Алексей Калугин - Паутина
– И айпод, как венец национальной культуры, – мысленно закончил вдохновенную речь гида Брейгель.
Он подумал об этом, не приняв в расчет, что местные жители тоже находятся под воздействием аномальных проявлений зоны. И, следовательно, так же наделены телепатическими способностями.
Улыбка тотчас покинула лицо Эстебана.
– Так, значит, вы видели Санчеса, – решил он.
И, видимо, решил верно.
Однако Эстебан был не из той категории людей, что предаются унынию и подолгу обдумывают свой очередной ход.
– Айподы оставим тем, кто их слушает. Я же могу предложить вам нечто действительно уникальное. Нечто такое, чего вы больше никогда и нигде не встретите. Вы ведь, как я понимаю, охотники. – Эстебан бросил выразительный взгляд на автоматы. – Охотники на крупную и опасную дичь. – Он сделал шаг, оперся ладонями о перила веранды и подался вперед. Так что нижняя часть его туловища осталась на солнце, а верхняя оказалась в тени. – В наших лесах водится зверь, которого вы нигде более не встретите. – Эстебан сделал паузу, точно выдержав ее длительность, чтобы она стала таинственной, но не сделалась драматичной. И, понизив голос, произнес: – Чупакабра, – и, тут же, не давая слушателям опомниться и вымолвить хоть слово, сделал шаг назад и вскинул руки перед собой, как артист немого кино, изображающий глубокое разочарование во всем сущем. – Уверяю вас, это не обман и не шутка. Чупакабра живет в джунглях в окрестностях нашего города.
Орсон усмехнулся, достал из сумки фотоаппарат, нашел нужный снимок и молча протянул камеру хозяину дома.
Эстебан ладонью прикрыл дисплей фотоаппарата от солнца и – онемел от изумления. На снимке был изображен растянутый на земле гигантский зонтичник, возле тела которого на корточках сидел биолог. Снимок сделал Осипов по просьбе англичанина, решившего, что не лишним будет запечатлеть себя рядом с таинственным животным. Дома он собирался распечатать снимок, вставить в рамку и повесить на стену.
– Не может быть, – только и смог произнести ошарашенный Эстебан.
Такой прыти от туристов он не ожидал. Даже от русских. Не успели явиться, как уже подстрелили чупакабру!
Дабы у хозяина не оставалось сомнений, Орсон показал ему полый крюк зонтичника, с помощью которого тварь хватала свою жертву за шею и вытягивала из нее кровь.
– Тогда… – Эстебан развел руками, в одной из которых у него был фотоаппарат, а в другой – крюк зонтичника. На этот раз его жест действительно выражал растерянность. – Может быть, вулкан? В настоящее время он спокоен. Но если заглянуть в жерло…
– Эстебан, мы не туристы, – сказал Камохин.
Для Эстебана это была, пожалуй, главная новость на сегодняшний день. Она заставила, как минимум, задуматься.
– А где можно купить такую же майку, как на тебе? – спросил Орсон, указав на грозного Че Бурашку.
После чего растерянный гид понял, что вообще ничего уже не понимает. В голове у него все перевернулось, рассыпалось на мелкие кусочки и перемешалось так, что, казалось, обратно уже не собрать.
Глава 35
– Так вы не туристы?
– Нет, Эстебан.
– И вы убили чупакабру?
– Мы называем этих тварей зонтичниками.
– А мы – чупакабрами… Все-таки жаль, что вы не туристы. – Эстебан сделал глоток вина и удрученно покачал головой. – Пять месяцев, – он показал растопыренную пятерню. – Пять месяцев – ни одного туриста. С тех самых пор, как образовалась эта самая аномальная зона!
– Как это произошло? – спросил Орсон.
– Что именно? – уточнил Эстебан.
– Как вы поняли, что образовалась зона?
– Нам об этом сообщили военные… А, нет, сначала перестали работать телевизоры и радио. И телефон в муниципалитете отключился. Такое у нас иногда случается. Но, как правило, через день-другой связь восстанавливается. А тут на четвертый день приехал джип с военными. Капитан и при нем трое солдат с карабинами. Капитан собрал всех горожан возле здания муниципалитета и сообщил, что наш город оказался в зоне бедствия. Алькальд, естественно, спрашивает, что за бедствие такое? Все вроде бы нормально. Вулкан дымит себе потихоньку. Все как обычно. Ну, капитан и объяснил, что неподалеку от города, где-то в сельве, образовался пространственно-временной разлом. И чем это чревато, пока что никто не знает. Однако на всякий случай людей из аномальной зоны велено эвакуировать. Куда и на сколько – пока неизвестно. Собирайтесь, говорит, завтра за вами автобусы приедут, вывезут за пределы зоны, а там разберемся, что с вами делать. Но мыто, естественно, не первый день на свете живем. Про аномальные зоны наслышаны – про них ведь в новостях постоянно только и говорят. К тому же знаем, что если власти говорят «разберемся», значит, ничего, скорее всего, сделано не будет. Из зоны нас, может, и вывезут, а там скажут: разбирайтесь сами. В общем, посудили мы, подумали и решили никуда не ехать. Ну, зона так зона. Ничего ведь страшного не происходит. Разве что женщины бесятся из-за того, что свои любимые сериалы смотреть не могут. Ну так это даже к лучшему – больше времени для работы по дому будет. Капитан настаивать не стал. Говорит, не хотите ехать – оставайтесь, мне так даже проще. Только бумагу мне напишите, что сами отказались. Алькальд нужную бумагу составил, горожане ее подписали, алькальд печать приложил. Капитан бумагу забрал и укатил на своем джипе. Больше мы его и не видели.
– И никто с тех пор к вам сюда не приезжал? – спросил Осипов. – Ну, в смысле ученые, специалисты какие-то?..
– Нет, – покачал головой Эстебан. – С тех пор – ни единой живой души. Капитан предупредил, что зону нашу от остального мира изолируют. Ни к нам сюда пускать никого не станут, ни нас самих, без особого на то распоряжения, не выпустят. Ну, выбраться-то, конечно, отсюда ничего не стоит. Военные ведь, как полагается, только дороги перекрыли. В сельве никто постов выставлять не станет. Плохо то, что сюда никого не пускают. В особенности туристов. У нас ведь дело было четко налажено. Каждый месяц – одна, а то и две группы в десять-двенадцать человек. Это ж не только мне, но и остальным горожанам какой-никакой, а все же приработок был. Поэтому я и обрадовался, когда вас увидел – подумал, жизнь налаживается. Хотя связи по-прежнему нет. – Эстебан уныло свистнул и указал пальцем куда-то в небо. – Местные живут в основном за счет кофе. У них тут свой небольшой заводик. Сами обжаривают зерна, сами фасуют. Потом приезжает закупщик из Сакапа и забирает весь урожай. А теперь что с ним делать?
– И сколько стоит ваш кофе? – как заправский бизнесмен, осведомился Брейгель.
– Тринадцать долларов за килограмм.
Фламандцу показалось, что он ослышался.
