Николай Романов - Регент
Пираты тут же ощетинились гасильниками.
– Эй, вы! – рявкнул один на галактосе. – Лапы в гору, и на выход! Гостевая комната давно вас ждет!
Осетр протянул к нему «руку», быстро превращающуюся в многочисленные туманные щупальца.
Сейчас, ребята, вы попляшете под мою дудку! Возьмете моего папочку под белы ручки и проводите в эту вашу гостевую комнату!
А ну-ка вперед!
Однако вперед не получилось.
Откуда-то со стороны, с неведомых концов окружающего пространства, протянулись к «рукам» Осетра чужие туманные щупальца, такие же многочисленные, такие же реальные, такие же энергетически крепкие…
В обычной жизни Осетра уже тыкали стволом гасильника под ребро:
– Вперед! – И добавляли по-росски: – Сука!
Что поделаешь, на галактосе нет красочных ругательств… «Кусок собачьего дерьма» – это разве ругательство? То ли дело на росском! С-с-сука!
В туманном мире Осетр оставил в покое пиратов и вступил в схватку с обладателем чужих щупалец. Сила против силы, умение против умения, жажда победы против жажды победы…
Пиратов пришлось оставить в покое. Не до них сейчас…
Все «руки» были теперь заняты, однако кроме них нашлись у Осетра и другие «органы». Он не знал им названия, но они действовали. И какой-то из этих органов активно прощупывал окружающее пространство. Все было как тогда, на «Горном Орле». Десятки мыслящих субстанций вокруг – люди и ИскИны, – и все они являлись противниками, и со всеми предстояло справиться, чтобы обрести право на жизнь. А прежде всего требовалось справиться с доктором-великаном, ибо это его «конечности» противостояли сейчас праву на жизнь.
Продолжая бороться с ними, Осетр стремительно прощупывал туманные сердца ИскИнов и наконец нашел тот, который можно было использовать в своих целях.
В реале он повернулся к Найдену и поднял брови, сделав тайный знак «росомах», побуждающий знающего человека немедленно приготовиться к схватке.
– Твой штатский! – крикнул он по-росски.
И заставил центральный ИскИн эсминца выключить свет на мостике.
Теперь все зависело от умения Найдена переключиться в боевой режим.
Сам Осетр этого сделать уже не смог. Он был способен только удерживать туманные щупальца противника да контролировать ИскИн, чтобы тот не включил в рубке аварийное освещение. На тычки под ребра он уже перестал обращать внимание.
Контролировать окружающую реальность теперь приходилось только с помощью слуха.
Глухие удары стремительной чередой пронеслись за спиной, сопровождаемые воплями тех, кому досталось.
Нет, Найден пока не потерял квалификации. И потому все надежды возлагались на него. Теперь главное – не дать великану возможности оценить происходящее в реале, отвлекать, давить его щупальца, скручивать, как шнуры, пытаться оторвать от туманного тела.
Борьба отнимала все силы.
В реале у Осетра уже подогнулись ноги, и он начал валиться на пол.
– Да он же отрубается! – крикнул кто-то из пиратов. – Ловите второго!
Ничего они не успели. Откуда-то из-за спины раздался ужасающе-тонкий визг, от которого по спине побежали мурашки. Визг быстро перешел в хрип… в шипение… в беззвучность… в тишину…
И Осетр почувствовал, что «руки» его освободились.
Дальнейшее оказалось простым, как ступить в лужу дождливым днем.
Осетр опутал щупальцами весь мостик. Кроме отцовской фигуры.
Вспыхнул свет. Глаза «росомах» мгновенно приспособились к нему.
У пиратов адаптация была медленнее, но им хорошо видящие глаза сейчас и не требовались. Когда ты кукла, главное, чтобы хорошо видел кукловод…
Толпа ринулась к Владиславу, – он даже в кого-то выстрелил из лучевика и попытался попасть в Осетра, но не успел, – подмяла его, разоружила, скрутила…
И пиратский эсминец оказался взятым парламентерами на абордаж.
– Спокойно, Найден, мы победили! – Осетр выпустил бывшего эвакуатора из-под своего туманного прессинга, которым прижал его, когда загорелся свет.
Иначе бы эвакуатор перебил тут всех.
– Господа пираты, ваш корабль захвачен, а вы сдались. – Теперь можно было выпускать и пиратов. – Отныне вы подчиняетесь мне и майору Барбышеву. – Осетр кивнул в сторону Найдена.
– Есть!.. Есть!.. – понеслось по мостику.
– Император арестован, – продолжал Осетр. – Отведите его в то помещение, которое он приготовил для нас.
Владислава под белы руки потащили к люку.
– Секунду! – Осетр подошел к императору и глянул ему в глаза. – Вот так-то, отец!
Владислав ответил ему стылым взглядом затравленного волчьего вожака.
– Недооценил я тебя, щенок… – И поперхнулся, словно последующие слова отказались покидать его горло.
– Ладно, уведите арестованного! – Осетр отвернулся. – А мне надо связаться с контр-адмиралом. А то как бы фрегат не угостил нас неожиданным ударом!.. Кто у вас на эсминце офицер связи?
Глава семьдесят первая
На захваченном корабле не нашли ни одной женщины.
И не было для Осетра худшего известия. И в то же время – лучшего…
Ночью, уже на борту «Святого Георгия Победоносца», ему приснился много раз виденный вещий сон.
Странная планета, где нет ничего, кроме гор и песка…
Над песчаной пустыней – багровое небо, похожее на залитую кровью простыню… Тревога в засбоившем сердце… Водовороты, закручивающиеся в воронки… Багровая полумгла, в которой нет ничего, кроме все той же тревоги…
А когда полумгла рассосалась, оказалось, что вокруг стоит непроходимый храпповый лес. Впрочем, нет, проходимый – вперед вела узкая тропинка, выходящая на полянку, где гостя ждала избушка, построенная из стволов храппов, с крышей, крытой храпповыми же ветками.
– Интересно, – сказал Осетр. – В городе я не видел ни одной такой постройки.
– Все очень просто, – отозвался за спиной Каблук. – Лекарство в излишне больших дозах – это уже не лекарство, а яд… Заходи!
Перед ними находилось крылечко, тоже деревянное. Столбики, поддерживавшие перила, были вырезаны в виде кошачьих и собачьих фигур.
Осетр шагнул на нижнюю ступеньку. Ступенька скрипнула, явственно, жалобно.
Осетр открыл столь же жалобно скрипнувшую дверь и вошел.
В избушке его ждал агент Муромец, он же торговец грёзогенераторами Сергей Петрович Костромин. Собственной персоной и в гордом одиночестве. Увидев Осетра, он встал:
– Ну вот наконец и вы, молодой человек. – Он поднял руку, в которой что-то блеснуло. – Слушайте сюда!
– Я вас нашел, – сказал Осетр. – Все было не зря!
– Зря никогда ничего не бывает, – сказал Костромин. – Зря даже мухи не плодятся.
Блестящий предмет в его руке оказался обыкновенным металлическим шариком. Такую штуковину Осетр видел у доктора в императорском дворце.
