"Фантастика 2025-29". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Белл Том

Роман молча кивнул в ответ.

– Тогда пойдем. Мне кажется, у нас мало времени.

Если бы Роман искал вход в пещеру один, то не нашел бы его никогда, потому что обычному человеку в этом нагромождении камней отыскать его было просто невозможно. Но Второй знал, где нужно искать и что сделать, чтобы неподъемный с виду валун сдвинулся с места.

– Мастер Берг замуровал вход в пещеру, – сообщил он тихим шепотом. – Но после землетрясения образовался пролом. Горынычев, – он произнес это имя с отвращением, – нашел его по старым записям, сначала расчистил завал, потом установил запирающий механизм. В замке таких механизмов осталось несколько, нужно просто знать, где искать. Он знал.

– А ты откуда все это знаешь? – так же шепотом спросил Роман.

– Он брал с собой Первого, когда тот был еще Гордеем. Тот все запомнил, у него очень хорошая память, фотографическая. Он запомнил, а я… я помню все, что помнит он, и умею анализировать его воспоминания. – Второй дотронулся до валуна, и тот заскользил в сторону, открывая узкую щель. – Я пойду первым, ты за мной.

Роман не стал спорить, не забыв о данном обещании. Внизу, на дне пещеры, горел фонарик. В его тусклом синюшном свете они увидели Еву. Живую Еву!

– Ну вот, – сказал Второй будничным тоном, – мы ее нашли.

– Ромка! – Ева вскочила на ноги, и по каменному полу с угрожающим лязганьем зазмеилась железная цепь. – Ромочка, Гордей, вы пришли!

Это была их прежняя маленькая Ева, та самая Ева, которая со слезами просила Ромку не умирать, которая ухаживала за ними с Гордеем, когда у них не оставалось сил. И она вспомнила. Теперь она помнила все то, что и они.

– Я не Гордей, я Второй. – Второй зажег свой собственный фонарик, направил луч света Еве в лицо. Рассматривал долго, очень внимательно, а потом кивнул каким-то своим мыслям. – А с Третьим ты, судя по всему, уже познакомилась.

– Что он с тобой сделал? – Роман в несколько широких прыжков очутился внизу, на дне. А в детстве пещера казалась едва ли не бездонной.

– Ничего. Со мной все хорошо. Ромочка, это же ты? – Она улыбалась. Как в детстве размазывала по щекам слезы и улыбалась.

Дотронуться бы, обнять, прижать к себе так сильно, чтобы перехватило дыхание. Но это потом, а сейчас – цепь!

Роман хотел просто отстрелить звенья. Решение самое простое и логичное, но не самое безопасное. Он помнил обвал, что случился восемнадцать лет назад. Не знал причину, но последствия помнил очень хорошо. Значит, придется по старинке, отмычкой.

– Потерпи, мелкая, я сейчас. – Он возился с замком на цепи, а Ева гладила его по волосам. Как в детстве. И так же, как в детстве, у него замирало что-то в груди и дышать получалось через раз.

Замок поддался быстро, с тихим лязганьем цепь упала на каменный пол.

– Пойдем! – Роман схватил Еву за руку. – Второй, нам нужно уходить!

Второй усмехнулся, поднял цепь, проверил ее на прочность, обмотал вокруг своей талии, велел:

– Дай замок.

– Зачем? – Роман уже понимал зачем, но все еще не мог до конца поверить.

– Он уже близко. – Глаза Второго сделались желтыми, и зрачок начал деформироваться, вытягиваться в вертикаль. – Я чувствую. – Щелкнул замок, и Второй сунул Роману отмычку. – Уводи ее, а сам возвращайся. Ты поймешь, когда нужно вернуться, услышишь. – Второй улыбался дикой, уже не человеческой улыбкой. – Серебряная кровь – она такая, – сказал сквозь стон, – кому-то шерсть, а кому-то чешуя. Уходите, пока я вас отпускаю.

Ева не хотела уходить, Ева рвалась ко Второму, называла его Гордеем, уговаривала пойти с ними. Роману пришлось вытащить ее волоком. Его чутье, то самое волчье чутье, которое не раз выручало его в жизни, кричало, что рядом со Вторым они в опасности, в очень большой опасности.

Снаружи светило солнце, уже не робкое рассветное, а яркое и дерзкое. В свете его лучей все казалось будничным и безопасным, вот только было ли оно таким на самом деле?

– Зачем?! – Ева вырвалась из Романовой хватки, отскочила в сторону. – Зачем мы его там оставили?! Зачем приковали?!

– Так нужно. – Он не хотел ее пугать, но и на долгие объяснения не осталось времени. – Мелкая, слушай меня! Ты сейчас пойдешь в замок, запрешься в своей комнате и не выйдешь, пока я к тебе не приду. Открыть дверь ты можешь только полковнику, больше никому. Поняла?!

– Нет! – Она не понимала, не хотела понимать. – Я никуда не уйду, пока ты не скажешь, почему посадил на цепь Гордея!

– Потому что это уже не Гордей! – Он не хотел орать, так получилось. – Это не Гордей и, возможно, уже даже не Второй!

– А кто?..

– Тот, кто тебя похитил! Ева, уходи, я прошу тебя!

– Роман, я не понимаю. – Она не уходила, стояла, прижавшись спиной к валуну, смотрела испуганно, словно это он был опасен. – Ромочка, послушай меня. Просто выслушай!

Он бы выслушал, если бы снизу, кажется, из самых недр острова не доносился яростный рев, если бы у него нашлась хоть одна лишняя минутка. Но не было у него этой минутки, а Еве незачем видеть то, что он собирается сделать. Это не ее война. Ее бой закончился…

Он так бы и сказал, если бы ему не помешали. Из-за валуна не выступил даже, а выскользнул Максимилиан, удивительно ловким и быстрым движением схватил Еву за волосы, дернул на себя. Роман знал, как действовать в такой ситуации, знал, но все равно опоздал. В тот момент, когда он вытащил ствол, Максимилиан уже приставил к Евиной шее железный крюк. Или коготь…

– Не надо, – сказал мягко, с вежливой улыбкой. – Я в любом случае успею ее убить, даже если ты выстрелишь…

Он не выстрелит. Как он может выстрелить при таком раскладе? Как он может выстрелить, когда Ева прямо на глазах сереет лицом, когда пальцы ее беспомощно то сжимаются, то разжимаются, хватая воздух. Максимилиан чужак. Мало того, Максимилиан враг, который прикасается, угрожает не только личному пространству, но и жизни. Она не выдержит. Еще чуть-чуть, и случится приступ. Возможно, это даже хорошо. И тогда он успеет выстрелить…

– Брось пистолет. – Острие когтя впилось в Евину шею, прямо возле пульсирующей вены, по коже потекла струйка крови. Если она дернется… если дернется прямо сейчас, случится беда… – Бросай сейчас же!

Пистолет упал на землю, стукнулся рукоятью об камень.

– Ева, – позвал Роман, не глядя на Максимилиана, – Ева, послушай меня! У меня до сих пор болит спина. И все из-за тебя!

– Что ты несешь? – Максимилиан поморщился.

Плевать! Сейчас главное – достучаться! Заставить ее услышать, отсрочить неминуемый приступ, заставить действовать! Он ведь знает, как она умеет. Он знает, а этот выродок – нет. Только бы она услышала, только бы у него получилось пробиться к ней сквозь пелену подступающего безумия.

Получилось. Евины глаза, до этого тускло-серые, вдруг сверкнули серебром, и взгляд из беспомощного сделался осознанным, ясным, как ключевая вода. Она двигалась быстро, куда быстрее, чем любой из них мог себе представить. Роман тоже двигался. Дотянуться до пистолета, выждать, когда Ева уйдет с линии огня, выстрелить…

Выстрел позвучал до того, как Роман успел нажать на курок, сухой, словно щелчок, почти ненастоящий. Но его хватило, чтобы свалить Максимилиана с ног. Он рухнул на черные валуны, и окровавленный коготь с металлическим звоном упал рядом. Бесконечно долгое мгновение Роман наблюдал, как растекается на белой тенниске алое пятно, как удивленно и недоверчиво улыбается Максимилиан. Как Амалия, расхристанная, непохожая на себя, отшвыривает в сторону пистолет, падает на колени перед Максимилианом, прижимается к его виску своей мокрой от слез щекой, обнимает, баюкает, как маленького мальчика. Как, отдуваясь и матерясь в голос, быстрой трусцой спускается в котлован полковник Бойцов, мечется между Амалией и лежащей на земле Евой. Евой…

Все сразу ускорилось и завертелось, стоило лишь увидеть Еву. Она балансировала на самом краю, еще держалась, но уже готова была сорваться в пучину собственных кошмаров.

Он не позволил, подхватил на руки, прижал к себе, удерживая, успокаивая, уговаривая ничего не бояться. Роман все еще ничего не понимал, но наглым образом обещал, что все будет хорошо. Он готов был сделать что угодно, только бы она вернулась, посмотрела на него своим ясным серебряным взглядом.