Валерий Быков - Цивилизация атома углерода
-Да? Ты вроде как химик, а не...
-В ядерной физике я тоже кой что понимаю.
-Я выбрала правильного парня.
-Да уж, а откуда ты знаешь обо всех мерах безопасности, ты же у нас, вроде как учёный и всё такое, а не безопасник со стажем.
-Вообще, если честно, я ещё и тайный сотрудник ЦРУ, да даже так. Не ожидал? И я твой начальник во всём, я отвечаю за тебя, пишу отчёты о твоей деятельности, и если надо могу даже наказать. Также, я отвечаю за твою безопасность, и основные меры, которые будут приняты, мне о них докладывают.
-Ясно, везде контроль.
-Почему же? Ты показался мне интересным, ещё, когда мы познакомились, а любая девушка мечтает, чтобы её муж был либо гением, либо президентом, и я, кстати, не исключение.
Наконец лифт доехал до нижнего этажа, они вышли в большой светлый коридор, здесь было довольно мало людей, камеры, микрофоны. Саша уверенно повела Яна по одному из коридоров.
-Да уж, не верится мне, что я такой уж хороший.
Саша знала путь к сердцу мужчины очень хорошо, психологию глупых мальчиков. И одна из стратегий гласила, храни и восхищайся своим объектом, заставь его поверить, что ты для него самый, самый, и он обязательно клюнет. А тут был человек, восемнадцати лет, глупый и наивный, даже пусть и великий химик, и можно было фальшивить как угодно, и пользоваться самыми глупыми уловками, играть по учебнику. Был бы на месте Яна спецагент со стажем, лет тридцати от роду, он бы быстро всё понял, только Ян ещё почти подросток.
-Ты же у нас изобретатель атомной бомбы нашего столетия. Представь, если бы какой-нибудь профессор в СССР в тридцатые годы двадцатого века изобрёл бы в кустарной лаборатории ядерную бомбу раньше американцев? Каким бы гением его почитали? Ведь над ядерной бомбой работали сотни ведущих учёных по всему миру. А ты свою цейтноту сделал один, за месяц.
-Ясно.
-Ты теперь у нас личность номер один во всём мире, даже так, неужели ты считаешь, что я имея возможность подцепить такого мужчину, пройду мимо.
-То есть ты преследовала сугубо практический интерес?
-Ну, мне уже двадцать три, а я вот так и не нашла себе спутника жизни. Карьера, работа, наука, снова карьера, случайных коротких связей, мелких служебных романов, мне никогда не хотелось. А тут в моё поле зрения попал ты, чайник изобретший на коленке в примитивной лаборатории технологию века. Умный по-своему, чистый и наивный по молодости, по сравнению с другими.
-Понятно.
-Да что я перед тобой оправдываюсь, всё и так понятно, по-моему. И кстати я могла бы тобой и не заниматься, просто интересный случай. Мне так показалось в начале. Вот мы и пришли.
-Откуда ты знаешь план этих катакомб?
-Я его изучала утром, перед нашей отправкой, пока ты спал.
Она подошла к мощной металлической двери, приложила к ней палец, потом глаз, велела сделать тоже самое Яну, тот приложил палец, и неожиданно его укололи. Он резко отдёрнул руку, и посмотрел на палец, на подушечке была капелька крови.
-Что ж ты как девочка? Меня укололи и ничего.
-Я просто не ожидал, я думал, это отпечатки пальцев берут.
-Нет, анализ ДНК из подушечки, кровь. Причём система проверяет, чтобы кровь была свежей. А теперь радужную оболочку глаза. У нас её нет, но компьютер её сохранит, и в будущем будет проверять тебя и по сетчатке глаза.
Ян подошёл к устройству, и его быстро просканировали, из пола позади них вылезла дверь, и закрыла их, сформировав шлюз. Потом их ударило током, и дверь в лабораторию открылась.
-Система контроля и проверки, рентгеновское сканирование и ЕМП. - Пояснила Саша.
-А двери лаборатории из какого металла?
-Прочнейшая легированная сталь, и весь периметр лаборатории прошит сталью толщиной три сантиметра. Покрыт датчиками.
-Не густо.
-А ты знаешь материал прочнее стали? А да... - Осеклась Саша, - я как-то не подумала сразу. Просто понимаешь, нас учили, что сталь это один из самых прочных металлов.
-А как же монокристаллы?
-О них известно давно, но крупные пластины из монокристаллов делать никто не умеет. Поэтому, из всех металлов, самый прочный это сталь.
-У стали, у лучших марок стали, прочность на разрыв составляет тысячу мегаПаскаль. У обычного вольфрама прочность на разрыв две тысячи четыреста, у рения две двести. При этом, благодаря твёрдости и плотности, вольфрам лучше держит удары, чем сталь.
-Я читала, у вольфрама прочность около восьмисот, в лучшем случае, и при этом, он имеет куда большую плотность, чем сталь, а значит, его удельная прочность совсем невелика. Не выдумывай, я тоже разбираюсь в материалах, а ты можешь ошибаться. Ты просто перепутал свою вольфрамоалмазную сталь и простой вольфрам. Так что, опираясь на доступные знания, материаловеды, верно выбрали материал.
-Да неужели. А я думал, что столь низкая прочность обычного вольфрама объясняется тем, что в большинстве случаев, твой обычный вольфрам получают химическим путём, через растворение в кислотах, к слову с рением та же история. Это называется порошковая металлургия. А вот если бы у кого-то хватило мозгов нормально очистить вольфрам и переплавить, вот тогда бы, прочность вольфрама, даже обычного, при литье без давления, достигла бы двух тысяч четырёхсот мегаПаскалей. И он бы был куда прочнее стали.
-Хорошо, предположим, а как ты получишь расплавленный вольфрам, какая у него там температура плавления, три семьсот если я не ошибаюсь?
-Ты не ошибаешься, молодец, пять. Только есть материалы, такие как карбид тантала, даже у вас, они не столь прочные, как хотелось бы, а температура плавления у карбида тантала четыре пятьсот. Так что залить в формочку из карбида тантала, расплавленный вольфрам вполне возможно. Думаю, пояснять, как нагреть материал до такой температуры, не обязательно.
-Ладно, пусть ты прав. Мы пришли, это твоя лаборатория. Это сотрудник номер один, сотрудник номер два, и сотрудник номер три, они будут тебе помогать, все специалисты широкого профиля, ну и я тоже буду помогать, итого вся вот эта лаборатория твоя, и нас тут будет всего пять человек, и вообще больше никто и никогда бывать в этой лаборатории не будет, по крайней мере, пока ты тут будешь работать.
Ян подошёл к каждому сотруднику, это были мужчины, все трое, в возрасте около сорока лет каждый. Он пожал каждому руку и улыбнулся.
-Интересно, а почему такие странные имена, сотрудник один, два и три, и даже бейджики с циферками, вместо там, Макс или Джон.
-А это всё потому, что ты не должен знать с кем работаешь, чтобы если вдруг, сохранить инкогнито этих специалистов. И по той же самой причине, ты не будешь давать им и клички. Потому что все сотрудники лабораторий, всей базы, и всех секретных баз США, маркируются по этому принципу, и имеют имена, номер один, два, три, пять, десять, смотря сколько людей в штате лаборатории. И из-за этого, очень сложно узнать, кто, где, когда и над чем работал. Даже если враг украдёт информацию, то имя сотрудника номер пять, не скажет ему ровным счётом ничего. Даже важность сотрудника, никак не связана с цифрой. А вот конкретная кличка, даётся каждому отдельному человеку, и по ней уже можно отследить, кто, чем и когда занимался.
-Но они то будут звать меня Ян, и тебя Сашей, и это ж не честно.
-Дык, тебя и меня вся планета уже по телевизору видела и не один раз.
-А тебя то когда успели.
-А вот смотрел бы внимательнее новости и знал бы, что я одно время была официальным научным советником президента США, потом чуть ли не министром стала, потом... В общем, не важно. Главное, что меня снимали репортёры и не один раз, и я числюсь во всех иностранных разведках, им известны моё имя, фамилия, фотография имеется. Разве что голой в душе меня пока не снимали. Да и то, я в этом не уверена.
-Душевно.
-Впрочем, эти люди, не имеют такой системы охраны как ты, и потому, после того, как они прекратят здесь с тобой работать, единственным и основным щитом от иностранных шпионов, обеспечивающим их безопасность, станет секретность. Гарантия того, что никто никогда не узнает, что они вообще здесь с тобой работали, или где-то ещё. Потому что в отличие от тебя они не олигархи, и их заработки не позволяют защитить себя по первому классу.
-А какая у вас зарплата?
-Около пятидесяти тысяч долларов в месяц.
-Много.
-Смотря с чем сравнивать.
-А вы все говорите по-русски?
-Да, все, и очень хорошо. Ведь вы английский не знаете почти совсем, и потому знание русского было обязательным условием, чтобы попасть в вашу команду.
-Ну, почему, пару слов то я знаю, и даже планирую выучить со временем, всё-таки это Америка, и здесь мне предстоит прожить остаток жизни, основной язык английский.
-Так что сэр, приступим?
