Алексей Фомичев - Всеми правдами и неправдами
Нэд все раздумывал, не стоит ли исчезнуть, предоставив здешним жителям разгадывать загадки самостоятельно, когда к столу вернулась Снежана.
Она что-то сделала с прической, волосы мягко обложили голову со всех сторон и чуть спадали на лицо. Ресницы и брови почернели, губы приобрели яркий цвет, чуть притухший после касания с рюмкой и бокалом. Явственно запахло ландышем и чем-то еще, мягким и приятным.
«Навела марафет, – подумал Нэд. – Перед едой-то. Хочет на меня впечатление произвести?..»
– А я решила, что ты из Зоны, – сказала она сразу, как только села на стул.
– Это комплимент или осуждение?
Снежана не ответила, поигрывая рюмкой, смотрела сквозь прикрытые веки, словно целилась.
– Ты нездешний, – вынесла она вердикт после недолгого молчания. Видя, что Нэд не реагирует, добавила: – И издалека приехал.
– С чего ты взяла?
Она улыбнулась, взглянула в его глаза.
– Во-первых, здесь все знают меня. А во-вторых, никому не придет в голову читать в кафе.
– Запрещено?
– Нет. Но никто не читает.
Официант в который раз подошел к столику. Сейчас принес последний заказ. Быстро, словно за ним гнались, расставил тарелки и ушел, кинув напоследок встревоженный взгляд на Нэда.
– Почему? – спросил Нэд.
– Что почему?
– Почему не читают? Пришел, поел, отдохнул, почитал. Нормально.
Снежана прыснула. Наклонилась вперед и повела плечами. Влекущим голосом произнесла:
– Это же «Нефрит». Знаменитый на весь город клуб знакомств.
Нэд хмыкнул. Взял со стола вилку и наколол дольку помидора. С хрустом сжевал, запил тоником.
– Клуб знакомств… В смысле бордель или в смысле познакомиться?
– Второе. Но при желании и первое.
– А ты? – Теперь и Нэд наклонился вперед. Их лица были на расстоянии двух десятков сантиметров, и он ощутил запах ее тела. – Пришла знакомиться? Или как?
Девушка повела плечами и окатила его проникновенным взглядом. До невозможности томным голосом ответила:
– Вообще-то я за третьим.
– То есть?
– То есть – поесть.
– В знакомое местечко?
– Угу.
Они сидели, словно заговорщики, приблизив лица и говоря очень тихо. В этом месте их диалог воспринимался исключительно однозначно – знакомство.
Нэд вдруг обнаружил, что на них смотрит весь зал. И те, кто сидит в противоположном углу кафе, и те, кто неподалеку. И две дамочки, допившие шампанское, не отводят глаз.
И у большинства на лице написан… если и не страх, то смятение.
«Либо она любовница какой-нибудь шишки местного значения, либо… черт! Что еще либо?»
– Снежана. Глянь по сторонам.
Та и не шевельнулась. Уголок рта пополз вверх.
– Только заметил?
– Вряд ли я вызвал такой интерес.
– Конечно.
Нэд наклонился еще ниже. Его обдала волна запахов, идущих от соседки. Эта волна способна снести с ног любого самца. Но только не его. После потрясения, испытанного при первой встрече с Дорой, он словно получил иммунитет. Голова оставалась холодной. Хотя организм реагировал обычным способом. Вот и сейчас на призывную волну аромата среагировал… орган. И просторные брюки сразу перестали быть таковыми.
– Тогда, может, скажешь, чем ты так знаменита?
– Тем, что бываю здесь почти каждый день. С другом.
Нэд был бы поражен, услышав, что она приходит с подругой или одна. Но все равно легкий укол досады пронзил сердце. Естественная реакция мужчины.
– А почему у всех такое выражение лица? Словно я украл «Джоконду» в разгар экскурсии.
На безупречно чистый лоб легла морщинка. Веселье исчезло из лучистых глаз. И тон стал другим. Холодным.
– Потому что никто здесь никогда не осмелится подойти ко мне, будь даже я без одежды.
– Тогда твой друг – президент страны.
Снежана усмехнулась, покачала головой.
– Всего-навсего – крутой парень. Авторитет. Понимаешь?
– Угу.
Нэду стало нехорошо. Конфликт с местной братвой не входил в его планы. Надо уходить, и поскорее. Пока не появился знаменитый друг.
В голове вдруг зашумело. Знакомо, привычно и даже обыденно. Что-то чужое вновь проявило себя. На этот раз только вмешательством в ход рассуждений.
«Ты сам не мальчик из церковного хора. По большому счету – боевик влиятельного главаря Зоны. И местные братки могут втянуть язык в… потому как за тобой сила – Виконт. А с ним и Латамир, и Ушастик, и Тивер, и Крот, и еще с дюжину главарей. Пусть на самом деле все обстоит иначе, но ведь здешние авторитеты в такие тонкости не посвящены. Им невдомек, что ты – одиночка. А посему – не хрена пасовать».
Нэд голосу внял. Кем бы его ни считать – вторым «я», зовом подсознания, влиянием инопланетян или бредом спятившего склеротика, – он никогда не давал плохих советов. Словно ангел-хранитель или невидимый друг. А друзьями надо дорожить, это Нэд знал.
Во всяком случае, он не спешил к первому же психоаналитику с просьбой избавить его от видений и голосов. Может быть, потом, позже. Но не сейчас, когда жизнь в опасности.
– Ты так развлекаешься?
– Что? – не поняла Снежана.
– Развлекаешься, говорю. Знакомишься с парнем в заведении, где тебя каждая собака знает, обольщаешь его и потом между делом сообщаешь, что твой любовник – крутой чувак и у парня могут быть проблемы.
Ее задело. Сильно. Настолько, что доброжелательное выражение лица исчезло. Губы поджались, глаза стали узкими, как у монголки. Пальцы сжали вилку, словно желая сломать ее пополам. И голос стал холодным.
– За кого ты меня принимаешь?
– За изумительно красивую, обольстительную девушку. От одного вида которой перехватывает дыхание, сердце теряет ритм, шумит в голове и все плывет перед глазами. За ту, при взгляде на которую хочется воспарить над землей, домчать до звезд, сгрести их в охапку и бросить под ноги красавице. Потому что бросать цветы слишком мелко, приземленно. За ту, шарм и очарование которой способны свести с ума любого в возрасте от пяти до ста лет. За ту, которая будет приходить во сне каждую ночь, и каждое утро будет казаться ненавистным, потому что вместе со сном будет таять прекрасный мираж, видение, надежда…
Ей никто и никогда не говорил таких слов. Это было видно по ее растерянному взгляду и пораженному, даже обалделому виду. Она забыла, что только что сердилась, метала молнии из глаз, желая стереть нахала в порошок.
Снежана несколько секунд сидела молча. На щеках выступил яркий румянец, глаза повлажнели.– Ты… совсем уж… как ты… сказал?
– Что-то не так?
Снежана взяла себя в руки, нормальным голосом спросила:
– Кто ты такой, черт возьми?
Нэд сдержал улыбку, глянул по сторонам. На них смотрели. Старались делать это незаметно, мимолетно. Только две особы у фонтана не спускали глаз. И постоянно говорили. Если бы слова имели остроту иглы, Снежана была бы исколота с ног до головы. Да и Нэд тоже.
– Вольный странник. Путник чужих дорог.
Из сказанного она поняла только первое. Так себя иногда называли боевики Зоны.
– Я сразу подумала, что ты оттуда… с Зоны. Только не знала, что там есть такие красноречивые.
– Там есть всякие, – не стал спорить Нэд. – Как и здесь.
– Я проголодалась, – вдруг сообщила она.
– Так давай поедим.
– Нэд.
– Да.
– Нет, ничего. – Снежана улыбнулась, взяла вилку и отломила кусочек хлеба. – Привыкаю к твоему имени. Здесь кого только нет, понаехали со всего света, но такое имя слышу впервые.
– Американское… вроде. Только зачем привыкать?
Она не ответила, сверкнула очами и стала уничтожать салат. Нэд, получив небольшую паузу, вновь осмотрелся. Зал опустел. Возле стойки бара замер официант, о чем-то говоря с барменом. Возможно, они успели предупредить приятеля Снежаны и теперь ждали, что будет.
Снежана покончила с салатом, пододвинула глубокую тарелку с креветками и сказала:
– Хочу выпить.
– Чего именно? Текилы?
– Шампанского.
– Да? Хорошо.
– Шучу. – Она вытерла губы салфеткой, улыбнулась. – Вина. Полусладкого, темного. На твой вкус.
«На мой вкус, – подумал Нэд, подзывая официанта. – Знать бы, какой у меня вкус на вина. Может, я только водку хлестал… или текилу».
Многострадальный официант, совершенно не счастливый от возможной прибыли со столика, принял заказ, кинул на Нэда взгляд – предупреждение и испуг одновременно – и пошел за бутылкой.
– А где твой бойфрэнд?
Снежана вздрогнула, опустила глаза. Тихо сказала:
– Не знаю. Мы поссорились… вчера.
– Бывает. Милые бранятся – только тешатся. Опять будете сюда вместе приходить. Это он тебя научил текилу пить?
Снежана подняла голову, и Нэд заметил две мокрые дорожки, пролегшие от глаз ко рту. Она поспешно вытерла слезы и глухим голосом сказала:
– Мы разошлись. Совсем. Я застала его в объятиях одной дуры.
Нэд вскинул бровь, представив момент встречи, но сказал иное. Как и все мужчины, он невольно защищал незнакомого собрата, влипшего в неприятную историю.
