Дмитрий Медведев - Старый Мертвый Свет
Виктора в очередной раз как ледяной водой обдали, когда взгляды обратились на него. Через глаза бывших людей на мир взирали неведомые нам создания, настолько далекие, что о взаимопонимании не могло быть и речи. Интересно, остались ли в мире такие исследовательские организации и научные центры, кто сейчас наблюдает и делает выводы? Было бы очень любопытно почитать их доклады, если, конечно, еще доведется вообще что-нибудь почитать.
— Ты погляди, — тихо сказал Хамза. — смотрят, выжидают.
— Ты им только дай повод, — так же негромко возразил Виктор. — Резкое движение, шаг в их сторону.
— Не знаю, сомневаюсь. Сдается мне, они уже соображают, что эти предметы у нас в руках способны убить их.
Вдруг заложило уши, как в самолете. Виктор посмотрел на Хамзу, тот сделал встревоженное лицо и пожал плечами.
— Ты ничего не слышал? — спросил он Виктора.
— Нет, просто будто вату в уши натолкали.
— Странно… Мне показалось, что кто-то свистит, тоненько так. Интересно…
Они снова перешли на русский. Анжелики рядом не было, а на родном языке выражаться куда комфортнее. Французский Виктор хорошо понимал и вполне сносно говорил, но, если уж начистоту, Хамза все же лучше владел русским, чем Виктор французским.
Стоило людям отдалиться от магазина на приличное расстояние, как зомби расслабились и вернулись к трапезе. Сегодня они поедали чипсы, шоколадные батончики и лапшу быстрого приготовления с утроенным рвением.
— Ты видел их глаза? — дрожащим голосом спросил Виктор. — В первые два дня, может, три, они просто были бешеные, а сегодня какие-то другие, задумчивые, что ли… Только так еще страшнее. Столько перемен — а идет всего-то пятый день. Я себя как в зоопарке чувствую, если честно.
— Ага, и такое чувство, что эволюция у них с каждым днем ускоряется, — кивнул Хамза. — И никакого организованного сопротивления нам, если только мы сейчас не находится в огромном хитром капкане, который должен вот-вот захлопнуться. И люди все как сквозь землю провалились! Ох, как мне все это не нравится. Посмотри, столько машин, и никого, ни души. Бери что угодно, никто тебе не указ. Где же банды, где, черт возьми, разгул преступности и полицейский произвол?
Хамза обвел рукой пустую улицу с одиноко стоящими машинами. Виктор вертел головами в поисках подходящего автомобиля и в надежде приметить хоть одного нормального, не зараженного человека. Но окна и балконы пустовали. Неужели никто здесь больше не живет? Сколько можно хорониться в квартирах! Враг уже не у ворот, он у вас под домом, давно пора заявить о себе и начать бороться. Или что, все такие умные и загодя запаслись необходимыми вещами на несколько недель вперед?
— Глаза у них, конечно, это нечто, — продолжал Хамза. — Они вроде бы снова становятся похожими на людей, но в то же время и нет, понимаешь? И ведь сейчас они на нас смотрели без какой-то ярости и злости, просто настороженно. У меня, если честно, возникает нехорошее предчувствие насчет всего этого.
— Предчувствие? Какое?
— Сразу скажу — я не ученый, от социологии, биологии и вообще любой науки я далек, — Хамза, кстати, нередко начинал свою речь со вступления, хоть сам терпеть не мог предисловий и каждый раз бесцеремонно прерывал их, как сегодня утром. — Но я много повидал, общался с самыми разными людьми, так что какой-никакой опыт у меня есть. Ты слышал что-нибудь про коллективный разум?
— Доводилось, — кивнул Виктор. — Но ничего конкретного не помню.
— Так вот, эта инфекция точно активирует в них какую-то программу, некую заранее кем-то созданную последовательность действий. Поначалу идет инкубационный период, серьезная внутренняя перестройка — человек превращается в зомби, начинает махать кулаками, кусаться, прыгать на каждого, кто попадается в поле зрения. Ты ведь помнишь, они нападали на всех, даже на таких же монстров. То есть кого-то заражать умышленно зомби не пытались. Все, что им было нужно — устранить противника, сделать так, чтобы они перестал оказывать сопротивление и, как следствие, представлять угрозу. Так что заражение больше похоже на побочный эффект, когда человека искусали или испачкали инфицированной кровью, потом шарахнули чем-нибудь по голове и он потерял сознание, но не умер.
— Вполне возможно. А зубы они пускали в ход от того, что это просто древний инстинкт, хранящийся в наших генах с незапамятных времен. Укусить кого-нибудь, чтоб испугался и удрал, а если враг не бежит или бежит плохо, значит, надо с ним покончить — он либо слишком силен, либо слишком слаб. И в обоих случаях он заслуживает смерти.
— Именно. А сейчас все успокаивается. Они потихоньку переходят к организованным структурам — группам, или, если хочешь, стаям, и защищают территорию, которую считают своей. От всех защищают, и от нас, и от других стай и одиночек, которых, кстати, все меньше. Но при этом, если особой угрозы в нас нет, они уже не всегда готовы бросаться под пули. Но это было позавчера. Вчера мы просидели весь день дома. Но логика проста — были одиночками, превратились в стайки…
— Я понял, куда ты клонишь, — Виктор уловил мысль Хамзы. — Они будут объединяться в более крупные структуры. Несколько групп соберутся вместе и образуют крупный отряд, а потом все зомби города будут заодно, и так далее, по нарастающей.
— Верно, я к этому и вел. Не знаю, правда, чем это конкретно нам грозит, но хорошего все равно мало. На месте военных я бы начал равнять с землей вообще все крупные населенные пункты. Отвоевать их неповрежденными все одно не удастся. Ты только представь, Виктор, в Париже жило два с половиной миллионов человек. Многих ли ты сейчас видишь на улице? Кто-то спрятался, кто-то сбежал, но это единицы. А две трети, а то и три четверти населения заразилось, многие еще и погибли. Французы неспособны справиться с такой напастью. Что с ордой зомби сделает тысяча солдат? Даже десять тысяч? Куда им против двух миллионов, и это только в Париже! Это ж какие жертвы будут среди военных.
— Оружие, бронетехника, Хамза, разве нет? Зомби же умирает от пули, как обычный человек. Можно последовательно зачищать квартал за кварталом, дом за домом. Страховать друг друга, прикрывать, палить залповым огнем, минометами, зачищать квадраты…
— Сразу видно, стратег из тебя никудышный, — рассмеялся Хамза и хлопнул Виктора по плечу. — Ты даже не представляешь себе, что такое масштабное столкновение с живой силой, да еще и в условиях города. Зомби все равно дорвутся до солдат, хотя бы по телам своих сородичей. Да и ты сам видишь, они уже начали думать и нападать с умом, лишний раз не рискуя. Вот мы всего лишь день «пропустили», а уже гадаем, какие сюрпризы приготовили нам эти ублюдки.
За разговором Виктор и Хамза дошли почти Сены и, протиснувшись между нагромождением машин на мосту, добрались до борта и встали, как вкопанные, не в силах сделать новый шаг. Внизу, на бетонных платформах, где летом любили позагорать и поболтать ногами туристы, праздно прохаживаясь между теплоходов с музыкой и ресторанами, топталось такое количество зараженных, что у Виктора зарябило в глазах.
Они свешивались с берега и хлебали грязную речную воду, черпая ее руками и не обращая никакого внимания на то, что происходит вокруг. Те, кто еще не успел напиться, локтями и иногда зубами прокладывали себе путь вперед, стараясь всеми правдами и неправдами добраться до живительной влаги, остальные же бестолково и совершенно бесцельно топтались и стояли на месте.
Между зараженными совершенно беспрепятственно пробежал невесть откуда взявшийся пес — красивый золотистый ретривер, с большим коричневым ошейником. Он беззаботно помахивал хвостом и бежал к воде — к месту, где берег был чуть ниже, а речная муть — ближе.
Зомби как будто и не видели собаки, а та, в свою очередь, не боялась зараженных. Больше того, они немного раздавались в стороны, насколько это было возможно, чтобы дать псу дорогу. Наконец, тот добрался до желанной цели, налакался воды и побежал восвояси. Спустя несколько секунд Виктор и Хамза потеряли его из виду за сотнями и тысячами фигур, собравшихся на водопой.
Некоторые зомби под напором толпы плюхались в воду и барахтались, возмущенно вереща. Сородичи тут же вытягивали их обратно, резво, уверенно и без всякой паники, демонстрируя впечатляющую слаженность действий. Они делали это подозрительно легко, как будто сверзившиеся в загаженную Сену сородичи весили не больше дюймовочки.
Бродили зомби и по опустевшим туристическим кораблям и теплоходам, заменяя собой туристов — переворачивали там все вверх дном, поедая все, что только можно запихнуть в рот и переварить. Интересно, а гастрит и язва у них бывают? А аллергия?
Виктор помотал головой. От нервного напряжения мысли пошли совсем не в том направлении. То есть, это все интересно, конечно, но подождет, они ведь за машиной вообще-то вышли.
