
Сомов оценивающе глянул на виновато-сконфуженное лицо Рената, проговорил с сочувствием:
– Она всегда так с тобой разговаривает?
– Бывает.
– Очень суровая особа! Лично я люблю других женщин, добрых, мягких, покладистых, ласковых, и чтоб моя была до кончиков волос!
– Я тоже люблю ласковых, – невольно вздохнул молодой человек. – А встречаются…
– Чемпионки по борьбе, – хохотнул Сомов. – Ладно, не переживай, пошли обедать, всё наладится.
– Иди, я с «языком» посижу, ещё натворит дел.
– Следи.
В посту управления остались только он и воррихо-пленник, увлечённо общавшийся с компьютером центра. То ли по молодости лет, то ли в силу особенностей характера, его не волновало собственное будущее, и за жизнь свою он опасался меньше всего. Фанат безбашенного оптимизма, как выразился бы дядя Равиль Хуснутдинов, но при этом абсолютно неагрессивный.
