Жестокий космос (СИ) - Быченин Александр Павлович
— Да рожай уже!
— Получается, что ты, — обезоруживающе улыбнулся я и развёл руками, мол, и хотел бы что-то другое ляпнуть, да вот никак.
Странно, но я почему-то думал, что Юлька рассмеётся мне в лицо и попытается перевести всё в шутку. Но вместо этого в лицо мне мгновенно уставился… ствол её «кольта». И рука, сжимавшая великоватую для неё рукоять, не дрожала. Мало того, девица для верности сделала шаг назад, чтобы я не вдруг до неё дотянулся, и взвела курок. Правда, указательный палец покуда на спусковой крючок не положила. И сразу после этого злобно ощерилась:
— Ну вот в кого ты такой дофига умный, а, Болтнев⁈ Не мог и дальше изображать тупого вояку? Ведь всем бы лучше было!
— То есть за всем вот этим вот, — покрутил я задранным вверх указательным пальцем в попытке отвлечь внимание девицы, но ничуть в этом не преуспев, — стоишь ты, Юлия Сергеевна Леви…
Не договорив, я резко выбросил вверх левую ногу, угодив носком ботинка точнёхонько в магазин «кольта», торчащий из девичьего кулачка, и в практически кошачьем скачке выхватил из воздуха пистолет, только что утраченный раззявой-Юлькой. Ну а оказавшись вновь на своих двоих в непосредственной близости от обмершей девицы, обрушил ей на лоб основание уже собственного кулачища — правого. Единственное, в последний момент сдержался, и приложил вероломную напарницу даже не в половину, а где-то в четверть силы. Впрочем, ей и этого хватило, чтобы ноги у неё подкосились, и она как подрубленный сноп рухнула на пол…
Глава 25
Территория: зона влияния Колониального содружества
Сектор: Приграничье
Система: Мир Эндрюса
Статус: Поселение Рио-Плата
Дата: День 694 (8 апреля 2084 года), местное время 12:17.
… вернее, попыталась — я успел подхватить её левой рукой с зажатым в ладони трофейным «кольтом» под талию и предотвратить жёсткое падение. Ну её нафиг, ещё затылком приложится, и привет! А так аккуратно пристроил на полу у стеночки, прислонив спиной, а головой она на грузовой короб опёрлась. Мысленно похвалив самого себя — всё-таки мастерство не пропьёшь, качественно приложил! — я полюбовался абсолютно безмятежным Юлькиным лицом и метнулся в подсобку. Во-первых, трофейный «кольт» мешается, поэтому я его на шконку бросил, а во-вторых, неплохо бы кое-какие меры предосторожности принять, и одну из них — пачку пластиковых стяжек — я видел у Макса в бауле, когда его потрошил. В смысле, баул, а не Макса. И не спрашивайте, зачем они ему, он же айтишник! А айтишника без кабельных стяжек в природе не существует. Собственно, с добычей я вернулся обратно в «холодильник» и надёжно, но довольно гуманно стреножил вероломную девицу, прицепив её правое — здоровое — запястье к правой же лодыжке. Тем более, сидит удобно. Правда, длины девайса для этого не хватило, так что пришлось изобразить нечто вроде двузвенной цепи: одно колечко на лодыжку, в него вторую стяжку, и затянуть на руке. Сойдёт для сельской местности, да и долго держать девицу на привязи я не планировал. Так, на время экспресс-допроса. А дальше будет видно. Либо надобность в спецсредствах отпадёт… либо тоже отпадёт, но уже ввиду не совсем живого состояния объекта удержания. Или, что ближе к истине, абсолютно неживого. Последнего хотелось бы избежать, но… гарантий, сами понимаете, никаких.
Кстати, возвращать девицу в сознание я не стал. Вернее, не сразу. Сначала вывел на дисплей отчёт медкапсулы, который так и пылился в самой дальней ячейке памяти боевого комплекса. Хорошо хоть сейчас вспомнил, нечаянно наткнувшись взглядом на раздавленную «букашку». Сначала мне лишь показалось, что в стандартном буро-зелёном месиве что-то отдаёт металлическим блеском, но затем, не поленившись рассмотреть гадость поближе, я убедился, что не показалось. Есть металл, причём подозрительно напоминающий некие миниатюрные распайки и микросхемы. Интересно, откуда это всё в, казалось бы, биологическом объекте? Естественно, воображение разыгралось, ну и… в общем, активировав файл, я уже не смог от него оторваться, пока не изучил, что называется, от корки до корки. Ну, разве что на бренные останки «букашки» периодически косился со всё более возрастающим уважением. А изучив, едко хмыкнул вслух:
— А ведь ты оказался чертовски прав, Никитос! Впрочем, как и всегда!
В чём именно? Да практически во всём. И особенно в том, что не стал давить «букашку» голой пяткой. Потому что в этом случае мне была уготована судьба, постигшая сначала Барди Расмуссена, а потом и Стаса Дубова. Чёрт! Получается, снова нам повезло, как утопленникам? Не успей Агне притащить напарника на «Грифа-первого», да не сунь его в медкапсулу — согласно моему, между прочим, приказу! — или, в конце концов, ударь корпы чуть-чуть раньше — и всё! Не видать бы нам крайне ценной инфы, как своих ушей. Кстати, напрягает уже этакая «везучесть». И там совпадение, и тут, и вон там ещё — и всюду счастливые случайности, позволившие нам с Юлькой выжить. И не просто выжить, а — хочется верить — ещё и разобраться во всём этом бардаке. Или я некорректно формулирую проблему? А что, если это не мне везёт, а… на кого-то ещё конкретная непруха обрушилась? То есть каждое моё везение — его невезение. Вселенная восстанавливает баланс справедливости? Ладно, бог с ней, с философией. Пожалуй, пора расставить все точки над «ё». А для начала всё же придётся привести злонравную девицу в чувство. Как? Да вот хотя бы по щекам легонько похлопать… ага, сработало!
И не просто сработало — я едва успел отскочить от разъярённой фурии. Юлька, такое ощущение, сразу всё поняла, стоило только глаза продрать. А ещё вспомнила, что я с ней сотворил. Ну, и среагировала соответственно — попыткой вскочить на ноги и выцарапать мне глаза. Или хотя бы убежать, тут поди её, разбери! Естественно, ничего у неё не вышло, потому что она только сама себя за ногу дёрнула да растележилась уже по-настоящему. Разве что головой о кафель не приложилась. Мало ей синяка на лбу, ещё и на затылке гематомой бы обзавелась. Однако пронесло.
— Вот ты урод, Болтнев! — злобно прорычала девица, несколько раз дёрнувшись и убедившись в абсолютной бессмысленности этой затеи. Только дополнительно сломанную руку разбередила. — Скотина!
— Ты давай это, не ругайся, — почти добродушно попросил я, соблюдая, впрочем, безопасную дистанцию. — И вообще, успокойся. Надо поговорить, и желательно без нервов.
— Иди сюда, я тебе покажу «без нервов»! — посулилась репортёрша. — Что, струсил? Как беззащитную девушку по голове бить — так орёл! А как подойти ближе — так фигушки⁈
— А ты кусаться не будешь? — ухмыльнулся я. Каюсь, цинично. — Многие инфекции через слюну передаются, в том числе и слабоумия с отвагой.
— Чего⁈ — опешила Юлька. — Болтнев, ты охренел⁈ Хотя чего ещё я ожидала?
Журналистка вздохнула и демонстративно заёрзала по кафелю в попытке принять сидячее положение, но не проронила больше ни слова — до тех пор, пока я не усадил её, довольно неделикатно ухватив за шиворот.
— Может, развяжешь? — ожгла она меня презрительным взглядом. — Что тебе сделает хрупкая девушка?
— Говорю же, покусаешь! — пожал я плечами. Но не выдержал и заржал, аки конь: — Ты бы сейчас своё лицо видела!
— Болтнев, хорош уже издеваться! — поморщилась девица. Потом выдохнула и после паузы (наверняка про себя до десяти досчитала) уже почти спокойно предложила: — Ладно, давай поговорим. Но не обещаю, что отвечу на все твои вопросы.
— А вот это уже мне решать, — с намёком уронил я ладонь на кобуру с «кольтом». — Юль, пойми! От твоих слов сейчас будет зависеть очень многое. И в первую очередь — твоя собственная жизнь. Осознай, наконец, что ты в данный момент целиком и полностью в моей власти, и я могу сделать с тобой всё, что душе угодно. И, что самое приятное, мне за это ничего не будет. Ни-че-го! По той простой причине, что свидетелей нет. Что я расскажу, то начальство на веру и примет. Проверить-то не получится!
Не знаю, что больше подействовало на журналистку — сами ли мои слова, проникновенный ли тон или абсолютно пустой и неподвижный взгляд, который я перенял у Деда Максима — но девицу таки проняло:
